Мэйза, принцесса Луны

В нишах по обе стороны коридора виднелись другие трупы в самых разных стадиях разложения – некоторые умерли совсем недавно, другие уже превратились в скелеты. Дно ниш и пол туннеля были выстланы человеческими костями и солдаты Пань Ку равнодушно шагали прямо по ним или ударом ноги отшвыривали их прочь с дороги.

Вдруг из мрака впереди донесся жуткий вопль, перемежавшийся взрывами хохота, от которого кровь стыла в жилах:

– Айя-а-а! Ха-ха-ха! Люди и свет! Свет и жизнь! Мрак и смерть! Ха-ха-ха!

– Тело Шен Хо еще живо, – шепотом сказал один солдат другому, – но разум его уже мертв.

– А ведь при жизни то был могучий разум, – отозвался второй. – Ничтожный ум не вернул бы нам зеленый луч наших предков.

– Да, но лишь глупец осмелился бы перечить Пань Ку повелителю вселенной, – возразил первый.

– Все мудрецы бывают глупы, – был ответ.

В эту минуту Тед увидел безумца – тот сидел на корточках в своей нише, пропуская жидкую седую бороденку сквозь костлявые скрюченные пальцы. На его изможденном теле еще сохранилось несколько лоскутков одежды – судя по всему, сделанной из самых дорогих тканей, в которые обряжалась придворная знать.

– Айя! – завопил безумец. – Еще одна жертва мрака!

Офицер остановился, разглядывая нишу напротив безумного старика. К стене ниши привалился скелет, обряженный в грязные клочья былой одежды, и белый череп все еще покоился в металлическом ошейнике, который короткой прочной цепью был прикован к стене.

– Подойдет, – сказал офицер и одним пинком отправил в угол гнилые кости, вытряхнув череп из ошейника.

– Я оставляю тебя в достойной компании, о мудрый глупец с Ду Гона, – сказал офицер, пряча ключ. – Мертвецов, которые были когда-то храбрыми воинами и могучими ханами, и безумца, который когда-то был мудрее и могущественнее всех ханов. Прощай.

Сидя на корточках, Тед взглядом следил за тем, как удаляется, тускнея, фонарь на шлеме-пагоде офицера. Наконец и этот слабый свет погас, и землянин остался в полной темноте.

Тогда он потянулся рукой за спину – его скафандр застегивался сзади чем-то вроде земной «молнии». Только бы снять скафандр – а уж там он избавится от цепи и ошейника и сможет побороться за свою жизнь. Под скафандром, на поясе придворного одеяния, остались кобуры с Д-пистолета-ми, которые Тед забыл снять, когда принял внезапное решение лететь к Копернику.

Он растерялся, обнаружив, что «молнию» заело. Как ее земные сестрицы, она работала отменно, пока все было в порядке, но стоило ее чуть-чуть повредить – и ее упрямство становилось непобедимым. Видимо, его «молния» сломалась, когда он рухнул вместе с капсулой в кратер. Тед возился с упрямицей больше двух часов, но наконец сдался, осознав безнадежность этого сражения.

Вскоре его осенила новая идея, и он принялся оттягивать и дергать на правом боку пушистую оболочку скафандра. Если б только ему удалось проделать достаточно большую дыру и добраться до кобуры, прижатой к бедру! Со всем остальным он бы управился в два счета. Материал скафандра оказался, однако, таким же упрямым, как и застежка, – в его грубые волокна были вплетены тончайшие металлические, необыкновенно прочные нити. Тед без особой надежды воевал с этими нитями, когда безумец из ниши напротив, все это время молчавший, подал голос.

– Кто ты, белый человек? – спросил он.

Удивленный тем, как спокойно, без малейших признаков безумия прозвучал этот вопрос, Тед ответил:

– Меня зовут Тед Дастин.

– Странное имя, – пробормотал Шен Хо. – Из какой части Ма Гона ты происходишь?

– Я с Ду Гона, – отвечал Тед.

– С Ду Гона? Ты ли безумен или я безумен настолько, насколько это изображаю? Если ты с Ду Гона, как ты попал сюда?

– В космическом корабле.

– Ты ученый?

– Да.

– Я тоже. Я открыл секрет зеленого луча, созданного нашими предками и на тысячи лет забытого. Я хотел использовать этот луч для защиты, но Пань Ку решил сделать его оружием для нападения. Я был против, и вот почему я здесь – уже больше года. Пань Ку давно бы казнил меня мучительной смертью, если бы не думал, что в будущем ему может понадобиться сила моего разума. Мне не для чего жить, а потому я притворяюсь безумцем в присутствии стражников, надеясь, что меня приговорят к казни и я буду избавлен от этого мучительного существования – этой смерти при жизни. Почему Пань Ку отправил тебя сюда?

– Я его пленник, – ответил Тед и рассказал Шен Хо все, что случилось с тех пор, как он запустил свой снаряд на Луну. Для него было облегчением, что есть с кем поговорить в этой вони и темноте.

– Сколько странного и удивительного может случиться за один год, – проговорил Шен Хо, когда Тед закончил свой рассказ. – И подумать только, что Пань Ку применил для войны не только мое изобретение, но и изобретения моих младших братьев! Мой брат Вен Хо, который пятью годами моложе меня, изобрел летающий шар. Мой брат Фен Хо, который семью годами моложе меня, изобрел снаряды со сверхмощной взрывчаткой и пушку для стрельбы этими снарядами. Мы, мужчины из рода Хо, отдали свою жизнь и свой талант, чтобы наш народ жил в мире. Но Пань Ку решил иначе, а его слово – закон.

– Он заключил в темницу и твоих братьев? – спросил Тед.

– Их приговорили прозябать в этих темницах в то же время, что и меня, – отвечал Шен Хо, – но всех нас приковали в разных туннелях. Я даже не знаю, живы они или уже мертвы.

– А если б тебе подвернулся случай бежать, что бы ты сделал?

– Первым делом я бы отыскал своих братьев и попробовал бы их освободить или же убедился бы, что они живы. А потом я отправился бы искать Пань Ку.

– А дальше?

– А дальше – если того пожелает Солнечный Бог, Пань Ку умрет.

– У меня есть устройство, с помощью которого я сумел бы убежать, но я не могу до него добраться, – сказал Тед и объяснил природу и местоположение своего оружия. – Если б только я смог добраться до пистолетов, я уничтожил бы наши цепи. И тогда мы смогли бы помочь друг другу.

Шен Хо ненадолго умолк. Потом он воскликнул:

– Я знаю, как это сделать!

– Как?

– При постоянном трении человеческие зубы могут перегрызть эту проволоку.

– Но не могу же я грызть собственное бедро! – возразил Тед. – Это не годится.

– В твоей нише полно черепов, – отозвался Шен Хо, – а у них тоже есть зубы.

– Верно! – воскликнул землянин. – Недаром же у нас, на Ду Гоне, говорят, что ум хорошо, а два лучше.

– А когда сотрутся зубы одного черепа, – добавил Шен Хо, – ты убедишься, что два-три черепа – тоже неплохо. На тот случай, если у тебя иссякнет запас черепов, в моей нише их предостаточно.

Пошарив в кромешной тьме вокруг себя, Тед наконец нащупал череп, оторвал у него нижнюю челюсть и принялся тереть ею оболочку скафандра на правом бедре. Проволочки оказались даже прочнее, чем он предполагал, и, как и предсказывал Шен Хо, зубы мертвеца быстро пришли в негодность. После нескольких часов кропотливой работы Тед истер до основания нижнюю челюсть и принялся работать верхней. Это орудие почти стерлось, едва поцарапав оболочку скафандра, когда в глубине коридора замерцал вдруг тусклый огонек.

– Это раб несет нам пищу и воду, – прошептал Шен Хо. – Прерви свою работу, пока он не уйдет. Я, как всегда, буду притворяться сумасшедшим.

Тед положил череп на дно ниши и привалился к стене, а Шен Хо вопил и хохотал до тех пор, пока по всей пещере не раскатилось эхо его воплей.

Раб, желтокожий округлый лунянин с прикрепленным ко лбу фонарем, в длинной мешковатой рубахе из грубой ткани и в соломенных сандалиях, поставил перед пленниками по миске вареных грибов и по большой чашке с водой. Вонь, стоявшая в непроглядной темноте пещеры, не слишком способствовала аппетиту, но Тед, давясь, съел и выпил все без остатка – кто знает, когда еще ему достанутся еда и питье?