Метаморфоза

— Покажи, покажи. Интересно.

— Кто из вас станет на воротах?

— Я, — вызвался Володя, — я мячи хорошо беру. Вратарь побежал к воротам.

Евгений стал в угол поля так, что перед его лицом оказалась боковая сторона ворот, и, разбежавшись, закрутил ударом ноги мяч с такой ловкостью, что тот, облетев штангу и вратаря, влетел в ворота. Володя успел только вытянуть руки и схватить пустой воздух.

— Вот это подача! — ахнул Сергей.

Михаил Николаевич открыл от удивления рот, а Иван Иванович только удивлённо крякнул.

— Где это ты так научилась? Девчонки же не играют, — полюбопытствовал Володя.

— Брат у меня тренер, мальчишек тренировал и меня научил.

— Может, сыграешь с нами? — предложил Сергей.

— Форму не захватила, в другой раз, — указывая на туфли на каблуках и на юбку, ответил Евгений.

Со стадиона он пошёл один, убедив остальных, что провожать его не стоит, потому что ему нужно зайти в магазины за продуктами.

На прощанье Сергей крепко, с особым уважением пожал ему руку и несколько задержал в своей, отчего новенькой стало неловко, и она поспешила поскорей скрыться из их поля зрения.

Рыжеволосый проводил её зачарованным взглядом.

— Вот это девушка! — только и мог он вымолвить восхищённо. Выйдя на главную улицу, где располагались магазины, Евгений заглянул в огромное витринное стекло, в котором отражался как в зеркале, и лёгким движением руки поправил волосы. Отражение ему нравилось, а звучащие в ушах восхищённые возгласы ребят поднимали настроение. Плавной лёгкой походкой, слегка покачивая бёдрами и напевая чуть слышно песенку, он двинулся вдоль улицы. Тут же за ним увязался какой-то тип, который буквально пожирал его глазами. Заметив преследователя, Евгений пошёл ещё более выразительно. Тип приблизился и почти наседал ему на пятки. Но на пути попалась булочная, и внимание Евгения переключилось на хозяйственные нужды, он вспомнил, что должен купить хлеба, молока и любимой колбасы. Пришлось зайти в один магазин, затем в другой. И преследователь временно затерялся.

Неожиданно взгляд Евгения остановился на витрине с женскими украшениями. Бусы, кольца, перстни, колье и диадемы мерцали необычной притягательной силой, привораживали взгляд. Шаг его замедлился, и он остановился у витрины, полюбовался, но не удовлетворился созерцанием, жгучее желание, неизведанное ранее, влекло внутрь магазина.

«Пожалуй, зайду, — решил он. — Никогда ведь не был».

Здесь, на витрине под стеклом, драгоценности и бижутерия сверкали ещё ярче и соблазнительнее. Он долго рассматривал золотые вещи, затем перешёл к бижутерии, решив, что она выглядит ничуть не хуже, а цена подходящая. Непонятное чувство владело им, разжигая внутри необъяснимое желание — владеть хотя бы одной из разложенных перед ним безделушек. Желание было равносильно тому, как если бы ему хотелось есть или пить, и он понял, что если сейчас не купит себе что-нибудь, то получит душевную травму.

«Я же никогда в жизни ничего себе не позволял такого, — оправдывал он себя. — Подумаешь, куплю одну. Буду любоваться».

И, не справившись с соблазном, он выбрал брошь в виде цветка с гранёным стеклом под тёмный гранат. Из магазина он уходил в приподнятом настроении, маленькая безделушка разливалась в душе светлой радостью.

Случайно оглянувшись, он заметил опять того же типа, пленившегося его походкой. Оказывается, провожатый, маскируясь, продолжал волочиться сзади и терпеливо поджидал Евгения возле каждого магазина. Евгений свернул в проулок, тип последовал за ним. Тогда он сделал ещё один крутой поворот, тип не отставал. Улица была почти безлюдна. Евгений оглянулся, озарил своего преследователя обольстительной улыбкой и пошёл выписывать ногами такие кренделя, что преследователь вытаращил глаза до такой степени, что за его глазные яблоки стало страшно. Евгений так изощрялся, так затейливо семенил и подпрыгивал, что лицо типа вытягивалось от удивления всё больше и больше, и если бы обольстительница внезапно не прыгнула в сторону и не исчезла за забором, лицо приобрело бы такие остаточные деформации, что родные узнали бы его только при предъявлении паспорта.

В самом радужном настроении Евгений вернулся домой. Валентины пока не было. Он достал брошь, приколол на кофточку, покрутился минут пять перед зеркалом, затем спрятал покупку в дальний угол шкафа и принялся причёсывать волосы. Сначала зачесал их назад, открыв лоб, потом сделал чёлку, затем расчесал на прямой пробор.

«Что-то я стал много перед зеркалом вертеться, а раньше и не заглядывал, — отметил он про себя. — А почему бы и не повертеться? Не знаешь, с какой физиономией живёшь, на что люди каждый день смотрят».

Позвонили. Пришла Валентина.

— Что так поздно? — не забыл сделать замечание Евгений.

— Ждала на свежем воздухе, когда ты ужин приготовишь.

— А чего его готовить: молоко, хлеб, колбаса — всё готово.

— Я думала, ты что-нибудь горяченькое приготовишь.

— Когда бы я успел! Я по магазинам бегал, только что пришёл, — возмутился Евгений.

— Ладно, давай холодное, — согласилась Валентина.

— А чего это ты в грязной обуви в комнате ходишь? — заметил Евгений, взглянув на ноги жены.

— Забыла, — безмятежно ответила она и, вернувшись в прихожую, переобулась в домашние тапочки.

— Будешь полы мыть сама, мне надоело за тобой убирать, — напустился Евгений. — Да и вообще, надо быть поаккуратней, чего вещи свои разбрасываешь: брюки на одном стуле, рубашка на другом. Вешай в шкаф.

Он поднял её брюки, чтобы в сердцах швырнуть их ей в руки, и почувствовал, что они слишком тяжелые. Запустив руку в карман, он вытащил оттуда большую шестерню, подшипники. Полез в другой и извлёк кучу всяких железок.

— Что это такое? — он грозно взглянул на жену. — Ты зачем таскаешь в карманах всякий хлам, они же будут все грязные.

— Не тронь! — Валентина бросилась к железкам, поспешно сгребла их на столе в кучу и с гордостью сообщила: — Собираюсь велосипед смастерить, подбираю детали. Самой сделать дешевле, чем покупать. Сколько денег сэкономлю! На них себе новые джинсы куплю.

— Ты же в технике ничего не понимаешь.

— Раньше не понимала, а теперь понимаю, у меня — прозрение. Смотри — это будет цепная передача, а это спицы, втулки, — с радостью стала показывать она.

— Давай ужинать, — перебил её Евгений, — мне железки на работе надоели, а ты и дома их суёшь. Лучше скажи, мне на прямой пробор идёт?

— Какой прибор? — не поняла Валентина.

— Не прибор, а пробор, — Евгений указал на волосы.

— А-а, это! — она пренебрежительно махнула рукой. — Как корове седло.

На лице Евгения отразилась обида. Тогда она поспешила его утешить.

— Зайди в парикмахерскую и завейся. Поверь моему прошлому женскому опыту, кудри тебе будут лучше.

— Ты думаешь? — лицо Евгения просветлело, и уже повеселевший, он принялся накрывать на стол.

За ужином он не выдержал и похвалился:

— За мной сегодня один тип увязался, почти до самого дома преследовал.

Валентина посмотрела на него оценивающим взглядом и сурово посоветовала:

— Ты с такими типами поосторожней. А вдруг маньяк.

— Боже, что я, мужчин не знаю! — воскликнул патетически Евгений.

— Уверена — не знаешь, — настаивала Валентина и, слегка наклонившись вперёд, таинственно зашептала: — Ты не знаешь их с той стороны, с какой знаю их я. Не оставайся с ними наедине. Наедине они знаешь какие? Ого-го! — и она многозначительно подкатила глаза кверху.