Место нашей любви

– Замолчи-и-и! – взвизгнула та, вновь испуганно оглядываясь на своих соплеменниц.

Те молчали, переосмысливая слова жрицы, а я усмехалась. Раз сразу не закидали камнями, значит, зёрна попали в благодатную почву.

– Как скажете, о великая! – опять склонилась в раболепной позе.

– Я не вели-и-икая. Я верхо-о-овная жрица! – верещала Нинир, отступая от меня. – Не смей по-другому меня называть!

– Как прикажете, о, великая верховная жрица. Я готова идти за вами до конца. Я унесу с собой вашу тайну, говорящая с самой богиней. Только замолвите за меня словечко перед ней! Я до самого утра буду очищать себя молитвами от грехов моих тяжких!

– Нет, нет, - попыталась остановить меня жаба.

– Да! И не отговаривайте меня. Я знаю, что недостойная среди вас, но я вымолюсь до вашего уровня, - твёрдо сказала ей, жалостливо глядя в расширенные жёлтые глаза нонарки.

– Уходи-и-и! – резко приказала мне жрица, указывала перстом на дверь.

– Смилуйтесь, о, великая, - вскрикнула я, вцепившись ей в ноги. – Откройте мне тайну, которой обучаете своих учениц. Откройте мне тайну, молю! Я честно хочу быть достойной знать её.

– Отцепи-и-и-ись! – взвизгнула Нинир, пошатываясь.

Прислужницы подбежали к нам, но не смели ко мне прикоснуться, боясь заразиться сумасшествием, которое я так рьяно разыгрывала.

– Но я хочу знать, как вы это делаете. Как вы, одним только взглядом, заставляете мужчин беспрекословно подчиняться вам. Я видела, как посол Оторун припал к вашим стопам, целуя кончики ваших пальцев.

– Что! Откуда… - чуть не задохнулась Нинир.
– Ты подсматривала за мной! – в шоке воскликнула она, замирая на месте.

Какая догадливая! Я преданно на неё посмотрела и закивала головой.

– Вы, мой кумир! – с придыханием начала говорить, преклоняясь перед жрицей.
– Я слежу за вами денно и нощно. Я приглядывала за вами, чтобы уберечь от беды и помочь в трудную минуту. Я видела, как он раболепно припал к вашим стопам и облобызал их. Научите меня, прошу!

На самом деле всё было не так. Изверг шел себе, никого не трогал, и тут из-за угла на него очень даже нечаянно налетела Нинир, отчего тот упал! Жрица, хватаясь за сердце, стала верещать, что у нее выпал фильтр из ноздри. Дышать без них они не могут. И, конечно же, пока она разыгрывала умирающую, настоящий мужчина ползал перед ней на коленях и о, чудо! Он нашел фильтр под подолом жрицы. Она его очень страстно потом благодарила, кидаясь ему на грудь и жарко шепча, что без него она бы умерла. Оторун снисходительно усмехался, покровительственно бебвзе гладя её по плечам.

Я всё это подглядывала из-за двери санитарной зоны, где пряталась от изверга, который в тот день особенно зверствовал, придумывая для меня задания всё нелепее и нелепее. Закончилось всё тем, что Нинир позволила себе лишнего, чувственно провела ладонью по груди нонарца, смело опускаясь к его паху. Но Оторун откинул её от себя, задыхаясь от переизбытка чувств. Потом оглядел пустой коридор и, страстно прижав к себе поджидающую его Нинир, поцеловал. Длинный язык прошелся по всему лицу жрицы, а потом ворвался в её рот. Дальше я не смотрела, чтобы меня не стошнило. Я этот язык потом очень долго в кошмарах видела: длинный, розовый, очень гибкий.

Из воспоминаний меня вырвал странный звук, это, оказывается, Верховная Жрица открывала и закрывала рот в изумлении.

– Я никому не расскажу, клянусь. Никто не узнает из моих уст о том, что посол Оторун в вашей власти, и вы вертите им как пожелаете. Я просто хочу познать вашу тайну. Я верю, ибо пред вами склоняется такой мужчина!

– Замолчи, замолчи!

– Молчу, о, великая верховная жрица! Ваше слово для меня закон! Я преклоняюсь перед вашим умом и прозорливостью. Понимаю, что я недостойна, я не нонарка, но и я женщина! Я понесу знания, которые вы мне благосклонно дали в руки, и буду рассказывать о них всем, призывая их к молитвам. Я всем передам ваши слова о величии женщины над мужчиной. И вспыхнет пламя всемирной любви к вам. Толпы последователей придут преклониться пред вами. Мы научим мужчин любви и созиданию. Мы будем сами выбирать достойнейших и отвергать презренных. Только здоровые мужчины могут прикоснуться к священному телу женщин, так и только так учит великая верховная жрица!

Выдохшись, я уткнулась лбом в пол, переводя дыхание. В горле пересохло, а сердце испуганно билось в груди. По логике, меня должны уже палками забить. Но в часовне стояла очень напряженная тишина.

Только Нинир продолжала квакать. Я незаметно осмотрела комнату и мысленно возликовала: все нонарки пали ниц пред жрицей, равнодушным моя пламенная речь никого не оставила.

– Встаньте, - взвизгнула Нинир.

Я, как самая послушная, встала, а то уже устала на коленях стоять.

– Ты, - указала на меня жрица и перевела руку на дверь, - вон! Остальные молиться.

Я опять упала на колени и жалобно взвыла:

– Я тоже хочу молиться, тоже хочу постичь великого знания!

– Во-о-он! – вскричала жрица и прислужницы, схватив меня под руки, поволокли к двери.

Я завистливо осмотрела нонарок, протянула:

– Везёт вам. Вам будет открыта тайна, как подчинять себе мужиков, а я так и не знаю этого. Это несправедливо!

Прислужницы снисходительно на меня посмотрели и вытолкали за дверь. В коридоре я ещё немного побесновалась, чтобы никто в часовне не подумал, что я их разыгрываю, повыла для приличия и с чистой совестью пошла к себе.

Какой, однако, у меня эмоциональный день выдался!

***

Зайдя в полумрак большого зала, Викрам не сразу нашел её. Яркие вспышки ослепляли, люди на танцполе сливались в однородную массу, движущуюся в едином ритме. Но её не было ни там, ни на втором этаже, куда он торопливо поднялся, боясь, что она уединилась с кем-нибудь в вип-кабинке. Сердце стучало, кровь ударила ему в голову. Она опять не послушалась, опять сделала ему наперекор. Руки так и чесались отшлёпать её.

Как же он устал бегать за ней. Она словно всё делала ему назло, постоянно дразнила, не давая расслабиться ни на минуту.

Облокотившись о перила, Вик зорко осматривал зал. Земляне и унжирцы всё время перемещались. Сплетаясь в жарких объятиях, кружились на танцполе. Медленная тягучая мелодия предполагала сексуальный чувственный танец.

Вик ревностно вглядывался в каждую брюнетку, которая попадала в его поле зрения. Страх, что её здесь нет, хватал ледяными пальцами сердце манаукца.

И вдруг он увидел её возле барной стойки. Линда сидела на стуле, закинув ногу на ногу. Белые чулки были видны всем желающим. Ревность вновь застлала красным туманом глаза Викрама. Белоснежное короткое платье нисколько не скрывало соблазнительное тело землянки, наоборот, подчеркивало все прелести и округлости. Он подался вперёд всем корпусом, внимательно вглядываясь в свою фаворитку.

Девушка сидела у барной стойки и озиралась по сторонам. Вик стал спускаться по лестнице, боясь потерять её из виду. Девушка его не замечала, и это бесило манаукца. Он всегда мог найти её среди тысяч людей, а она даже и не пыталась его искать. Ей было на него наплевать.

Ещё раз осмотревшись вокруг, девушка поняла, что на неё никто не обращает внимания и, всё ещё не замечая Викрама, резко развернулась к нему спиной, легла животом на столешницу и протянула вперёд руку. Он не сразу понял, что она творит. Подол её короткого платья сильно задрался, и манаукец увидел шёлковые белые трусики. Зажмурившись, Вик попытался успокоить своего проснувшегося друга. Бесполезно! Чулки, платье, обтягивающее такую соблазнительную часть тела Линды и яркая белая полоска шёлка – это всё стояло перед его внутренним взором. И не было никаких сил совладать со своим телом.