Место издания: Чужбина (сборник)

«Проклятая баба», – с тоской подумал Сперанский, а вслух:

– Я не должен был бы это говорить. Это… – тут он немного замялся, – это русский обычай. – И радостно продолжал: – это самая высокая честь, которую можно оказать гостью.

– Странно, – ответила брюнетка, – а у нас наоборот.

«Чтоб ты сдохла, ведьма!» – подумал Борис Иванович, а продолжил с любезной улыбкой:

– В России все наоборот. Например, если бы вы сейчас оказались там, то вашему мужу пришлось бы пережить много неприятных минут.

– Почему? – удивилась дама.

– Потому что у вас, как у замужней женщины, обручальное кольцо на левой руке. Там на этой руке кольца носят только невесты. Сразу же нашлось бы масса охотников отбить такую прелестную женщину…

Брюнетка залилась веселым смехом.

«Мерзавец! Опять стал ухаживать, а помогает. Спасибо, – лихорадочно думала Леля. – Только бы Таня не услышала, а то будет скандал».

– Мне не совсем понятен этот обычай, – вмешался в разговор дон Антонио. – Чем вы его объясняете?

– Он совсем логичен… – начал было Сперанский и замялся. «Что тут соврешь?» – с тоской подумал он. Его выручила Леля. За этот короткий срок она успела не только переодеться, снять папильотки, но даже и намазаться. Правда, одна бровь была нарисована выше другой и рисунок губ был несимметричен.

Борис Иванович вошел в дом последним. Он любил вкусно поесть и предвкушал изысканные блюда, которые перепадут на его долю, по случаю приезда такого важного гостя. Увы, ему не удалось даже присесть. Леля с милой улыбкой предложила пройти вовнутрь квартиры. Там его ждал Николай Аркадьевич. Он был в одной рубахе. Волосы были растрепаны. Не здороваясь, он зашептал:

– Я обещал водку, а дома ни капли! У тебя есть?

– Откуда? Вчера с тобой же выпили!

– Знаешь, выручи. Купи спирту.

– Хорошо, – согласился Сперанский и направился было обратно.

– Что ты! – воскликнул Байков. – Неудобно! Твой уход будет похож на намек, что и им пора собираться восвояси. Полезай через забор.

Сперанскому было за пятьдесят. Никогда он гимнастом не был. Забор же был метра два высотой. Он попробовал было отнекиваться, но чего только не сделаешь для друга.

– Ты влезай на ящик. С него мне на плечи. Затем на забор, – командовал Николай.

Борис Иванович взгромоздился на ящик. Ухватился руками за верх забора и с сомнением посмотрел на Байкова. Тот был худощав и не оставлял впечатления силача. Кряхтя, Сперанский подтянулся на руках и, задрав высоко ногу, поставил ее на плечо другу. Он почувствовал, как закачалась его живая подпора.

– Ты не задерживайся, – зашипел Николай. – Мне же больно.

Борис Иванович всей тяжестью навалился на друга и поднял вторую ногу. С ужасом ощутил, что Николай стал оседать. Он оказался не в состоянии выдержать тяжести почти стокиловой туши. Колени у него согнулись.

Сперанский взвизгнул совсем женским голосом: «Держись!» – и они покатились на землю…

В столовой, окно которой выходило во двор, Леля старалась развлечь гостей. Она разлила по бокалам вермут и только собиралась произвести тост, как со двора послышались какие-то подозрительные шорохи. Гости стали тревожно прислушиваться. Леля знала, что это были ее муж и его друг. С милой улыбкой она бросилась к патефону и поставила первую попавшуюся пластинку.

– Вам будет интересна русская музыка, – сказала она, немного заикаясь.

Бравурные звуки марша из оперы «Аида» заполнили комнату. Дон Антонио от неожиданности вздрогнул и проговорил:

– Так это же не русская.

Леле ответить не удалось. Грохот падающих тел, дикий визг Сперанского и ругань Николая заглушили даже музыку. Дон Антонио бросился было к окну, но Леле удалось его задержать.

– Не обращайте внимания. Это наши соседи. Знаете, супружеская пара. Они часто ссорятся, – волнуясь, стала она объяснять.

– Но слышно два мужских голоса, – заметила брюнетка.

– Она очень мужеподобна, – врала, не стесняясь, хозяйка, – поэтому у них и ссоры.

Похоже было на то, что после падения наши герои потеряли всякое чувство осторожности. Со двора ясно доносилась ругань Николая и оханье Сперанского. Похоже было на то, что он сильно разбился.

– Я не могу этого допустить! – заволновался дон Антонио. – Он избивает эту бедную женщину. Слышите, как она стонет?

– Что вы! – с ужасом воскликнула Леля. – Она всегда так. Знаете, это она нарочно, чтобы разжалобить мужа. Сейчас они успокоятся. – И прибавила с кокетливой улыбкой: – Вы должны были бы знать женские уловки.

Дон Антонио с сомнением посмотрел на хозяйку, но сел снова.

– Не зная этого мужчину, мне его делается жалко, – сказала гостья. – Тоже выбрал себе жену. Голос у нее похож на бас и к тому же препротивный. Наверное, она похожа на бочку.

– Вы ошибаетесь, – ответила Леля, у нее заговорил дух противоречия. – Это очаровательное создание, только голос…

Леле не удалось договорить. Голос ее мужа раздался под самым окном:

– Борис, полезай на подоконник и оттуда сигай через забор.

– Да как я на него влезу? – плачущим голосом ответил Сперанский.

– А я тебя подсажу.

– Не получится, – застонал Борис.

– Ну, я первый, – решил Николай Аркадьевич.

Послышались шорохи, и что-то стукнуло об стекло окна. Тяжелая занавеска не позволяла увидеть того, что происходило снаружи. На лице у дона Антонио был написан не то страх, не то удивление. Брюнетка, указывая пальцем по направлению к окну, произнесла жалобным голосом:

– Они здесь, под вашим окном!

– Нет! Ничего подобного, – немного заикаясь, ответила Леля. – Это резонанс, акустика.

Байков залез уже на подоконник, присел на корточки и протянул руки Сперанскому. Тот понял. Что произошло дальше, никто толком не знал. Похоже было на то, что Николай Аркадьевич уперся спиной в оконную раму. Та не выдержала и распахнулась. Потеряв точку опоры, Байков повалился вовнутрь комнаты и упал, запутавшись в занавеске.

Брюнетка с диким визгом вскочила на диван. Дон Антонио схватил стоявшую на столе бутылку и взмахнул ею, готовясь к защите. В окне показалась голова Бориса Ивановича, и он успокаивающе сказал: