Между двух войн

Давая наставления, как вести себя в городе сворков, злобный старик напоил посланцев отравленным напит­ком.

Действовал яд не сразу. Не один раз зелье выручало Карайю, который мог в точности рассчитать и дозу, и время, через которое она подействует.

Сладкие мечты охватили Дархма. Но что бы ни случилось, назад дороги уже не было. Теперь нужна была победа, любой ценой.

* * *

Старейшина почувствовал присутствие чужого. Он быстро удалялся от Своркмиддла в сторону Беркена.

«Лазутчик, спешит, видно, рассказать хозяевам, что их черные замыслы осуществились. Экие все-таки коварные эти людишки», – с высокомерием подумал сворк.

Но потом, вспомнив речи своих соплеменников, которые ничем не отличались от призывов очистителей и им подобных, решил не углубляться в эту проблему. Нужно было действовать.

14

Мирную жизнь обывателей Беркена прервал тревожный колокольный звон. Он не был похож на чистые звуки золотых колоколов Великой колокольни.

Люди в плащах сновали по улицам, стучали в двери и ворота и громкими криками призывали беркенцев на площадь.

У ратуши собралась толпа насмерть перепуганных жителей. Никто ничего не знал, ни один из представителей власти не вышел, чтобы объяснить, что произошло на сей раз.

Когда страсти накалились до предела, Карайа Дархм в простом черном плаще, с непокрытой головой, опираясь на монашеский посох, вышел из дверей ратуши.

Обычно старика сопровождали телохранители. Но сейчас председатель стоял один. Необычный вид Дархма свидетельствовал о том, что случилось нечто ужасное.

– Граждане Беркена, – голос старика был громким, но звучал как-то глухо и надтреснуто, – ужасная весть как громом поразила меня. В этом есть доля моей вины. Я не сумел убедить вас принять правильное решение.

– г. Что случилось? Чего он говорит? – волновалась быстро собравшаяся толпа.

– Да вы посмотрите на благородного Дархма, видно, беда стучит в двери нашего города. А может, она уже вошла в ворота, – негромко, но уверенно произнес какой-то мужчина в надвинутой на глаза шляпе.

Очень немногие смогли бы признать в нем одного из самых доверенных слуг Карайи.

Слова незнакомца чуть было не вызвали панику. Услышаны были последние слова – «ворота» и «вошли». Горожане только-только– оправились после трагических событий на площади. Многие решили, что хищники вновь атаковали город.

– Предательство! – плыл над площадью красивый голос Карайи. – Предательство сворков обрушилось на наши головы. Мстительные твари не посмотрели на невинные лица наших дочерей. Они не пожалели ваших отцов, которые принесли им богатые дары. Все-все мертвы. Подлые сворки погубили их.

Толпа замерла. Но когда до людей дошло, что сворки истребили посольство, все разом заговорили.

Вид убитого горем почтенного старца наводил ужас.

Карайа дрожащей рукой поднял меч и возопил, что близится час мщения. Он сам пойдет и убьет мерзких тварей. Пусть они с ним и расправятся. Но перед смертью он сумеет утащить с собой хотя бы одного убийцу.

То там, то здесь слышались призывы покарать нелюдей.

* * *

Какие-то люди в надвинутых по самые глаза широкополых шляпах будоражили и без того негодующую толпу душераздирающими подробностями. Девицам поот-рубали головы и выставили их на шестах вдоль дороги. А самих съели.

Другие утверждали, что головы порубили купцам, а девиц продали в рабство в Каменную пустыню.

Известие дошло до родителей девушек. Они бросились на площадь, жаждая услышать, что все это неправда.

– Смерть за смерть! – послышались призывы.

Мужчины разошлись по домам, чтобы переодеться и взять оружие.

В этот момент из толпы, грубо расталкивая почтенных жителей, вышел Клиф Уотертаун.

Он был взбешен тем, что в его городе происходят безобразия.

В колокол нельзя звонить без достаточных на то оснований.

Что бы там ни случилось, Карайа Дархм не должен показываться на глаза горожанам в таком непотребном виде. Будто он простой монах.

– Что происходит, господин Дархм? –закричал Клиф, таращась на председателя. – Кто звонил и по какому поводу? А с вами что случилось?

Страшная догадка осенила вдруг Уотертауна. Ну конечно! Грабители унесли или уничтожили имущество Ка-райи, потому-то он итвырядился так нелепо. А теперь пришел к горожанам, чтобы покарать виновного.

Меж тем страсти накалялись.

–. Вот славный наш констебль Уотертаун. – Старец широко повел рукой и ткнул пальцем в Клифа. Чего можно было и не делать, потому как кто ж не знал констебля. – Он поведет вас сразить врага, который прокрался в наши дома и похитил лучших из лучших.

Дархм чувствовал, что пора закругляться. Но он боялся, что кто-нибудь перехватит у него инициативу и все пойдет не так, как задумывалось.

– Констебль, – печально произнес он. И в который уж раз поведал о предательстве хищных сворков.

Вооруженная толпа под предводительством Клифа и его людей, отчаянно гомоня, вышла из города и направилась к Своркмиддлу.

На этот раз никто не прятался за спинами друг друга. Все твердо решили разобраться с грязными сворками.

Никто не обратил внимания на то, что Карайа, который еще несколько мгновений назад рвался в бой, стушевался, отошел в сторону, а потом и вовсе исчез.

Навстречу негодующей толпе по дороге кто-то двигался.

Судя по звукам, везли что-то тяжелое.

Кое-кто из вояк сразу струхнул. Можно было предположить, что это двигались сворки, везя за собой одно из своих смертоносных ^орудий. Ну что им стоит расстрелять толпу, а потом без боя захватить Беркен.

Констебль быстро перестроил свое небольшое войско. Времени, правда, было маловато, но он сумел достойно подготовиться к сражению с врагом.

Однако доносившиеся до них звуки несколько озадачивали. Вот всем хорошо знакомый хриплый голос старосты виноделов взял слишком высокую ноту и сорвался на петушиный крик. Раздался громкий смех компании людей, которые неплохо повеселились.