Метелица

— Спи! — прошептал он и ласково коснулся моих волос. Слишком ласково, подумала я, прежде чем провалится в темноту.

Хейд стояла у дверей и положив белую руку на дверную ручку медленно толкнула ее вперед, но к удивлению ведьмы, двери не открылись, очевидно запертые на щеколду. Хейд зло зашипела и спустилась с крыльца, затем медленно обошла дом, всматриваясь в закрытые ставни. Где-то там, в одной из комнат лежала Ульяна. Жизни в девушке уже почти не осталось и Светолика решила, что довольно мучить несчастную. Пора допить ее досуха, тем более, она слишком много знала и могла рассказать о ней. Нет, конечно, Ульяна не ведала, с кем общалась на самом деле, но девка знала, что это не Метелица потравила скот и могла проговорится перед смертью. Поэтому стоило проследить за тем, чтобы она ушла во сне. А ей, Хейд, сейчас как никогда нужна была сила, ведь потом она отправится за Хареком и его знахаркой. А значит сегодня кроме Ульяны ей придется подкормится и в другом доме, понимала княгиня. Ведь ей нужно много сил, чтобы справится с северным человеком. Он был силен, этот Харек. Силен и ловок и уже однажды нанес ей рану и Светолика для себя решила, что не позволит ему сделать это во второй раз.

Ведьма подобралась к одному из окон. Она застыла, прислушиваюсь к тому, что происходило внутри, чувствуя, что именно там, за этой стеной, за этими ставнями и находилась дочь старосты. Хейд даже могла сказать, что сейчас девушка лежала на постели, слабая и беспомощная, как котенок. Но кроме девушки в комнате еще находились люди, мать и, наверное, одна из служанок, что мешало планам княгини.

Светолика скривила и без того сморщенное лицо. Острые зубы вытянулись из красных десен. Сегодня в этот дом она не войдет и это раздражало ведьму. Она мотнула головой под капюшоном и запрыгнула на крышу, словно кошка, бесшумная и быстрая, села на трубу, вглядываясь вперед. Порыв ветра сорвал с ее головы черную ткань, обнажив почти лысый череп с тонкими ниточками белесых волосков.

В такую ненастную погоду тяжело найти жертву на улице, понимала Хейд, а значит, ей придется зайти в дом, а это опасно. Нет, ведьма не боялась людей, ее единственным страхом был страх разоблачения.

— Стоит поискать двери, что не заперты, — прошипело существо и легко перепрыгнуло на крышу следующего дома. Ночь была коротка и ей следовало поторопится…

В эту ночь отчего-то Милаве совсем не спалось. Она долго ворочалась в постели, разглядывала потолок над головой, медленно перевела взгляд на мужнину коллекцию арбалетов, украшавшую стену над камином, затем встала и набросив на себя длинный шерстяной платок, вышла из спальни, осторожно прикрыв за собой двери, чтобы их скрипом не разбудить спящего мужа.

Желан только перевернулся во сне на бок и сильнее закутался в одеяло, громко засопев, что вызвало улыбку на губах его жены.

В доме было холодно. Никто не ожидал, что погода так резко изменится, потому-то печи и камины остались нерастопленными. Холодный ветер стучал в ставни и Милава отчего-то поежилась. Странное чувство, будто что-то в доме не так, заполнило ее сознание, но молодая женщина лишь отмахнулась от навязчивых страхов и поспешила вниз на кухню, чтобы нагреть себе молока. Там должен был гореть очаг, кухарка ложилась спать самой последней и вставала самой первой в доме, потому огонь скорее всего еще горит, решила Милава спускаясь вниз по дубовой лестнице.

Она оказалась права. Пламя в очаге почти погасло, и девушка подбросила в него тонких веточек, а затем налила в котелок немного молока и добавив в него ложку меда, повесила над огнем. Молоко быстро нагрелось, и княжна налила себе большую кружку белоснежного напитка и вышла из кухни. Она едва сделала шаг к направлению лестницы, как вдруг услышала странный стон. Сначала молодая женщина подумала, что ей померещилось и это ветер плачет за стенами дома, но когда стон повторился уже громче, а затем раздался звук, похожий на то, что кто-то причмокнул губами, Милава вскинула брови и направилась туда, откуда, как ей показалось эти звуки и раздавались.

Завернув за угол княжна остановилась перед приоткрытой дверью, ведущей в маленькое складское помещение, где кухарка хранила муку, сахар и прочие продукты, чтобы они были под рукой и не приходилось бегать в амбар. Милава подошла ближе и уже приготовилась было начать распекать служанку и ее кавалера, занимавшихся прелюбодеянием под крышей княжеского дома, как застыла, увидев представшую глазам картину. Из ее мягких рук упала на пол кружка. Теплое молоко растеклось по деревянному полу, а Милава истошно закричав побежала к лестнице. Следом за ней метнулось что-то черное и княжне чудом удалось увильнуть от цепких белых рук, нацелившихся в ее горло.

— Желан! — уже на самом верху Милава поскользнулась и упала на пол, нелепо растянувшись как тряпичная кукла. Существо зашипело и приготовилось прыгнуть. Еще миг и вот оно взвилось в воздухе. Милава успела увидеть сверкнувшие золотом маленькие глаза, когда ведьму прямо в полете отбросило в сторону.

Княжна поспешно поднялась на ноги и оглянувшись увидела мужа. Желан стоял в одних штанах, а в его руках был один из арбалетов, которые украшали стену их общей спальни. Мужчина для верности выпустил в ведьму следом друг за другом еще два болта. Тело в черном капюшоне подбросило и затихло. Княжич бросился к жене, обнял ее свободной рукой и только уверившись, что она цела, посмотрел на лежащую у ступенек ведьму в балахоне.

— Не подходи к ней! — попросила Милава дрожащим от ужаса голосом.

Снизу раздались шаги. Это проснулись слуги, разбуженные криками молодой княгини. Двое из них уже поднимались наверх, чтобы узнать, все ли в порядке, остальные стояли внизу, сонные и испуганные, не понимавшие, что такого могло произойти, отчего княжна так сильно кричала.

Желан передал жену на руки одному из слуг, а сам осторожно стал подбираться к ведьме. Она вся была скрыта от его взгляда широким балахоном и не шевелилась, хотя молодому мужчине показалось, что ткань на ее груди легко приподнимается, или ему так просто казалось.

— Не подходи к ней! — запричитала Милава и отвернулась, когда ее муж осторожно склонился над телом и отбросил с лица ткань капюшона. Княжна только услышала его вскрик и повернувшись увидела, что Желан упал на колени перед лежащей на полу матерью. Милава от удивления открыла рот и вместо слов выдохнула какой-то полустон, а Желан подхватил мать на руки и прижал к себе.

Молодая княжна взяла себя в руки и оттолкнув слугу приказала ему идти в комнату князя и разбудив его рассказать о произошедшем, хотя она понятия не имела, что ему говорить. Только что Желан застрелил свою мать из арбалета, а эта самая мать убила служанку из своего собственного дома, находясь в обличие страшное ведьмы. Милава встряхнула головой, словно еще надеялась, что это все просто страшный сон, и она вот-вот проснется и будет утро, а вся эта история останется где-то там, на закорках ее памяти, как это обычно бывает с подобными снами, но нет. Все было настоящим, и она видела, как ее муж обнимает свою мать и зовет ее по имени.

Светолика лишь раз открыла глаза и перед тем, как испустить последний вздох, успела сказать своему рыдающему сыну:

— Теперь… после моей смерти ты станешь мной! — она слабо улыбнулась и из уголка ее губ потекла тонкая струйка крови, — Убивший Хейд сам становится им… Теперь ты Хейд… — уже тише добавила она.

Стоявшая в отдалении Милава не могла расслышать шепота княгини. Она только вспомнила девушку, осужденную недавно за колдовство и внезапно поняла, что знахарка была не виновата и все то, что произошло в городе были козни княгини. Кто бы мог подумать, пронеслось у нее в голове. Светолика казалась ей такой милой и приветливой женщиной, а на деле оказалась самой настоящей ведьмой, которая убила бы ее, не вмешайся в произошедшее Желан.

Вернувшийся слуга сказал, что никак не может добудиться князя и Желан отослал его вниз, а сам так и остался сидеть с матерью на руках. Милава подошла было к нему, но княжич только зло посмотрел на свою молодую жену, и она попятилась от этого взгляда.

— Любого, кто расскажет о том, что видел здесь я собственноручно вздерну на виселице! — предупредил княжич слуг. Они попятились от его взгляда, и закивали, как послушные болваны.

Ни тогда еще Желан, ни Милава, никто другой не знал, что со смертью ведьмы пропало и ее колдовство.