Место под солнцем

Мне очень пришлось по душе, что люди не воспринимали это как игру, как «пострелушки». Они, похоже, все-таки поняли, что сейчас закладываются первые кирпичики их будущего в этом мире.

А вот у Насти была отдельная программа, она упражнялась со своей винтовкой под руководством Азиза, который, похоже, знал толк в снайперской стрельбе и что-то объяснял своей ученице, то и дело строго махая указательным пальцем.

Хотя про то, что после стрельбы оружие надо чистить, так никто и не подумал. Могли бы и догадаться…

А еще я посадил Фола и Настю на «точки» перед тем, как мы отправились махать двумя топорами и весело ворочать бревна. Выстрел в лесу разносится далеко, а если он не одиночный, то еще дальше, а потому лучше сразу лишиться пары рук (девичьи лапки не в счет), чем потом получить дубиной по голове.

Что же до пресловутого физического труда, скажу вам так: сильно мы в своем благополучном времени отстали от наших предков, живших, конечно, не так комфортно, но умеющих многое делать руками. Крепко подозреваю, что какой-нибудь житель девятнадцатого или даже двадцатого века в одиночку и без особых проблем сделал бы то, что мы еле-еле осиливали всем коллективом.

Сначала мы долго рубили деревья, просто потому, что не знали, как это делать правильно, да еще чуть не пришибли Милену одним из них – оно начало падать не туда, куда мы ожидали.

Отдельная забава была с обрубкой сучков. Кто-то вспомнил, что их вроде как палками можно отшибать, и мы попробовали это сделать. Результат – Бур чуть не остался без глаза.

А если бы вы видели, как мы их таскали на себе к песчаному пляжу, где Голд в камуфлированной майке парил над ними, как орел над вершиной, не зная, с чего начать. В его голове были схемы обвязки, но практики в этом деле не было.

Но, как ни странно, народ не стал пищать и сквернословить, напротив – слышались немудрящие шутки, кто-то даже затянул какую-то древнюю песню, под которую наши пращуры занимались физическим трудом, она называлась: «Эх, дубинушка, ухнем». Впрочем, певун знал только пару строк, которые все и горланили.

А я думал о том, что надо в следующий визит сюда брать других людей. Ничто так не сплачивает коллектив, как совместный физический труд, смертельная опасность и гибель товарища. Из замка выходили люди, знакомые друг с другом, но разрозненные, а сейчас я вижу настоящую команду, что бы ни говорил Эдик.

Кстати, он работал не хуже остальных, и никто ему не вспоминал вчерашнюю слабость. Никто, кроме меня и Голда. Но и мы, помня о ней, ничего вслух говорить не собирались.

Ну и потом, подобные вылазки – отличный способ расставить приоритеты, оценить людей. Кого двинуть в бойцы, кого больше из крепости не выпускать, от греха, а к кому и приглядеться повнимательней – не гнилое ли у человека нутро?

Но как же мне было жалко брезент! Да и не мне одному – Милена морщилась так, как будто ее по живому резали.

– Сват, – шепнула она мне, подойдя поближе. – Ну это же изуверство! У нас там куча народа с голыми задами бегает, а он тут ножом такой материал полосует!

– Слушай, а что ты из брезента шить собиралась? – удивился я. – В нем же упреешь.

– Когда носить нечего, то и брезент наденешь, – нахмурилась Милена.

– Ладно, у нас еще полтора десятка комплектов формы есть, – утешил я ее. – Раскроишь часть маек, пошьешь людям трусики.

– Тьфу, – сплюнула Милена. – Сколько добра загубили, мракобесы!

А вот дальше началось священнодействие. Голд начал обвязывать плот, и все ему помогали, кто чем, при этом кто-то явно смотрел на это дело недоверчиво, кто-то наоборот – с надеждой, и только Азиз никак на это не реагировал. Он просто в нужных местах приподнимал бревна и ждал, пока Голд произведет необходимые манипуляции, при этом, чтобы ему не было скучно, горланил песню своего собственного сочинения, что-то вроде:

«Ай-ай-ай, мы строить большая плот.Ай-ай-ай, он повезет домой хозяина и маленькую хозяйку.Ай-ай-ай, Азиз тоже на нем поплывет.Ай-ай-ай, если повезет, то он убьет большая крокодил!»

И так далее, с описанием, как именно будет убит крокодил и какое ожерелье из его зубов Азиз себе сделает.

Одно плохо – он еще не знает, что он не плывет, а остается здесь.

День уже клонился к вечеру, когда Голд устало сообщил всем:

– Ну, что мог, то сделал.

Надо отметить, мог он немало, я бы точно такую штуку не сделал.

Топчаны составили каркас, на котором Голд разместил бревна, надежно перевязав их брезентом. Раздобыв где-то десяток гвоздей или шурупов (подозреваю, что пострадали кровати из бункера), по краям он приколотил ящики из-под автоматов, создав нечто вроде уголков.

– Ну что, надо опробовать, – бодро сообщил нам Голд.

– Надо-то надо, – с сомнением произнес я. – А обратно как? Плот против течения не пойдет, весла мы еще не сделали, а тащить груз еще дальше, чем сюда, – это сомнительное удовольствие.

– Пройдем маленько вниз, а обратно плот багром дотащим, – отмахнулся Голд. – Или дотолкаем на руках. Шесты-то сделал?

– Сделал, – показал я на три шеста, которые мастерил в течение часа. – Вроде нормально вышло.

А что там могло выйти по-другому? Срубил три деревца покрепче да посрезал с них ветки.

– Давай пока с ними, – сказал Голд. – А вечером обязательно выстругаем что-то вроде весел, мало ли, еще на глубину вынесет. Да и на нашей Большой реке без них никак – там же против течения идти.

Мы дружно начали толкать плот в воду. В этом было что-то первобытное, мы шумели и подбадривали друг друга.

Плот проскрежетал по подложенным под него жердям, потихоньку сполз в воду и закачался на небольших волнах.

На него тут же вскарабкались Голд, Бур и Эдик, который старательно заглаживал свою вину, демонстрируя полезность для общества.

– Наши Колумбы, – притворно всхлипнула Милена и помахала им какой-то тряпицей, призванной символизировать платочек.

– Если эта байда сейчас развалится, то я пойду и удавлюсь, – негромко сказал Арам, массируя одну руку другой. – Столько труда в нее вгрохано.

– Да ладно тебе. – Настя, которой ради такого события я разрешил оставить «точку», строго глянула на него. – Не каркай. И потом, пользы мы с этого тоже поимели немало.

Есть такое. За сегодняшний день каждый из нас хапнул не по одному повышению характеристик, причем давали их привычно вразнобой, каждому свое. Лично я получил по две единицы ловкости и силы и почему-то сразу три телосложения. Ума мне не перепало, видно, не способствовала эта работа его повышению. Или кто-то там, сверху, решил, что и своим имеющимся обойдусь, нечего меня баловать.