Метанойя. Обратники

– Отойди от нее, – обратился я к Янушу.

– С тобой отдельный разговор, – отмахнулся тот в ответ, нависнув над головой Мии. – Че молчим? Мы про тебя ничего не знаем, ты в подозрении.

– Завязывай, Ян, – устало бросила Стефания. – Мы все в равных условиях.

– Выйти хочешь? – не унимался ее брат. – Тогда вставай и действуй! Слышишь? Поднимайся!

Я не выдержал и направился к дебоширу.

– Вставай! – снова прикрикнул Януш, протянув руку, чтобы схватить Мию за плечо, но в эту же секунду его вдруг отбросило к противоположной стене.

Все опешили, прослеживая расстояние полета. Бросив на обидчика взгляд исподлобья, Мия снова стала крутить вещицу, неотрывно глядя на свои движения, только теперь ее руки дрожали, а глаза раскрылись в каком-то страхе.

Я присел рядом и тихо спросил:

– Это ты сделала?

Мия остановила движение вещицы и подняла большие синие глаза, будто решая, можно ли мне доверять.

– Просто кивни, я пойму.

Девушка кивнула, снова бросив взгляд на Яна, который не мог понять, что произошло.

– Тебе страшно? – спросил я. – Ты боишься его?

– Не его, – глухо отозвалась Мия. – Стены.

В этот момент раздался страшный скрежет, и Николь отскочила от двери. Наше помещение закачалось и словно куда-то поплыло.

– Судя по всему, нас перетаскивает кран, – сказал Серафим. – Если мы в порту, возможно, на грузовое судно. Путешествие начинается.

– А почему мы не возмущаемся? – тряхнула кудрями Эвелин. – Сидим, как овцы на заклание, ждем участи.

– У тебя есть варианты? – усмехнулась Стефания. – Против вооруженной охраны?

– У нас даже нет предположений, зачем мы им нужны, – развел руками Леон, – кроме общей инверсии. Но что это дает? С медицинской целью, на опыты?

– Заткнись, – фыркнул на него Януш. – Я не сдамся на такое, пусть выкусят. Димитровы не для опытов родились на этот свет.

Наш контейнер со скрипом опустился на твердую основу и через время мы поняли, что плывем.

Вся ситуация была странной, никто не понимал причины нашего похищения, а это было именно похищение с удержанием в плену группы людей. Зачем им восемь молодых человек с разных концов земли? Нас взяли каждого в определенное время, что-то вкололи или еще как-то воздействовали, чтобы в беспамятстве привезти сюда. Теперь нас везут к следующему пункту, предоставив условия в виде еды и спальных мешков, значит, им нужно доставить нас невредимыми. Снова зачем? Мужчина в костюме меня знает, и мои подозрения пока текут только в одном направлении, но я бы все отдал, чтобы это было ошибкой.

– Все равно сбегу, – сквозь зубы прорычал Януш, споря с сестрой. – Живым не дамся, ты меня знаешь. Твари… Еще посмотрим, кто кого.

– Может, поесть? – протянула Эвелин, разворачивая контейнер с едой, который мы получили от мужчины с галстуком. – Сколько часов уже плывем.

– Давай, красавица, – радостно пристроился к ней Серафим, – составлю тебе компанию.

Я заметил, как Ян посматривает на Николь, и в его взгляде совсем нет раздражения, а наоборот, это совершенно другой взгляд, чувственный.

– Эй, Ники, – позвал ее изменившийся задира, – у тебя есть спальный мешок? Ты бы села на него, на полу можно заболеть. Кто потом будет отвечать за твои сопли?

Николь смущенно улыбнулась и, подвинув мешок, перелезла на него и поджала ноги.

Леон вполголоса беседовал со Стефанией, и мне показалось, что все нашли себе пару, только я и Мия продолжали сидеть в одиночестве, замкнутые, нелюдимые, словно социофобы.

Я не всегда был таким. В детстве – намного общительнее, как рассказывала мама. Мое развитие опережало сверстников, но все же мне удавалось социально адаптироваться.

По мере взросления, мне открывали тайны семьи, и эти тайны негативно влияли на мое психологическое и духовное состояние, замуровывая в кокон интроверта. И даже будто бы оставляли невидимые раны, которые с возрастом не заживали, а наоборот более ныли и воспалялись. Осознание всего, что связало мою семью и меня самого, с годами раскрывалось все больше и яснее, и от этого становилось тяжело. Я сильнее замыкался в себе, ощущая некие проблески странных воспоминаний, которых не было в моей жизни, а значит, они были в моей другой жизни – внутриутробной. Знаю, это невозможно, но я говорю правду. Я вспоминал. И предпочел бы никогда не знать этого. Мама пыталась сгладить острые углы тайны, и только Константин, которого я называл отцом, не щадил меня, считая, что знание проблемы принесет пользу. Возможно, он прав. Правду необходимо знать, потому что незнание не освобождает от ответственности.

Я Марк Равинский, родился и вырос в счастливой любящей семье, но эстафетную палочку по продолжению принять не смогу, потому что однажды, еще во внутриутробной жизни, я был поврежден темным существом, верховным древним духом, который уничтожил во мне клетку любви.

– Хватит, Ян! – крикнула Стефания, оттаскивая брата от Мии. – Перестань, это не сработает!

Я кинулся на помощь одинокой девушке, которая втянула голову в плечи и напряглась, словно ожидала нападение разъяренного быка. Встав на пути дебошира, я предупреждающе вытянул руку:

– Тебе лучше отойти.

– Это она меня откидывает, я понял! – Януш пытался вытащить рукав из цепких пальцев сестры. – Она странная, так пусть поможет нам вскрыть эту чертову дверь!

– Остынь, – повторил я, чувствуя ту самую волну, что не раз вырывалась из меня и причиняла боль людям. Она поднималась внутри независимо от моего желания в опасных и напряженных ситуациях. И сейчас я ее почти упускал.

– Пусть так же толкнет двери! – не унимался Ян. – Что ей стоит? Все равно сидит без дела. Эй, блонди, не хочешь выйти отсюда?

– Тебя, похоже, в детстве кусали бешеные звери, – усмехнулась Эвелин, наблюдая, как Януш рвется к Мие, борясь с удерживающей его сестрой.

Мне пришлось сделать медленный выдох, успокаивая свою волну, но Ян вдруг вырвал свои руки из цепких оков Стефании и схватил Мию за плечо, отчего она вздрогнула. В этот момент я не смог сдержаться и в ответ схватил хулигана за локоть. От моего прикосновения Януш взвыл и скрючился в неестественной позе, опускаясь на пол. Когда я убрал руки, он еще какое-то время лежал в застывшем состоянии.

– Что ты с ним сделал? – раскрыла глаза Стефания. – Кто ты такой?

– Супер! – восхищенно произнес Серафим. – Хоть кто-то успокоил.

Я тут же пожалел о том, что другие узнали мою проблему и сконфуженно пожал плечами:

– Хотел защитить девушку.

В это время Мия подняла голову и сухо объявила:

– Я в состоянии сама себя защитить.

– Она говорящая! – шутливо удивился Серафим.

Тело Януша начало отпускать от ступора, и он с трудом поднялся, поглядывая на меня и на Мию.