Метель

– Зачем же так кричать?

– Затем, дорогой мой Иван Павлович! Затем, что после твоей волшебной самогонки мне сегодняшней ночью такое привиделось…. Или – не привиделось? Было взаправду, то есть, на самом деле? Вот и пойми-разберись теперь! А ты говоришь, мол, накатим по рюмашке…. Не будем, старина, усугублять! Ни к чему это сейчас, поверь.

– Ну, нет, так и нет! Может вы, Пьер, и правы. Алкоголь – штука коварная и неверная…. Я и сам не верю до конца в то, что видел сегодня на рассвете. Вот этими самыми глазами видел, а до сих пор терзают сомнения…. Было? Не было? Может, это белая горячка приходила ко мне в гости?

Наконец, до их слуха долетел едва слышимый шум работающего автомобильного мотора и – через полминуты – затих.

– Рассказывай, заслуженный уфолог! – нетерпеливо велел Пётр. – Не томи, почётный академик!

– Ваша фамилия – Бурмин? – неожиданно спросил старик.

– Бурмин. А откуда ты знаешь?

– Я и не знаю. Просто – догадался…

– Говори всё, как есть, не ходи – вокруг да около. Сегодня меня, очень похоже, ничем невозможно пронять, удивить и поразить.

– Так, уж, и ничем?

– Абсолютно!

– Тогда слушайте, – Иван Павлович задумчиво сплюнул в сторону. – На рассвете ко мне заявились двое необычных гостей. Как выяснилось чуть позже – «гостей» из января 1812-го года…. Не удивляетесь, не посылаете к чёрту, не ржёте, как умалишённый? Почему, собственно? У вас такие крепкие нервы? Как стальные корабельные канаты, перевитые вольфрамовыми нитями? Обидно, даже, немного! Ладно, продолжаю…. К моей палатке они подошли пешком. Но где-то невдалеке ржали – видимо, привязанные к стволам деревьев – лошади. Один из посетителей назвался ямщиком на государственной службе, жителем здешней деревушки Жабино. Другой, наоборот, представился гусарским подполковником. По имени – Пьер Бурмин, – профессор многозначительно замолчал.

– Этот гусарский подполковник похож на меня? – глядя в сторону, равнодушно спросил Пётр.

– Чувствуется определённое родство, вернее, общая порода. Так, по крайней мере, мне показалось…. Волосы того же цвета, усы-бакенбарды, похожая форма носа…. Только он гораздо моложе вас, лет двадцать с небольшим от роду. Чуть выше ростом, и не такой, э-э-э…

– Не такой жирный, щекастый и неуклюжий?

– Ну, да. Ещё мундир…. У вас он какой-то «не настоящий»…

– Ничего удивительного. Мой «маскарадный костюм» собран, что называется, с миру по нитке. С нарушением некоторых нюансов и правил. Что отыскалось по-быстрому, то и надел…. Это очень заметно?

– Сразу бросается в глаза! – подтвердил уфолог. – У того Бурмина всё новехонькое, цельное, одно к одному. Смотрится очень достоверно и эстетично…. Короче говоря, он гораздо «больший» гусар, чем вы, мон шер. Извините покорно…

– Ничего, я совсем не обидчивый! Лучше скажи, Иван Палыч, куда подевались твои «гости» из Прошлого? Прячешь где-нибудь в густых кустиках от любопытных глаз?

Профессор достал из мятой пачки сигарету без фильтра и, щёлкнув дешёвой газовой зажигалкой, прикурил. Сделав – подряд – три глубокие нервные затяжки, он расстроено покаялся:

– Если бы – спрятал! Прошляпил я свою «голубую птицу». Проспал, проворонил, упустил…. Скрылись долгожданные «гости» в неизвестном направлении. Где их теперь искать? Ума не приложу…

– Можно рассказать по-человечески? Более подробно и развёрнуто?

– Сразу же стало понятно, что про 1812-ый год они не врут…. Нет, я не спрашивал в лоб. Как можно? Я что, деревянный по уши и не знаю основ психологии? Это подполковник сам в разговоре случайно обмолвился, мол: – «Встретил – две недели назад – новый 1812-ый год, а теперь тороплюсь в прибалтийское Вильно, где мой гусарский полк стоит на зимних квартирах…». Веяло от этих двоих типусов чем-то таким – странным, таинственным и незнакомым…. Девятнадцатым веком, короче говоря!

– И ты им тут же и бухнул, мол: – «Добро пожаловать в октябрь 2012-го года, дорогие господа и товарищи!», – прозорливо предположил Петька.

– Плохо же вы думаете обо мне! – уфолог тщетно попытался изобразить на физиономии смертельную обиду, но быстро скис: – Сообщил, конечно же…. Но, подчёркиваю, не сразу!

– Небось, для затравки интересной и продуктивной беседы угостил ребятишек из Прошлого ароматным и незабываемым самогоном?

– Откуда вы знаете? Ах, да, конечно. Какой глупый вопрос…. Только прошу учесть, что «гости» очень замёрзли! У подполковника из носа – бойким ручейком – текли самые настоящие сопли, и он крайне неаккуратно вытирал их рукавом своего нарядного, э-э-э…

– Ментика, – любезно подсказал Пётр.

– Наверное. Вам виднее.…Значит, мы – прямо здесь, возле костра – немного выпили, закусили. То есть, по два пластиковых стаканчика…. После чего я, как вы выражаетесь, и бухнул – про двадцать первый век.

– Поверили?

– Естественно, нет! То бишь, сперва…. А потом я отвёл их в палатку, показал приборы, датчики, самописцы и всякие книжки с цветными картинками. Ещё карманный фонарик, зажигалку, термос, примус, работающий на сменных газовых баллончиках, мясные и овощные консервы, йогурт, ещё – по мелочам…. Знатно проняло «гостей»! Ямщик, тот, вообще, грохнулся в обморок. А подполковник-то ничего, крепким оказался: только побледнел – как накрахмаленная гостиничная простыня – и начал грязно выражаться.

– Дальше что было? Не прерывай, пожалуйста, старина, нити своего увлекательного повествования.

– Есть, не прерывать! Впрочем, больше – особо – и не о чем рассказывать…

– Усугубили неожиданную и сногсшибательную новость крепким деревенским самогоном?

– Ну, в общем и целом…. Привели по-быстрому ямщика в чувство, перебрались обратно к костру, выпили, закусили. Я, похоже, задремал…. Очнулся, а нет никого рядом! Прошёл к тому месту, где лошади ржали. Всё точно: и людские следы имеются, и конские. По отпечаткам подков стало ясно, что «гости» прибыли с востока, со стороны Шадрино, а ускакали на запад – скорее всего – к Малоярославцу.

– А ты, стало быть, вернулся к костру, и – с расстройства – …

– Усугубил, понятное дело. С расстройства, да от досады с обидой…

Вскоре профессор встрепенулся и, с надеждой посматривая на собеседника, спросил:

– А с вами, Пьер, что приключилось? Оно, часом, не имеет отношения к пробую во Времени? Имеет? Рассказывайте, рассказывайте же!

Пётр подробно и вдумчиво поведал о своих «приключениях». О неожиданной аварии и о таинственном исчезновении Глеба и Ольги. О сиреневой бесшумной метели и о тройке гнедых, чуть не затоптавших его ночью. О литературной «реконструкции» пушкинской «Метели» в старинной бревенчатой церквушке, которой – на самом деле – давно уже нет, и о неожиданном утреннем изменении архитектурных особенностей деревушки Шадрино-Жадрино…

Иван Павлович слушал Петькину историю бесконечно внимательно и жадно, зачарованно покачивая головой и чуть приоткрыв – видимо, от удивления – щербатый рот. По окончанию рассказа он рефлекторно закурил очередную сигарету и, прикрыв глаза, погрузился в глубокие раздумья.

Минуты через три-четыре Пётр решил прервать затянувшееся молчание. Громко и настойчиво покашляв, он строгим и решительным голосом потребовал у уфолога дать хоть сколь-нибудь разумные объяснения всему произошедшему.

– Вы сказали – разумные? – педантично уточнил профессор. – Что же, как будет угодно! Итак, прошедшей ночью мои приборы и датчики зафиксировали сильнейшие магнитные аномалии, вызванные выходом на земную поверхность вторичных боковых осей…. Можно, я опущу скучные научно-специфические подробности? Спасибо! В результате этих аномалий и произошёл – аномальный же – пробой во Времени. То есть, Временные потоки тесно и плотно переплелись между собой. Что, в свою очередь, позволило, э-э-э, некоторым обитателям одних Времён – невзначай переместиться в другие…. Примерно так, если совсем коротко и сжато.