Место в мозаике

– Я нисколечко не сержусь, - Сандра улыбнулась ему в ответ.
– И открою вам тайну: это странно, но у меня тоже до сих пор хранится черепок. Он черный-пречерный, иногда мне почему-то бывает боязно взять его в руки. . . что с вами?
– Она вскочила с места.

Лицо Патрика опять окаменело. Он медленно стянул перчатки и впился ногтями в красный бархат, лоб покрылся испариной. Вокруг снова звучала музыка, но Сандре мерещилось, будто она слышит только скрежет его зубов.

– Патрик!
– страх ее возрастал.
– Вам плохо?
– Сандра знала, что есть болезнь, от которой человек перестает видеть и слышать, а после падает на пол и бьется в судорогах. Изо рта у таких бежит пена, и им, чтобы не откусили язык, разжимают ножами намертво стиснутые челюсти. Но Патрик внезапно обмяк, вытер ладонью лоб и повернулся к Сандре.

– Ерунда - головная боль, - объяснил он слабым голосом.
– Очень редко, но такое со мной бывает. И всегда некстати. О чем мы с вами говорили?

– О черепках, - прошептала испуганная Сандра.
– О черном черепке, который остался у меня.

– Ах, да!
– Патрик с силой ударил себя по голове, будто она и не болела минуту назад.
– О черепках! Конечно, о черепках. . . конечно, о них. . . забормотал он, снова готовясь впасть в прострацию. Но сумел себя перебороть и, резко подавшись вперед, спросил: - Ведь вы покажете мне его? вы позволите мне на него взглянуть?

– Пожалуйста, коли вам так хочется, - Сандру все больше настораживал этот разговор. В интонациях Патрика слышалось что-то неискреннее, жадное, он явно что-то не договаривал. Патрик же утратил чувство меры. Услышав, что Сандра не возражает, он пришел в сильное возбуждение, не сдержался и выпалил:

– Прямо сейчас?
– Голос его охрип, лицо исказилось от нетерпения.

Сандра слегка отстранилась и холодно взглянула на "друга детства".

– Мне кажется, это не очень-то учтиво с вашей стороны, - отозвалась она. _ Мы как-никак на балу. Что же мне - сорваться с места, бросить всех и бежать домой за черепком?

Сандра вдруг сообразила, что черный осколок был единственной причиной появления Патрика на празднике. Она залилась краской и встала. Но Патрик уже опомнился.

– Постойте!
– Он схватил Сандру за руку.
– Не обращайте внимания. Не знаю, что на меня нашло. Здесь дьявольски жарко. . . позвольте, я угощу вас лимонадом.

Сандра уже разобралась, каких в ней больше чувств, и никакой лимонад помочь не мог. Но от Патрика было не так-то просто отделаться. Он вертелся вокруг нее, тянул за рукав и готов был упасть на колени. Увидев это, Сандра сдалась, несмотря на то, что раскаяние Патрика казалось наигранным. Она позволила отвести себя к лотку с напитками и конфетами, который разместили в углу и спрятали под дурацким расписным зонтом - для красоты, хотя многие находили это нелепым, справедливо считая, что такие зонтики уместны где-нибудь на улице, рядом с кафе, но никак не в танцевальном зале.

Патрик швырнул на блюдечко мелочь, и Сандру покоробил этот жест. Продавец неприязненно смерил клиента взглядом и, ни слова не говоря, наполнил два фужера. Патрик театрально взмахнул руками, взял лимонад и несколько раз провернулся на пятках - вероятно, он хотел позабавить Сандру, изображая повышенное внимание и совершенный восторг, одновременно сам же над собой и потешаясь. Он добился обратного: Сандру глубоко возмутила эта карикатура на галантность. Она молча приняла фужер и, не сводя с Патрика гневного взора, поднесла к губам.

Именно в эту минуту нарушился обычный ход вещей. К Сандре метнулась молния - рыжая обезьяна, яростно оскалив клыки, взлетела на лоток, сметая вазочки, кувшины и подносы с пирожными. Она описала мохнатой рукой полукруг и с силой ударила по фужеру, выбивая его из Сандриных пальцев. Брызги полетели Патрику в лицо, и тот отшатнулся, отчаянно утираясь рукавом. Глаза его остекленели от ужаса. Капли еще не успели доползти до губ, а он уже плевался, напрочь позабыв о приличиях. Сандра застыла с чуть отведенной рукой. Фужер падал меньше секунды, но ей показалось, что он приближается к паркету медленно, плавно, как будто плавал в невесомости. Едва он коснулся пола и так же медленно, с ленцой полетели во все стороны осколки, Сандра почувствовала, как кто-то схватил ее за талию мертвой хваткой и поднимает в воздух. Она не успела опомниться, как очутилась уже на пороге и изумленно смотрела в пол: шарманщик держал ее под мышкой, лицом вниз. На бегу он обернулся и свистнул, подзывая обезьяну. Та неслась к нему огромными прыжками через весь зал. Сандра увидела еще кое-что: Патрик стоит с опущенными руками и оторопелым, непонимающим выражением на лице, а обезьяну пытается догнать голубоглазый тип, с которого вдруг разом слетела всякая восторженность. Теперь его улыбка выражала сожаление по поводу того, что ему волей-неволей придется сделать с беглецами. Толстяк сунул руку за пазуху, но в этот миг шарманщик как раз добежал до лестницы. Обезьяна притормозила, развернулась мордой к преследователю, состроила гримасу и хлопнула в ладоши. Правая нога толстяка поехала каблуком по натертому паркету, а вытянутая левая взметнулась вверх. Толстяк, так и не вынув руки из-за пазухи, шмякнулся на пол и изумленно поехал, заваливаясь на спину. Сандра этого не видела. Шарманщик распахнул дверцу автомобиля и бросил пленницу на заднее сиденье - очень, впрочем, аккуратно, чтобы она не ушиблась. Обезьяна впрыгнула в открытое окно и села за руль. Шарманщик захлопнул заднюю дверцу, трусцой, пригибаясь, подбежал к передней и устроился рядом. Из здания доносились крики и топот ног, но машина уже набирала скорость, унося пассажиров к юго-западной окраине города, а теплый ветер, задувавший в окна, стыл на лету.

ГЛАВА 4

ХИЩНОЕ ВОИНСТВО

Аластор Лют ударил Патрика по лицу.

– Недоумок, - процедил он презрительно.
– Какие там, к черту, танцы? Ты годишься только в куклы играть.

Они стояли друг против друга, находясь в роскошном номере отеля "Полночный Демон". Горели бра, бестолково тарахтел вентилятор. Лют брезгливо поднес ладонь к глазам: после пощечины она была влажной от пота, а он никогда не потел. Патрик не двигался, боясь потереть отбитую щеку. Он сдавленно выговорил:

– Вы же сами. . . Вы сами обещали, что поддержите меня на расстоянии, мыслями. . . Я же вправду ни разу. . .

Аластор подступил к нему и заглянул в глаза. С издевкой он произнес:

– Да, конечно. Скажи, маломудрый отрок, сидел ли ты когда-нибудь за рулем? Этим вечером моим рулем был ты. И я честно рулил и жал на педали, но далеко ли уедешь, если машина - дрянь? Я знал, что у тебя нет опыта и ты не умеешь пускать девицам пыль в глаза, потому и взял на себя управление. Но ты неспособен в принципе - вот где суть!

Голова Патрика, пока он выслушивал оскорбления Аластора, опускалась все ниже. Лют сделал паузу, оценил достигнутое и решил держаться полюбезнее: Патрик был ему нужен.

– Помощничек, - проронил он скорбно, но уже без злости.
– Не повезло мне с тобой. . . Что ж - другого все равно не будет!
– Тут Аластор осекся. Не будет? Так ли это? Что, если. . . Нет, это казалось невозможным, девчонка ни за что. . . впрочем, загадывать рано. Он продолжил: - Не будем унывать, мой друг, обсудим лучше наши дальнейшие действия с учетом возникших осложнений. Но сперва нам следует разобрать допущенные ошибки.

Патрик прерывисто вздохнул. Страх перед тем, что новый товарищ может с ним сотворить, успел пустить крепкие корни. Перестук бильярдных шаров до сих пор звучал в ушах -но, кажется, обошлось. На первый раз его простили. А в следующий? Их дружба, едва начавшись, дала трещину, и трещина увеличивалась.

Аластор раскинулся в кресле и мановением руки приказал Патрику сесть в другое. Толстяк отстегнул галстук-бабочку и принялся неторопливо вращать его на резинке. Не сводя со своей игрушки глаз, он заговорил снова:

– Запомни на всю жизнь: ты беседуешь с дамой, ты теряешь рассудок от одного звука ее голоса - как же можно сразу, без подготовки, переходить к делам? Да еще нагло настаивать на своем! Ты же умер в ее глазах, едва только стал нажимать! Теперь второе. Ты собираешься угостить даму лимонадом. Что, собственно, в этом зазорного? Почему надо кривляться и фиглярничать? Как я ни старался, я не смог остановить эту идиотскую клоунаду. И зачем швырять на поднос жалкие медяки, словно ты принц крови? Принцы крови, между прочим, так себя не ведут, но это к делу не относится. А самое главное - кто просил тебя сыпать в лимонад порошок?