Меж двух миров

Микаэла в ужасе отшатнулась. Она чувствовала, как от лица ее отхлынула кровь. Эта женщина возлагала на нее какие-то надежды, тогда как давно уже никаких надежд не было.

— Нет, — наконец с трудом произнесла она. — Мне очень жаль, но он мне ничего не говорил.

Тут к ним подошел сержант, поднявшийся из-за стола, за которым сидело несколько солдат.

— Идемте к нам, миссис Котл, у нас за столом есть свободное место, — сказал он и увел женщину с собой.

Когда они отошли, Микаэла почувствовала облегчение.

— Я должна сказать ей правду, — прошептала она.

— Ни в коем случае! — сквозь зубы процедил Салли. — Ты, кажется, так и не поняла, что могло случиться, если бы этот солдат действительно ушел из лагеря живым.

— Тогда у этой женщины был бы муж, а у семьи — отец. — Брови Микаэлы сердито сдвинулись. — И я предпочла бы наконец сказать всю правду!

— Правда состоит в том, что он позвал бы туда армию! — Голос Салли повысился почти до крика.

Микаэла встала. Видно было, как она взволнованна.

— В следующий раз я скажу все как есть. Я должна это сделать!

И она не оглядываясь вышла из кафе.

Во второй половине дня конский топот вновь известил о прибытии генерала Кастера. Поравнявшись с больницей, он дал своим солдатам знак остановиться.

Микаэла вместе с Салли, который только что разыскал ее здесь, вышли на улицу. Они снова не успели как следует обсудить свое дальнейшее поведение.

Кастер задумчиво поглядел на доктора сверху вниз. И затем извлек из сумки какой-то предмет серебристого цвета.

— По-моему, это ваша принадлежность, доктор Куин, — сказал он. — Она была у краснокожего, которого мы захватили. — Он указал назад. В окружении солдат находился индеец со связанными руками. Микаэла узнала в нем одного из воинов. — А теперь я хотел бы наконец узнать, — продолжал генерал Кастер, — что же произошло в резервации.

Микаэла вопросительно взглянула на Салли, но тот стоял с непроницаемым лицом.

— Да, я могу вам сказать, что произошло в резервации, — начала Микаэла. — Дикие индейцы застрелили солдат, которые привезли продовольствие.

Кастер снова указал на индейца.

— Это один из изменников?

Микаэла сглотнула. Индеец устремил на нее взгляд, полный надежды.

— Да, — подтвердила она.

— Отвезти его в форт, — скомандовал генерал, — повесить там и с подкреплением вернуться назад. Сразу после этого займемся лагерем индейцев.

Он дал своим людям знак, и солдаты ускакали. Микаэла не отваживалась взглянуть на Салли. И когда она наконец сделала это, он отвел глаза.

— Зачем ты им это сказала? — сокрушенно промолвил он.

Всего несколько минут спустя Салли и Микаэла скакали верхом в резервацию, чтобы предупредить шайонов. Вначале Салли хотел ехать один, но Микаэла настояла на том, что будет сопровождать его. Уже второй раз за такое короткое время она чувствовала себя виновной в бедах, причиненных шайонам. И это при том, что ее действиями руководило одно только стремление к правде и миру.

Как только Салли и Микаэла принесли шайонам тревожную весть, те тут же принялись сворачивать свой лагерь. Воины, женщины, старики и дети — все помогали паковать имущество, чтобы бежать от армии на другое место.

Шаман Танцующее Облако тоже привязывал к седлу своей лошади вязанку одеял и шкур.

— Я… я очень сожалею обо всем, что случилось, Танцующее Облако, — сбивчиво говорила Микаэла.

Салли стоял рядом, скрестив на груди руки, с таким видом, будто его все это не касалось. Микаэла знала, что в этой беде он винит только ее.

— Сейчас у нас нет другого выхода, — успокаивал ее шаман. — Но как только Кастер уберется отсюда, мы вернемся.

Идущий по Облакам, сын шамана, энергичным шагом подошел к отцу. Его черные глаза сверкали.

— Откуда Кастер узнал, что его солдаты были здесь? Кто…

— Теперь это уже не важно! — Танцующее Облако оборвал сына на полуслове.

Но Идущий по Облакам не унимался. Он указал на Салли, и в глазах его сверкнула ненависть.

— Он… Это он. Он работает на армию осведомителем.

— Ты еще слишком молод, чтобы говорить! — строго глянул на сына Танцующее Облако.

— Это я, я им сказала! — воскликнула Микаэла. Она не могла стерпеть, чтобы вину за ее действия перекладывали на другого.

— А ты уже слишком стар, чтобы что-нибудь понимать! — ответил отцу молодой шайон, никак не отреагировав на признание Микаэлы. — Друзья моего отца — мои враги. И я убью их обоих.

С этими словами он вскочил на коня и ускакал в темноту ночи.

Микаэла вернулась в город одна. Она больше не могла сносить молчаливый укор Салли. Достаточно было ей и собственных угрызений совести. Она подъехала к больнице, минуя дом, потому что дома дети набросились бы на нее с расспросами. А она сейчас сильно сомневалась, что смогла бы правильно на них ответить. Вначале ей необходимо было разобраться с собственной позицией.

Было уже довольно поздно, когда она снова вышла из больницы. Она запирала дверь, как вдруг почувствовала чье-то прикосновение. Вздрогнув от ужаса, она резко обернулась и в темноте различила силуэт длинноволосого мужчины.

— Микаэла, а куда подевались все горожане? Прошло несколько секунд, прежде чем Микаэла оправилась от испуга и избавилась от мысли, что попала в руки одного из дикарей.

— Боже мой, Салли, как ты меня напугал, — простонала она. — А люди все в церкви. Отец Джонсон читает сегодня лекцию.

— А дети где?

— Они дома. А почему ты спрашиваешь?

Но Салли не успел ей ответить. Громкие воинственные крики, разорвавшие тишину, донеслись сразу со всех концов города. Индейцы, одетые в армейскую форму, с факелами в руках, галопом гнали своих коней по улицам, поджигая один за другим покинутые жителями дома. В мгновение ока весь Колорадо-Спрингс был охвачен пожаром. Микаэла в ужасе смотрела на призрачное зарево, полыхающее со всех сторон.

Видимо, запах пожара проник и в церковь, поскольку из темноты уже бежали люди, чтобы спасти свои дома. И не успел Джейк Сликер отзвонить в колокол тревоги, подвешенный перед его цирюльней, как первые ведра уже заливали пламя.