Меж двух орлов

– А если гостья обронила? – Строго покачала головой пани Малгожата.

– А гостьи у нас поза оборами не хотят. Что там делать гостям? На навоз любоваться? – Марыля развела руками. – Да и искать бы начали, если бы кто-то из гостей колечко потерял. Хоть раз, да спросили бы. Вот я и подумала, может, оно там еще с бабкиных времен лежит? Черное все было. Я долго мелом оттирала.

– Понятно.

Пани Малгожата тяжело вздохнула. Причина беды становилась понятной. Оставалось придумать, как отвадить Змия от Марыли, пока не стало поздно, если еще не стало. Ведь, как всем известно, приходит Змий не только к «нечистым» девицам ли вдовам, слишком сильно тоскующим по любимому. Он приходил еще и к тем, кого заманивал подметными подарками.

– Ты его, колечко это, хоть благословила перед тем, как поднять?

– Так я ж не знала, что это колечко. – Потерянно отозвалась Марыся. – А потом и забыла про него. Тем более…

– Сны стали сладкие сниться? – Пани Малгожата допытывалась, ничуть не смущаясь мужа. А вот Мирося с Марылей обе покраснели. – Кавалер какой, пристойный?

– Да… – Тихонько прошептала Марыся.

– И что он делал во сне, кавалер твой?

– Ручки целовал. Обещал весь свет мне под ноги кинуть. Называл красавицей и его путеводной звездой. Просил не спешить со свадьбой, его дождаться.

– Фу-ух, – Пани Малгожата выдохнула с ощутимым облегчением. – И чуть не дождалась. Кланяйся отцу в ноги, дуреха, что вовремя разгневался да вас уму-разуму учить вздумал. Да сестре, что, за тебя вступаючись, сама под отцовский гнев попала и без обеда осталась. Не проснись Мироська от голода, была бы беда. А так, – она торопливо сотворила обережный знак, – Творец миловал.

– И что теперь будет? – Испуганно спросила Марыся, понимая, что нечаянно стала мишенью злых сил.

– А ничего не будет. – Пани Малгожата уверенно завернула подметное колечко в вышитый платок. Еще и красной шелковой лентой перевязала. – Колечко мы в храм пожертвуем, на украшение святыни, там ему самое место. Ты на следующей службе храмовнику покаешься и поблагодаришь Творца за защиту. Я вам еще девку пришлю из хлопок молодых, чтобы ты в покое одна не оставалась.

– А я, – Пан Януш, выслушав весь план, погрозил закрытому окну кулаком, – Над окном шаблю мою любимую повешу, еще дедовскую. С которой он в семи святынях службы отстоял и которой, говорят, самому болотному бесу голову срубил. Повешу, чтобы падала на шею кажному, кто без просу в окно морду сунуть задумает.

Помолившись и поблагодарив Творца за чудесное спасение, семья Соколувских разошлась по своим покоям. Остальным членам семьи решили ничего не говорить, чтобы зазря не тревожить Зосю. Но Мирослава почему-то была уверенна, что Гжегошу отец так и так все расскажет. Только тихо и по-своему, по-воински.

Когда родители ушли, Марыля уткнулась носом в подушку и расплакалась. После всех волнений у Мирославы даже не было сил выспрашивать, плачет сестра от страха, от обиды или от облегчения. Даже есть перехотелось, только спать. Некоторое время Мирося еще сидела на постели, подозрительно косясь на окно, и раздумывала, стоит ли ложиться?

Ей казалось, что эта ночь длилась ужасно долго. И девушка опасалась, что стоит сейчас прилечь, как мать с рассветом придет будить. Разлеживаться до обеда в хозяйстве Соколувских не позволялось никому. Но глаза закрывались сами собой, а зевки Мирослава уже даже не пыталась сдерживать. Подозрительно покосившись в сторону окна, девушка осенила себя и, на всякий случай, сестру знаками Творца и залезла под одеяло. Не станет она подходить к этому окну, сколько бы там не осталось до рассвета! И пусть оно, что бы там ни таилось, не надеется.

– Бе! – Мирося совершенно по-детски показал окну высунутый язык. – Что бы ты ни было, уходи, откуда пришло. А то если татко шаблей не приложит, я Боруту попрошу. Ядзвинам, говорят, сам черт не брат. Он тебе сам вломит, а потом еще твоему хозяину нажалуется.

И Мирослава, как пан Януш перед этим, погрозила окну кулачком.

– Миросько, ты там чего бубнишь? – Шмыгнула носом Марыля, не поднимая, впрочем, головы.

– Спи, Марысенько, – отозвалась Мирослава. – Это я так, сама с собой. Взбудоражилась, все никак не улягусь. Спи.

Уже сквозь сон панне показалось, как со стороны окна донесся тонкий металлический звон и недовольное шипение. Не отрывая головы от подушки, она снова подняла руку и погрозила окну кулаком. Утром Мирося не могла с уверенностью сказать, слышала ли она озадаченный хмык или ей почудилось во сне. Главное, что Марыля перестала чудить и все снова пошло своим чередом.

Глава шестая: Свадьба

Вскоре после памятной ночи подвернулась оказия отправить пленного пана Ромеро в замок к каштеляну. Сопровождать его пан Януш отправил обоих сыновей.

– Особо переживать не буду, не на войну едешь. – Напутствовал пан Соколувский старшего сына Гжегоша. – Тебе не впервой в каштелянском замке быть, за тебя я спокоен. Главное, проследи, чтобы пленного нашего там не обидели, и чтобы пан каштелян взял на заметку, что добыт тот пленный был в бою под Соколувым.

– Сделаю, отче. Прослежу. – Так же степенно отвечал Гжегош, укладывая седельные сумы.

– И за Лукашиком нашим проследи. Он, конечно, не ты. Тебя мне то и дело приходилось за шиворот оттаскивать, чтобы в драку не лез. Но мало ли, попробует кто обидеть хлопачка.

– Прослежу, отче.

В который раз перебрав все поручения, которые должен был выполнить сын после сдачи пленника, пан Януш вручил Гжегошу увесистый мешочек серебра.

– Держи, сынек. Зря, конечно, не разбрасывайся. Сам знаешь, мы его тоже не лопатой гребем. Но негоже моим сыновьям перед пахолками каштелянскими совсем уж голытьбой выглядеть. Так что ешьте и пейте с Лукашем, как подобает владетельным панам.

Да, вот еще! Мать там тебе списочек заготовила. По своим, бабским делам. Купишь там перцу заморского и еще чего скажет. Дороговато, конечно, в замковом городе, так зато ж и выбор, и товар… Шутка ли, две свадьбы сыграть предстоит. А, может, еще и вы с Зоськой на тот год на очередное имянаречение расстараетесь. Запас всегда иметь надо.

Гжегош улыбнулся. Последнюю фразу отец повторял частенько, со строгим видом грозя указательным пальцем. Так что еще маленький Гжесь усвоил, что негоже оставаться без запаса. Без сухаря в суме, когда идешь на рыбалку. Без теплой рубахи, когда идешь в поход. Без лишней серебрушки, когда выбираешься в город.

– Сделаем, тату. Не переживайте.

Панове Соколувские проводили своих до города. Вместе с окрестной шляхтой отстояли службу, которую храмовник справил «на добрую дорогу». А потом долго стояли под святыней, даже когда уже пыль за последней телегой улеглась. Только после этого народ позволил себе разойтись.

– Не реви, Зосько, – уговаривала невестку пани Малгожата, – вернется твой Гжесь. Не на войну провожаешь.

– Зо-ось, с ним же Лукашик наш, и Павел твой. – Уговаривала невестку и Мирося. – Ты же сама всегда говорила, что брат у тебя – богатырь, каких поискать. Будут наши все вместе держаться, себя в обиду не дадут.

– Да больно там всем у пана каштеляна нужно, наших обижать. – Не смолчала и Марыля. – Поедут и приедут. Гжесь вон уже столько раз ездил, с отцом, и без.

– А если разбойники на дороге? А они обратно с товаром ехать будут. – Зося, как обычно, везде видела опасности и грядущие беды. Марыля только рукой махнула. А Мирослава задумалась, зачем пан Дембовский отдал дочь к ним, на самый край Пущи. Хоть и жили они с Гжегошем ладно, но порой казалось Миросе, что в укрепленном городе хрупкой пани Зосе жилось бы лучше.