Метаметафора

empty-line />

Глас третий

Христос воскресе из мертвых

Смертию смерть поправ

И сущим во гробех

Жизнь даровав

. . . . . . . . . . . . . . . . .

Глас восьмой

Вечная память

Вечная память

Вечная память

Поэзия Державина и Маяковского – глас третий. Некрасов-Бродский-Пушкин-Ахматова – в основном заунывный восьмой. Между ними оттенки остальных шести гласов. Их воспринимали певчие без всяких нот по нехитрой песенке, где каждая строка-глас

.

1 – Грядет чернец из монастыря

2 – Встречу ему другий чернец

3 – Сядем, брате, побеседуем

4 – Откуда, брате, грядеши?

5 – Из Константина града

6 – Жива ли, брате, мати моя?

7 – А мати твоя давно умерла

8 – Увы-увы мне мати моя

По смыслу строк любой легко определит интонацию. Каждый глас имеет и разговорный произносимый и певческий поющийся вариант. Вот посередке между ними и живет поэтическая строка. Она произносится, но поется. Поется, но произносится. Когда одновременно поется и произносится, но молча, значит читается про себя.

А где же рифма? А всюду. Зарифмован не финал строки, а весь текст. Вот, например, тотальная рифма на слово свет: свет – весть. Так в 1978 году я написал свое «До-потоп-Ноя Ев-ангел-и-я»:

Озирис

Озарись

Мета

Атом

Немо

Омен

Лун

Нуль

Воз

Зов

Чертог

Горечь

Снедь

Г-ной Ноя-

Иов-

овн-

нов-

Зов-

Ет

ПРО-ЛОГ-ос-

гол-ос

Стикс стих

скит тих

скат-скот

тоска Ионы во чреве

червленом

кит

тик-

так

червь верченый

во чреве червленом

скит

червя время-

чрево

чертог

горечь

речь

Рек киту Иона

во время оно

тон нот

хрип-стон

Христос

Хри-

100-

с

СЕТ

Мера мора – море

мера моря – мор

Ора орел – ореол

голубизны оратай

звуком вспахал небеса

слово засеял

пророс овес

сено лошадь ест

ржет до небес

рожая рожи из ржи

Месяц плуг закинул

за синь где несть

Кто ты Сет?

Сеть

Я – судия небесный

мера мертвых

весы сева

весь-

небесная высь

грады и веси

То ты еси

ТОТ

Мета-атом

Атон

ноты пел в тон

нот нет

тенет нет

теней нет

тонет

Эхнатон

в Лете теней-тенет

Смерть мертва

атома немота

Тот стал

Этот

Сотворение

Р-Езус-макака

Ев-харистия

Р-Езус-фактор

крови Христовой

и человечней

Сыновья умирают в отцах

Горе имеем в сердцах

Евхаристия

Евы храм Иштар

Храм Ищтар - шатер

Ева-Аштарот

Роя ветра шар

Рев ее отар

Истошно

Иштар

в ухо орет

Аштарот

Услыши

Уши

Иешу

Стара Астарта

истерла лоно

оно ль стало

лун нуль

Озириса озарение

Чичен-Ица

О сын отца озарение

О сын отца озверение

О сын отца искупление

О сын отца оскопление

О сын отца исцеление

О сын отца ослепление

О Сын Отца

Отец Сына

О синь оса

О сень сини

Крест как крест

Хруст как хруст

Хронос сына ест

А сын пуст

Разумеется, анаграммный стих не должен и не может быть тотальным. Иначе поэзия превратилась бы в бездушную математику, хотя у математики есть душа. Анаграмма как Царствие небесное, которое Христос сравнивает с дрожжами в хлебе. Она везде и негде – душа стиха, дрожжи хлеба

Следующим прорывом стало для меня ангелическое восьмигласие «Верфьлием». Надо было полностью раскрепостить подсознание, выйти за пределы обыденной грамматики в ангелическое пространство метаметафоры.