Метель
Шрифт:
Как тосковала без него!
Возвысившись над моей сжавшейся фигурой на небольшой кровати. Самрат казалось, хотел прожечь меня насквозь своим тяжелым взглядом. Его теплая ладонь вдруг поднялась и коснулась моей щеки, оставляя дорожку тока на коже. Я закрыла глаза, чувствуя, как скатилась горячая слеза, которую никто не поймал.
Внутри разгорелось пламя эмоций от его близости, такой нереальной и такой желанной… Но зачем?..Почему сейчас?
Неожиданно я ощутила на себе сильные руки, которые обвили мое тело, чтобы затем поднять в невесомость. И мне было не важно, куда он меня унесет…
Растерянно прижимаясь
САМРАТ
Легкая. Как будто я несу взрослого ребенка на руках. Значит, не показалось…
Думал это все игра теней, но нет — ее лицо действительно осунулось! Именно поэтому в грудной клетке уже расползлась и надежно осела тяжесть. Чуждая, незнакомая. Откуда только взялось все это, черт возьми? Откуда вспыхнуло и проникло инфекцией в нутро это дикое, неконтролируемое чувство защитить ту. что несу на руках?! Во чтобы то ни стало оградить от любых угроз, а того, кто осмелится даже косо глянуть на нее — порвать на куски?!
Я толкнул ногой дверь, на вскрытие которой у меня ушло меньше минуты. Не думал, что когда-нибудь пригодятся эти домашние лайфхаки от Джокера. Но я не собирался стучать, пугая ее еще больше или ждать пока она откроет. Я собирался либо к чертям выломать дверь, либо открыть ее другим путем. Но точно без приглашения! Мне оно больше не нужно было. Теперь я как никогда был уверен в том, что делаю, и что буду делать.
Бросил равнодушный взгляд в сторону соседней двери, что была приоткрыта и жалко скупила на петлях, дергаясь от заходившего ветра. Она оказалась очень полезным подручным средством, когда я долбил ею чью-то пьяную голову. Вот почему косяки и стены были заляпаны кровью, так же как и бетонный пол. Костяшки только сейчас начали гореть напоминанием от выбитых ссадин. Давно мои руки не знали драк…
Глядя прямо перед собой, я не спеша спустился по лестнице. Машина уже стояла у подъезда. Гера задумчиво ежился у пассажирской двери, а завидев меня, тут же встрепенулся и поспешил открыть ее. Я так и сел, не выпуская хрупкое, девичье тело из рук. Как будто собственнический инстинкт в край обострился или кто-то мог осмелиться отобрать ее у меня! А она не подозревая ни о чем, крепко спала всю дорогу. И это каким-то образом приносило мне покой. Пусть спит. Значит, чувствует. что в безопасности. Значит доверяет.
Она не проснулась, даже когда пришлось выходить на мороз. Не проснулась, и тогда, когда я освободил ее от холодного одеяла укладывая на постель. Ее стройное, похудевшее тело сиротливо прикрывала лишь бесформенная майка и простые белые трусы. Не знаю, почему я почти замер скользнув по ее миниатюрной фигуре. Перед глазами без спроса предстали картины того, как шарятся чужие руки по ее телу, срывают эту тонкую майку, рвут белье… И отравляющее жало ярости. тут же впилось в грудную клетку. А еще врасплох меня застало отравляющее чувство вины. Что если бы я опоздал?..
Укрыв Аню одеялом. я еще некоторое время неотрывно наблюдал за ее умиротворенным лицом, прежде чем поднялся и отошел к окну. В сознании невольно возникла параллель с тем днем, когда я отпустил ее. Нет, у меня не было сомнений. Я четко помню, с каким хладнокровием дал свободу, о которой меня попросили. Никогда и никого я не держал возле себя насильно. Я никогда ни за кем не бегал!
И тогда не собирался. Это был привычный ориентир. Обычное состояние разбалованного вниманием мужика. Равнодушное и принципиальное.Однако с появлением этой девочки в моей жизни, уже ничего не было обычным.
Именно поэтому я плохо спал той ночью, половину которой провел без толку глядя в окно. Как душевнобольной, которому чего-то очень недоставало для покоя… как воздуха, чтобы надышаться. Но я слишком старательно бежал от мысли об истинной причине.
В последующие дни рабочая суета затянула меня с пользой. А затем очень кстати назрела срочная командировка в Москву. Иначе бы я точно сорвался. Уже тогда бы сорвался и никогда бы не понял себя за эту слабость! Очень непросто идти наперекор своей натуре. Очень непросто справиться с многолетним споем цинизма и гордости.
Я вернулся этой ночью. Я думал что излечился, что еще в столице успел все выветрить из своей головы, хотя не было ни дня, чтобы мои мысли не возвращались к своему наваждению. И стоило вдохнуть морозный воздух города, где иллюзией витал ее запах, моя болезнь обострилась с новой силой. Я уговаривал себя дождаться утра, чтобы она проснулась, чтобы сохранить хотя бы подобие адекватности и самообладания. Но видимо уже тогда на мое решение повлияла обостренная интуиция. И прямо посреди трассы я непреклонно велел. чтобы Гера разворачивался и ехал к ее дому.
Жестокость.
Она затмила мой разум, точно я оказался в состоянии аффекта! И больше не было никаких мыслей. Только дверь Ани, пьяные мрази, что выкрикивают угрозы. долбясь в хлипкую преграду и моя ярость… За один шаг я взлетел по оставшимся ступенькам и со всей дури впечатал мужика, что стоял у двери, ногой в спину. А дальше началось какое-то месиво. Мои прицельные удары, когда-то потом и упорством натренированные увороты и бешеный накал. Казалось, я никогда так не терял контроль. Что-то вырвалось изнутри, отравило мою кровь, и больше никому не суждено было узнать пощады! Потому что я больше не был собой Я превратился в неуправляемое животное, действующее на одних инстинктах!
Не знаю, в какой момент подключился Гера. И как он вообще понял, что в подъезде что-то происходит?! Но, кажется, он оттянул мудака, что кинулся на меня с розочкой из-за спины. Тогда я отвлекся всего на несколько секунд, услышав булькающий выкрик мрази, которой в кровь разбил лицо:
— Блять, братан… да я же не знал, что это твоя баба! — он захрипел, когда моя рука стальной хваткой вцепилась в его горло. — Это… это все с*ка напротив…
— Какая еще с*ка?! — прорычал, глядя дикими глазами на ублюдка.
— Шельма эта еб*аная… — прокашлял он. — По лестнице спускалась… Сказала, что к девке подкатить вариант'.. Что она не будет против!
Зубы скрипнули друг от друга. Я отцепился от вспотевшей шеи и брезгливо поморщился, будто на мне остался запах помоев. Неотрывно глядя на согнувшегося гавнюка, я, уже не спеша поднялся, но на последок все же не выдержал… Ударил его ногой в живот, так что кровь брызнула из стонущей пасти.
Я не спал всю ночь, но мой разум был сосредоточен, а покрасневшие глаза все напряженно смотрели в никуда. Гнев затаился внутри, и он все еще ждал своей расправы! Но сначала я должен был отвезти ее туда, где могу оставить с уверенной душой. Чтобы с холодной головой закрыть последний должок.