Меж двух орлов

А дома пани Малгожата объяснит дочерям, что у каждой змеищи есть если не дочка, то внучка, если не внучка, то братаница или сёстрыница. И что никто из живущих на земле не свят. Сегодня ты обсмеяла соседкин грешок, а завтра твои собственные грехи выплывут наружу. А они выплывут, уж пани Малгожата постарается.

Тут колокол возвестил о начале службы и местным кумушкам ничего не оставалось, как оставить Соколувских в покое и вернуться под крыло отцов и мужей. Те, в свою очередь, перекинувшись парой слов с паном Янушем, смотрели на дражайших супружниц неласково. Вера верой, ядзвины ядзвинами, а ссориться с Соколувскими было невыгодно.

И молодой Ясновский, даром, что на выжженой веске сидит, свое слово скажет. Поместье-то можно отстроить, а земли при Ясновке много, и хорошей. Да и старые Дембовские уже спешат, чтобы поприветствовать сватьев. Им-то с того сватовства один прибыток, их Зоська в Соколуве за наследником. А у Дембовского, говорят, сам князь когда-то одалживался. Это вам не шутки!

В общем, когда почтенный храмовник вышел на помост и начал протяжно читать книгу Творца, местная шляхта уже успела утихомирить самых ярых поборниц веры.

И все же, из храма Мирося выходила сегодня неохотно. Не спешила, как иногда бывало, поперед родителей, получая за это строгий нагоняй от отца, а еле переставляла ноги. Помощь пришла, откуда не ждали. Когда Мирослава замешкалась на пороге, Марыля просто взяла ее за руку и потянула за собой, щебеча.

– Так что ты говоришь, он тебе обещал? Кораллы или самоцветы?

– Когда? – Мирося не ожидала вопроса и не смогла сразу понять, чего от нее хочет сестра. А та продолжала преувеличенно восторженным тоном.

– Ну как же?! Когда на колени перед тобой ставал!

– Да так… Всякое… – Мирося потупилась. Не пересказывать же, право слово, их с Борутой разговор при посторонних.

– Ах, а мне интересно, где он научился такому обращению. Иным бы панам у него поучиться.

А ты видела, какие у них свиты? Шелком подбиты! Спроси при встрече, у кого они такой яркий брали…

За этой болтовней Мирося сама не заметила, как дошла до брички. И только когда пан Януш дал холопу на козлах знак трогать, опомнилась.

– Ох, Марысю, ну ты ж и сорока. – Устало улыбнулась сестре, покачав головой. – Совсем меня заморочила.

– Зато ты б видела, как этих, – сестра презрительно кивнула назад, где за домами еще виднелся шпиль святыни, – перекосило. Да из них половина, если не больше, за кораллы душу не то что ядзвину, самому его хозяину продадут.

– Тихо! – Полушепотом цыкнула на дочерей пани Малгожата. – Нашли кого поминать в праздник!

А пан Януш задумчиво посмотрел на обеих дочерей и, жестом подозвал ехавшего верхом Гжегоша, что-то негромко сказал ему, суя в руку тугой мешочек. Тот расплылся в довольной улыбке, потом кивнул младшему брату, и они с Лукашем скрылись в одной из боковых улочек. От женщин, провожающих Гжегоша любопытными взглядами, пан Януш только отмахнулся. Дескать, то мужские дела, не лезьте.

Гжегош с братом нагнали семью почти перед въездом в поместье. Довольно улыбнулся в ответ на встревоженный взгляд жены и ловко перебросил отцу все тот же мешочек. Марыля с Мирославой, позабыв о собственных переживаниях, внимательно наблюдали ту сцену. Но спрашивать не решались.

И только дома, когда пани Малгожата уже распорядилась подавать обед, пан Януш прокашлялся и неспешно встал из-за стола.

– Ты, Марысько, хоть и сорока у меня, но сегодня всем показала, что Соколувских задирать не след. Так их, дочко!

С этими словами он вытянул из кошеля коралловые бусы. Бусины были некрупными, но яркого, насыщенного цвета, который так ценится как паннами, так и замужними пани.

– Ой, та-ата! – Марыля от восторга захлопала в ладоши. А пан Януш достал второе украшение. На тонком шелковом шнурке покачивалась небольшая янтарная подвеска.

– Это тебе, Миросько, – он ласково потрепал по макушке младшую дочь. – Для отвода дурного глаза.

Потом поймал взгляд невестки и улыбнулся слегка виновато.

– А ты, Зосенько, не обессудь. Была ты панной, баловали тебя отец с матушкой. А теперь, чтобы тебя баловать, у тебя муж есть.

С этими словами пан Януш подмигнул сыну и велел поторопить обед. Зося ничего не сказала, только поджала губы, стараясь не показать обиду. Но Мирослава заметила, что Гжесь улучил момент пока родители были заняты, и что-то быстро-быстро зашептал жене на ухо. Зося разрумянилась и закусила губу, теперь уже, скрывая улыбку.

Мирося стыдливо отвела глаза, не мешая брату ворковать с женой. А сама подумала, что Гжесь иногда бывает странным. Ну ясно же, что Зоська тоже не осталась без подарка! Вон, как разулыбалась. Так что ему стоило отдать подарок прямо сейчас? И жене приятно, и они бы все рассмотрели сразу. Не надо было бы завтра выпытывать у Зоськи да донимать ее просьбами показать.

***

После поездки в храм жизнь в Соколуве снова вернулась в спое привычное русло. Весна потихоньку уступала свои права лету. Отцвели сады, и вот уже по первой завязи можно было оценить будущий урожай. Холопы отсеялись сперва на господских полях, потом – на своих. И теперь настала пора высаживать рассаду. Солнышко все дольше задерживалось на небе, прежде чем скатиться за горизонт.

И чем теплее и суше становились дни, тем неспокойнее было на душе у пана Януша. Недавно он велел выкатить пару старых бочек и, подлатав, натаскать в них воды из ближайшего колодца. Гжесь по отцовскому поручению съездил в город, где оставил бондарю новый заказ.

– Надо бы крышу полить. – Хмурился пан Януш, глядя на безоблачное майское небо. – Две недели уже без дождя.

– Тата, может, не надо? – Спрашивал Гжесь, который часто сопровождал отца в таких вот обходах. – Главное, вода в бочках стоит. И колодец, хвала Творцу, во дворе. Если надо будет, быстро справимся.

– Когда надо будет, тебя болтом арбалетным с той крыши еще быстрее снимут. – Не сдавался старый шляхтыч. – Крышу и частокол всегда держать мокрыми!

Пани Малгожата только качала головой, но не спорила. Лишь каждый вечер готовила мужу мятный взвар, чтобы не надорвал сердце заботами.

Глава четвертая: Налет

Дни после сватовства полетели, словно кто их хворостиной погонял. Пользуясь негласным позволением пана Януша, Борута с доверенными людьми обустраивал старое городище на острове. Задача была непростая, поскольку тайная тропа должна была оставаться тайной. К тому же пущане не должны были встревожиться, видя неожиданную стройку на своих границах.

Так и вышло, что пока Скирмут занимался хозяйственными делами в Ятвеже, вся работа легла на плечи Боруты и двух его побратимов. Посовещавшись со Сколомендом, на века решили не строить. Но и так легко не было. Строить на болоте землянки мужчины не решились, поэтому ограничились тем, что вкопали будущие избы в землю, примерно, до уровня пояса.