Место под солнцем
Шрифт:
– Мы наткнулись на проржавевшую машину, – пояснила та. – Там все было сгнившее, но зато в багажнике лежала абсолютно целая бухта веревки.
– Потому что это не органический материал, – пояснила женщина-химик. – Веревка не из природного материала сплетена, а из чего-то вроде стекловолокна.
– Ола, амиго [2] , – помахал я ему рукой.
– Ола. – Испанец был усат и седовлас. Он, как и Владек, разразился целой речью, которая, увы, осталась для меня загадкой. Единственное, что я понял, – это его имя. Звали его Раймондо.
2
Привет,
– Он говорит, что очень признателен за помощь, – пояснила женщина-гид. – Он думал, что ему конец, и очень расстроился. Еще он говорит, что его зовут Раймондо, но лучше называть его Рэнди, так ему привычней.
– А по-английски он не говорит? – спросил я у нее.
– Но. – Рэнди меня понял. – Но инглес.
– Не хочу на вас давить, – развел руками я, выразительно смотря на женщину-гида, – но мой переводчик ни испанского, ни польского не знает. Кстати, скажите им, что мы сейчас уходим и они могут идти с нами. Ну и в двух словах про то, что я говорил вам.
Гидша совсем приободрилась – у нее появилось дело. Это великая вещь, когда ты знаешь, что полезен. Посмотрим, что скажут другие.
Всего у костра было восемь женщин (хотя, по моим подсчетам, должно было быть семь. Видно, еще прибилась одна, на свою голову. Елки, тут идешь – и хоть бы кто встретился, а к этому убивцу народ как мотыльки на огонь летел), и все они уже стояли на ногах.
– Они пойдут с вами, – ответила мне переводчица, и два иностранца утвердительно замахали головами. – И я тоже, если вы не против.
– Не против, – помотал головой я. – Я же все ясно сказал: кто хочет, может идти с нами. Легкой жизни не обещаю, но давайте так – как оно все пойдет, во многом от нас самих зависеть будет. Простите уж за избитую фразу.
Ладно, половина вроде ничего, хотя двое из восьми, по-моему, ни о чем – студентки, судя по возрасту. Впрочем, Настя тоже второкурсница, а откуда что берется. Самое главное – не сломались они. А истерика – что такого, обычная реакция на нестандартную ситуацию. В конце концов, это же женщины, им можно.
А вот мужички молчат. А нет, вон, один зашебуршился. Странно, на вид вроде крепкий парень.
– Я бы тоже с вами. – Рот у него словно был набит горячей кашей. – Если можно.
– И я, – немедленно сказал второй, что сидел рядом с ним.
– Идем, – согласился я. – Но с вас спрос другой будет, и разговор еще тоже впереди. О чем – сами понимаете.
– С тобой не пойду, – неожиданно выдал третий, и Черняховский расплылся в улыбке. – Я им всем в глаза смотреть не смогу.
– Позиция, – признал я. – Ну, тогда бывайте. Мы пошагали, нам еще по темноте ноги глушить час, не меньше.
– Я и с ним не останусь, – угрюмо заявил третий, мотнув подбородком в сторону Черняховского. – Тот еще… Соглашатель. Нет уж.
А ничего мужик. Видно, здорово его сейчас проняло. Жалко, что не присоединился, есть в нем стерженек. Но тут уговаривать нельзя, политика.
– Тогда я с вами, – радостно сообщил нам Черняховский. – Если уж все туда, и я туда. А кто из нас главный, время покажет.
– Извините, господин
хороший, – заступил ему дорогу я. – Вы сказали, что сами решаете, кто может быть в вашей группе, а кто – нет. Это ваше право, но я оставляю за собой аналогичное. Вам в нашей дружной компании делать нечего.Глаза у Черняховского забегали, он явно не слишком понимал, что происходит.
– Пойдешь за нами – сверну шею, – пообещал ему Павлик и махнул антенной, чем вызвал немалый интерес Рэнди. Его этот блестящий прут явно чем-то заинтересовал.
– А… – Черняховский хотел что-то сказать, но Павлик снова махнул антенной, и бывший лидер фракции промолчал. Надо думать – от греха подальше.
– Слушайте, а больше никакого наследства от Окуня не осталось? – спросил я, прежде чем уйти от костра. Ну а что такого? Ему уже не нужно, этому политику – тем более, а нам по бедности все сгодится, что не дай.
– Нет. – Глазастая, подтверждая свои слова, даже руки развела. – В машине той, правда, несколько кусков материи было, обшивка от сидений, мы хотели их было взять, но он не дал. Ему нравилось, что мы так ходим, голыми.
– Ну, это понятно, – в данном случае это было и вправду объяснимо, настолько тут все было на своих местах. – Тебя как зовут?
– Галка, – заулыбалась девушка. – Ну, это в жизни. А здесь я Дрю-шестнадцать.
– Даже не хочу гадать, почему «шестнадцать», – признался я. – Лучше я тебя Галкой буду звать.
Когда мы уходили в ночь от костра, никто не обернулся назад, на оставшегося там человека. Не было смысла. По-хорошему, надо было бы вернуться и свернуть ему шею, поскольку оставлять за спиной если не врага, то неприятеля – это очень глупо, но я не стал. Ни к чему лишний раз пугать людей, им и так досталось.
Наверное, стоило все-таки помахать ветками, обозначив, что мы живы-здоровы. Ну хотя бы для того, чтобы Настя не орала на нас, как оглашенная, когда мы встретили ее на полпути к рощице. Наш отважный биолог тащила за собой дубинку и явно собиралась за нас мстить.
– Я там чуть с ума не сошла! – гомонила она, норовя дать Павлику пинка. – Я думала: все уже!
– Настенька, успокойся, – пытался урезонить ее Проф, который вскоре подтянулся к месту рандеву, – темп ходьбы шустрой девушки он выдержать не мог. – Все живы, все здоровы.
– Илья Ильич! – оживились две женщины и затараторили наперебой: – Вы целы? Господи, вот счастье-то! Мы-то уж думали…
– Слушайте! – рявкнул я и остро пожалел, что нельзя шмальнуть в воздух. – Давайте дойдем до рощи, а там уже одна проорется вволю, вы двое порадуетесь, а я лягу спать.
– Очень правильное решение, – звонко сообщила Галка. – Чего встали? Идем, идем!
Наш отряд растянулся в некое подобие цепочки, во главе его топала злая как собака Настя, замыкал его Проф со своими знакомыми, и есть у меня подозрение, что их в первую очередь интересовали подробности обо мне и моих спутниках.
– Вроде никого не потеряли. – Галка пристроилась сбоку, стараясь попасть со мной в шаг. – Ничего, добредем до рощицы, водицы попьем вволю. Эта скотина нам напиться сроду не давал, говорил: «Нечего жировать», – или еще какую пакость. О, испанец-то наш не промах, вон, вокруг Ленки как увивается! Весь седой, но, похоже, ходок, ходок!