Место для жизни. Квартирный сюжет в рассказах

— И то и другое. Не видишь, что ли? Вот, жми сюда.

Аркадий нажал, где велено, и под ногами глухо застучало.

— А теперь вот эту ручку. Да сильнее, не бойся!

Кораблик колыхнулся и тихо сдвинулся с места. Замусоренный телами берег поехал назад. Если так плыть и плыть, он исчезнет совсем.

Это и был момент, когда Аркадий решился окончательно. Во что бы то ни стало. Чего бы ни стоило.

Ика еще показывал ему, где баки с горючим и с водой и где генератор, они спускались в машинное отделение, он полюбовался на черный маслянисто поблескивающий корпус мотора, послушал, как ровно и прилежно вращается винт за кормой, но все это казалось ему уже второстепенными деталями, ему не терпелось приступить к деловому разговору.

А Ика чем дальше, тем любезнее обращался с Аркадием. Он уже не усмехался пренебрежительно на его вопросы, досадливое безразличие слетело с его лица. Он застопорил мотор, сбросил якорь, отвел Аркадия в кабину и усадил его на скамью, а сам сел напротив, отодвинув в сторону постельное белье и подушку.

— Так ты здесь и живешь? — спросил Аркадий, едва сдерживая восторг, смешанный с тревогой.

— На данный момент да. Плохо разве?

— Очень хорошо! — искренне согласился Аркадий.

— Антикварное судно, коллекционное, теперь таких нет. У меня жена уже в Америке, ждет меня не дождется, только потому и продаю. Кофе сделать?

Аркадия не интересовала ни Америка, ни жена Ики. И кофе ему был не нужен. Сердце и так колотилось как сумасшедшее.

Цена оказалась не такой непомерной, как боялся Аркадий, но все равно должна была съесть все их сбережения и даже больше. Первым его побуждением было, не торгуясь, согласиться, сойти на берег и выписать чек на всю сумму. Но он опомнился. Этого делать было никак нельзя. Деньги хранились в банке на общем счету, жена ведь просто убьет.

Убьет?

Ну, не с кулаками же полезет. Языком изгвоздит, подумаешь, дело привычное. Да хотя бы и с кулаками! Большая, а неповоротливая и драться не умеет. А он умеет, специально карате учился. И вообще, бесшабашно подумал Аркадий, плевать мне на нее! Жена вместе с пляжем уже уплывала назад, в прошлое, которое Аркадию стало безразлично.

Торг продолжался больше часу. Вспомнив выгоревшие буквы плаката «ПРОДАЕТСЯ», Аркадий запоздало сообразил выгоду своего положения, назвал свою цену и крепко уперся рогом. Ему пришлось дважды вылезать из кабины и с трепетом заносить ногу на веревочную лестницу, как бы намереваясь плыть обратно на берег. Оба раза Ика выскакивал в последнюю минуту и кричал, стой, давай поговорим.

Аркадий твердо решил быть порядочным человеком и половину общего счета не трогать. Остающаяся половина Ику категорически не устраивала. Тогда Аркадий упомянул автомобиль, назвал марку и год.

На обратном пути жена рассуждала что-то о гостинице, что он выбрал не лучшую, надо было другую, но Аркадий не слушал, занятый сложными финансовыми расчетами. За стоянку столько-то, за подключение к водопроводу и электричеству столько-то, и еще это нужно, и то, и учиться на права…

— Аркадий!

— А?

— Что, проявил самостоятельность?

— Чего?

— Пошатался где-то без меня? И так доволен, что ответить не можешь?

— А?.. Да, покатался.

— Какое еще покатался?

— На яхте…

— Меня не яхта интересует, я тебя спрашиваю, почему ты не…

— А меня интересует яхта. Я ее купил.

— Что купил? Совсем сдурел? Какая еще яхта?

— «Моя красавица»…

— Не подлизывайся, а отвечай на вопрос.

— Ответил.

— Аркадий, если так будешь продолжать, я вообще перестану с тобой разговаривать.

— Вот и ладненько. А я с тобой.

— Что-о?

— Разговаривать. И жить с тобой перестану.

— То есть как это?

— Да так. Разведусь.

— Здрасьте. Это что еще за новости?

— Для тебя плохие. Для меня хорошие.

Чего только не наслушался Аркадий по дороге, а потом и дома. Днем он, отпросившись с работы, бегал по банкам, оформлял продажу машины, выяснял, как записываться на штурманские курсы и как разводиться. По вечерам деваться было некуда, приходилось терпеть. Сперва шла сплошняком недоуменная ругань, потом издевки, потом вопросы, упреки, а там и слезы. Аркадий на вопросы отвечал коротко и по-деловому, на ругань и упреки — согласным гмыканьем. Думал о своем. И слезы его не разжалобили.

— Аркашенька, да что это ты?

— Не хочешь разводиться, можем так разойтись.

— Но зачем? Миленький мой, маленький, я же тебя люблю.

Аркадий ненавидел, когда жена в нежные минуты называла его «маленький мой», но ей это, видно, и в голову не приходило. Однако он сдержался, промолчал.

— Ну, сделал ты такую глупость, купил эту проклятую яхту. Аркашечка, крошечка! Из-за этого расходиться? Ну, не будет у нас сейчас своей квартиры. Ну и ладно. Потом когда-нибудь. Зато будем странствовать по морю, хоть увидим что-то, мне самой Эйлат давно надоел.

Аркадия передернуло от «крошечки», и он невольно представил себе, как рядом с ним, толкая его боками, ворочается в тесной каютке это большое ненужное тело. Эта картина так ужаснула его, что он ответил грубее, чем намеревался:

— А мне давно надоела ты. И с Эйлатом твоим вместе!

— Ах ты… ты… урод! Карлик недоделанный, лилипут, недоносок…

Ика обещал пригнать яхту в Яффо и позвонить. И в субботу вечером позвонил. Мы на месте, сказал. Все готово, жду тебя с утра в семь. Обменяемся бумагами, распишемся, каждый получит свое, и — привет, капитан!

Аркадий ухитрился встать в шесть, не разбудив жену. Кофе пить не стал, не принял душ, даже не побрился — ужо на яхте!

Записка для жены готова была с вечера: «Звонить не пытайся, я поменял номер. Машину не ищи, я ее продал. Твою половину выручки внесу на наш (твой теперь) счет, когда смогу. Все остальные деньги на счету — твои. Оставляю тебе все приборы, ковры, мебель и прочие бебехи, так что жаловаться тебе не на что, можешь спросить адвоката. Пусть тебе без меня будет лучше. А.».

Рюкзак с самым необходимым тоже был уложен с вечера. И Аркадий на цыпочках вышел из дому, мысленно распрощавшись с женой, как он надеялся, навсегда.

Ика встретил его еще перед выходом на причал, на автостоянке. Аркадий издали увидел в гавани свою красавицу, приветственно трепетавшую флажками, и снова с восторгом подумал, как выгодно она отличается от окружавших ее яхт — скучные пластиковые коробки, раздобревшие игрушки для ванны, а не яхты.

Он рвался туда, взойти, ощупать ее, обнюхать, огладить, насладиться своими новыми владениями. Но Ика очень торопился. Успеешь налюбоваться, сказал, сперва дело, мне еще на работу сегодня.