Место нашей любви

– Тебе так противна мысль, что ты родишь от модифицированного?

– Что? – удивлённо замерла, глядя в красные глаза в отражении.

– Хорошо повторю: тебе так противна мысль, что ты родишь от модифицированного? Поэтому ты сбежала?

– Нет, не по этому,- отмерла, понимая, о чём он спрашивает. – Ты меня запереть собираешься! Запереть! Посадить под замок!

– И правильно сделаю! Сама представь, каково мне знать, что ты вот в таких нарядах ходишь где-то одна, а меня нет рядом! Ты же всего только одним взглядом можешь разжечь желание в мужчине!

– Вик, хватит глупости говорить. Я моль белая. Бледная, как смерть! Глаза самые что ни на есть обычные – серые. Волосы тёмные, а мужикам нравятся блондинки – это факт, ну ещё рыжие. Посмотри на меня, я некрасивая!

– Глупая, - посмеиваясь, поставил мне диагноз манаукец.

Я засмотрелась на его озорную улыбку, на смешинки, блестевшие в прищуренных глазах. Он был сейчас такой красивый, даже сердце замирало в груди.

– Ты прекрасна. И я тебе об этом уже говорил. Поэтому и хочу запереть.

– Я ещё слишком молодая детей рожать, - через силу выдала я, а сама всё никак не могла насмотреться на его отражение в зеркале.

– А потом старая будешь, - парировал Вик.

– Когда это потом ещё наступит, - не сдавалась я. – Вик. Мы только познакомились, какие дети. Вдруг ты меня бросишь!

– Линда, я не твой отец. Я не бросаю слов на ветер. Ты моя фаворитка, поэтому обязательно родишь. И я же не прошу детей прямо сейчас. Понимаю, что тебе надо многое узнать, изучить. Но начинай уже сейчас потихоньку привыкать к этой мысли.

– Вик, так нельзя, - выдала, чувствуя, что меня опять загоняют в угол.

А в углу я с детства не стояла.

– Как, так?
– подобрался он, цепко глядя на меня через отражение.

– Ты меня не любишь. Ты это делаешь, потому что тебе приказали, - прошептала, чувствуя безысходность пронзающую сердце с каждым моим словом.

– Чего-о? – непонимающе протянул Викрам и резко развернул к себе лицом.

Ой, кажется, я его разозлила.

– Кто это тебя не любит? – вкрадчиво спросил Вик, сверкая красными глазами.

Крылья носа воинственно раздулись. Губы поджались. Навис надо мной, взглядом прожигая дыру приличных размеров.

– Я чётко слышала про наказ президента и про детишек побольше.

– Ли-и-инда, - обвиняюще протянул Вик и, больно схватив за волосы, дёрнул, поднимая моё лицо к себе. – Я никому ничего не прощаю, даже женщинам. Никогда! И только тебе позволено делать всё, что захочешь. Ты меня сводишь с ума своими выходками и совершенно дурацкими умозаключениями, но я молчу, так как не хочу тебя терять. Ты же сама меня выбрала!

– Когда? – спросила, пытаясь вспомнить этот основополагающий момент моей жизни.

– Когда рисовала меня, а потом картины на всеобщее обозрение вывесила! – ответил, самодовольно усмехаясь.

Так вот оно что… значит, так я заявила на него свои права? Да если бы я знала, к чему меня моё хобби приведёт… Хотя чего себя обманывать, я бы сама у сестры попросила устроить выставку, если бы знала, что получу взамен такой приз.

Ахнула, когда Викрам легко приподнял, поддерживая за ягодицы, и усадил на раковину. Настойчиво раздвинул руками ноги, располагаясь между ними. Я тут же сцепила их за его спиной, чувствуя, что всё больше завожусь, покоряясь власти своего мужчины.

– А ведь это не я выставила картины! – выкрикнула, желая его позлить.

Но радостная улыбка от воспоминания о нашей первой встрече на балкончике над ботаническим садом выдала меня с головой. Кажется, что это было так давно, в прошлой жизни. Я ведь тогда сильно испугалась, а сейчас сама пытаюсь его разозлить и совсем не боюсь.

– А теперь поздно оправдываться, милая. Все видели и слышали, что это сделала именно ты! И я счастлив, что это так! – прошептал он мне прямо в губы и поцеловал нежно-нежно.

Такой поцелуй никак не вписывался в ситуацию, когда все нервы натянуты в ожидании какой-нибудь очередной пакости. А тут такая нежность, что просто таешь. Руки сами потянулись обнять любимого, прижаться к нему ещё сильнее. Только вот одежда на нём была сейчас совсем лишней. Попыталась сама раздеть Викрама, но он не позволил.

Сам расстегнул китель, снял и аккуратно положил на пол. Вернулся к прерванному поцелую, не давая мне остыть. Услышала характерный звук расстегиваемой застежки на брюках. И потом уже не прислушивалась к окружающему миру, полностью растворяясь в своих ощущениях.

Вик брал резко и напористо, именно так как я и хотела. Как же мне его не хватало! Я, как жаждущий в пустыне, с жадностью припала к источнику так, что полностью окунулась в захватившие меня эмоции.

Мой мужчина был прав, когда говорил, что я буду кричать. И я кричала. Я выкрикивала его имя, молила его, просила. Умирала от нежных слов, которые он шептал на выдохе, врываясь в благодарно принимающую его плоть. Горячий шёпот обжигал чувствительную кожу за ушком. Жадные поцелуи заставляли трепетать. Падающие с полочек в раковину и на пол какие-то флакончики, баночки, тюбики, словно безумная музыка сопровождали наш дикий танец. Разрядка, такая долгожданная и такая быстрая, опустошила меня, и я устало прижалась к Викраму, слушая его утробный рык, чувствуя, как он пульсирует во мне.

Кажется, я совсем стыд потеряла, но как же приятно быть бесстыдницей при любимом мужчине, который вместе с тобой падает в эту пропасть безумства и страсти.

– Я люблю тебя, Викрам, – наконец, решилась признаться ему.

– Знаю, Линда. Давно уже это знаю, - он усмехнулся мне в волосы, с нежностью гладя по голове, покрывая поцелуями висок.

– Ты отдохни, а я схожу, посмотрю, что там происходит. Линда, я не хочу привязывать тебя к кровати, так что надеюсь на твоё благоразумие, - серьёзно обратился ко мне Викрам, а я не могла сейчас ни о чём думать, тем более о серьёзных вещах.

– Хорошо, я посплю, - согласилась с ним, крепче ухватившись за его шею.

Я не мешала Викраму транспортировать меня на кровать. Глаза сами закрылись, как только голова коснулась подушки. Сонливость напала на меня, и я провалилась в мир сновидений, краем сознания уловив, что Вик с кем-то разговаривает по коммуникатору. Но уловить смысл разговора уже не смогла, заснула.

***

Он смотрел на заснувшую Линду и не мог определиться, чего в нём сейчас больше: радости, от того, что она сейчас рядом с ним или тревоги. Ведь, если Джо подведёт, то придется её отдавать. Дипломатическую неприкосновенность никто не отменял. Одно радует - у господина Треллони этого статуса юридически не было. Вик усмехнулся, его это очень даже устраивало. Этот скользкий тип ещё своё получит, за всё сразу. Особенно за то, что посмел использовать Линду в грязном деле.