Меж сбитых простыней

— Тихо, тихо! — строго сказала Люси.

О’Бирн был в ударе. Он рассказывал анекдоты, слышанные в пивной. Над каждым Люси хохотала как сумасшедшая, а на третьем легко уронила руку ему между ног и забыла о ней. О’Бирн прикрыл глаза. Рука исчезла.

— Расскажи еще, — пихнула его Люси, — Мне понравилось.

Он перехватил ее запястье и хотел притянуть к себе на колени. Люси тихонько вздохнула, выскользнула из его рук и сходила за второй бутылкой вина.

— Пожалуй, надо чаще выпивать, раз ты меня так смешишь — сказала она.

Вдохновленный, О’Бирн разразился байкой об автомеханике и викарии. Люси опять хохотала и шарила рукой по его ширинке. Он сам не ожидал, что выйдет так смешно. Под ногами закачался пол. Люси такая красивая, ароматная и теплая… Ее глаза сияют. О’Бирн замер под ее дразнящей рукой. Он ее любил, а она смеялась и лишала его воли. Теперь он понял, что хочет жить с ней, хочет, чтобы каждую ночь она приводила его на грань безумия. О’Бирн прижался лицом к ее груди.

— Я люблю тебя, — пробормотал он, и Люси вновь затряслась от смеха, отирая с глаз слезы.

— Ты… ты… — пыталась выговорить она, опорожняя бутылку в его бокал. — У меня тост…

— Да, за нас!

Люси сдерживала смех.

— Нет-нет! — взвизгнула она. — За тебя!

— Ладно! — О’Бирн выпил вино.

Люси встала и потянула его за руку:

— Пойдем… пойдем…

О’Бирн выбрался из кресла.

— А ужин? — спросил он.

— Ты мой ужин.

Хихикая, они просеменили в спальню и разделись.

— Я приготовила тебе особый сюрприз, так что… не суетись, — сказала Люси.

О’Бирн присел на кровать.

— Я готов на все, — поежившись, ответил он.

— Вот и хорошо… — Люси смачно поцеловала его в губы.

Она мягко повалила его навзничь и уселась на него верхом. О’Бирн закрыл глаза. А ведь было время, когда он яростно сопротивлялся. Люси поднесла к губам его левую руку и поцеловала каждый палец.

— Мммм… первое блюдо…

О’Бирн засмеялся. Кровать и комната тихо покачивались. Люси тянула его руку к спинке кровати. Что-то тихо звякнуло, будто колокольчик. Люси захлестнула его кисть кожаной петлей и застегнула пряжку. Она часто говорила, что когда-нибудь привяжет его и отдерет. Они вновь слились в поцелуе. Люси провела языком по его векам и шепнула:

— Никуда не денешься…

О’Бирн судорожно вздохнул. Лицо онемело, улыбки не вышло. Люси потянула к спинке его правую руку. Он подчинился, наполняясь трепетом от своей покорности. Покончив с руками, Люси пробежала пальцами по его ноге от бедра к ступне…

Почти внатяг притороченный к четырем углам кровати, О’Бирн был распят на белой простыне. Люси умостилась между его ног. Чуть улыбаясь, она смотрела на его член и тихонько ласкала себя пальцами. О’Бирн ждал, что сейчас она усядется на него, точно огромная белая птица. Кончиком пальца Люси провела по его изогнувшемуся стволу, потом туго сжала его у корня. О’Бирн выдохнул сквозь зубы. Люси подалась вперед. Глаза ее полыхали безумством.

— Мы с Паулиной тебя уделаем… — шепнула она.

Паулина. Мгновенье это слово казалось бессмысленным набором звуков.

— Что? — спросил О’Бирн, и оно тотчас обрело угрожающий смысл, — Развяжи меня!

Палец Люси исчез в ее промежности, она прикрыла глаза и задышала медленно и глубоко.

— Развяжи! — крикнул О’Бирн, тщетно пытаясь вырваться из вязок.

Теперь Люси негромко пыхтела, короткие легкие выдохи учащались вместе с рывками О’Бирна. Пристанывая, она что-то бормотала… Что она говорит? Не разобрать.

— Люси, пожалуйста, развяжи, — просил О’Бирн.

Внезапно она смолкла, глаза ее распахнулись, взгляд был ясен. Люси слезла с кровати и стала одеваться.

— Сейчас придет твоя подружка Паулина, — сказала она.

Движения ее стали быстры и точны, на О’Бирна она больше не смотрела.

— Что происходит? — О’Бирн старался говорить непринужденно, но голос его взвизгнул.

В изножье кровати Люси застегивала платье. Губы ее скривились.

— Ты сволочь, — сказала она и улыбнулась, услышав дверной звонок. — Как раз вовремя, правда?

— Да, улегся послушно, — говорила Люси, вместе с Паулиной входя в спальню.

Паулина промолчала, стараясь ни на кого не смотреть. Взгляд О’Бирна приковало то, что она держала в руках. Большой серебристый предмет напоминал гигантский тостер.

— Вот здесь можно подключиться, — показала Люси.

Паулина опустила штуковину на прикроватную тумбочку. Люси села за туалетный столик и принялась расчесываться.

— Воду сейчас принесу, — сказала она.

Паулина отошла к окну. Все молчали. Наконец О’Бирн хрипло спросил:

— Что это за штука?

— Стерилизатор, — весело ответила Люси, повернувшись на пуфике.

— Какой еще стерилизатор?

— Ну как, для стерилизации хирургических инструментов.

На дальнейшие вопросы О’Бирн не отважился. Его затошнило, голова поплыла. Люси вышла из комнаты. Паулина смотрела в темное окно.

— Эй, Паулина, что происходит? — зашептал О’Бирн.

Девушка повернулась к нему, но не ответила. О’Бирн почувствовал, что петля на правом запястье немного ослабла. Руку его скрывали подушки. Он подвигал кистью и заговорил напористей:

— Слушай, давай сматываться. Расстегни ремни.

Паулина секунду помешкала, затем подошла к кровати и, глядя на него, покачала головой:

— Мы тебя уделаем.

Этот рефрен вселил ужас. О’Бирн задергался из стороны в сторону.

— Хватит уже идиотских шуток! — вопил он.

Паулина отвернулась.

— Я тебя ненавижу, — чуть слышно сказала она, — Ненавижу тебя, ненавижу…

Вязка на правой руке еще подалась. О’Бирн потянул руку изо всех сил; казалось, кисть сейчас оторвется, но ладонь в петлю не пролезала. Он сдался.

Вошла Люси и налила в стерилизатор воды.

— Совсем рехнулась? — заорал О’Бирн.

Из плоского черного футляра Люси достала ножницы на длинной рукоятке, скальпели и всякие другие заостренные инструменты, ярко отливавшие серебром. Потом она осторожно опустила их в воду. О’Бирн снова задергал руку. Люси убрала черный футляр и положила на стол два медицинских лотка, белых с голубой каемкой. В одном лежали шприцы, большой и маленький, в другом ватные тампоны.

— Что вы затеяли? — Голос О’Бирна треснул.