Между морем и ветром

И Ксюша рассказала! Притом рассказала бы куда быстрее и строго по существу, если бы кое–кто–не–будем–тыкать–пальцем не перебивал каждую минуту и не требовал пояснений.

– А ты не думала, – осторожно начала мама, когда девушка замолчала, показывая, что всё, рассказ окончен, – что он специально примарафетился для вашей встречи? Ты ведь мне рассказывала, что он одевался по–другому. Не знаю, почему, но мне упорно кажется, ты ему нравишься больше, чем ему бы того хотелось.

– Ох, мама, как было бы здорово, если бы это была правда.

– Ничего, лапочка, не печалься раньше времени. Никуда он от тебя не денется, – слово в слово повторила она слова Юльки, и Ксюша посчитала это добрым знаком. – Так, когда, говоришь, у вас следующее свидание? Надо подготовиться и придумать тебе образ, такой, чтобы он забыл обо всех своих обещаниях. Кстати, вы предусмотрели какие–нибудь приятные штрафы за нарушение соглашения? – Наталья Романовна поиграла бровями, посмотрела лукаво.

– Нет, – призналась дочь.

– В кого ты такая? – воздела руки к потолку женщина. – Учишь, учишь!

* * *

– Он уже писал? Как прошло? – Настя перегнулась через спинку дивана и чмокнула мужа в висок.

– Не-а, молчит пока. Ой, да как там могло пройти? Думаешь, она устоит? – Дима поцеловал жену в подставленную щёку и придержал за шею, когда она попыталась отстраниться, чмокнул в губы и лишь затем отпустил. – Ты бы у меня точно не устояла.

– А Ксюшка устоит! Любовь любовью, но она не такая пустоголовая, как он думает. И я всё–таки надеюсь, она достаточно ему нравится, чтобы у них что–то вышло.

Настя обошла диван и забралась на колени мужа. Горячая ладонь тут же опустилась на её живот, погладила любовно, бережно, благоговейно.

– Не знаю, бегемотичек, не знаю. Я понимаю, что рано или поздно должна в его жизнь войти женщина на постоянку, но – может, я и не прав, конечно – мне кажется, это должна быть такая, – он поднял глаза, подобрал выражение, – женщина–мамочка, которая обустроит его дом, сама будет заниматься детьми, гладить ему рубашки и восхищаться его умом.

– Фу, – протянула Настя недовольно. – Дим, ну ты ж умный вроде парень, а друга своего не знаешь совсем. Тебе надо было не женские романы пачками глотать, изучая женскую психологию, а чего–нибудь и мужское тоже. Сева не такой, вот от слова «совсем»!

– Уж я-то его лучше знаю, – самоуверенности Димки мог позавидовать кто угодно.

– А я считаю, ты не знаешь его настоящего до конца. Вы, мужчины, друг перед другом слишком понтуетесь, многое скрываете. А Сева – он же вообще манипулятор чистой воды, даже тебе до него далеко, – ткнула пальчиком в грудь мужа Анастасия. – И не спорь. Ты посмотри на то, как вы с Яриком о нём заботитесь. Ой, Севе нужно то, Севе нужно сё. Севочку обижают девушки, требуют от него любви и заботы, ля–ля–ля. Дим, да он просто даёт вам реализовать свои «папские», – вернула она подачу про женщину–мамочку, – замашки и кого–то защищать и опекать. Ему так удобнее и проще, и вы при деле, ещё и довольные.

Дима посмотрел тяжёлым взглядом, но промолчал. Где–то через минуту брови его удивлённо поползли вверх.

– Вот же козёл. Да я сам позвоню Ксюше и проинструктирую, как его захомутать! Опыты он на мне ставит! – парень выругался, да ещё и от мата не удержался, что случалось в присутствии Насти настолько редко, что она искренне верила: муж не матерится. – Яр его убьёт.

– Можешь ему сказать. Уверена, он никого даже пальцем не тронет. Учитывая, что вы все росли под его неустанным контролем и опекой, главная курица–наседка в вашей компании – это именно он. Так что нет, не убьёт.

– Настя! – Дима выглядел шокировано.

– А что я такого сказала? Правду и ничего кроме правды.

– Яр из нас самый крутой. Его все боялись всегда. Как ты можешь говорить о нём в таком ключе? – возмущался парень. – Ты чего вообще?

– Дим, он крутой и всё такое, я не спорю. Но у него же страсть всех опекать и заботиться. Давай поспорим, что как только он узнает, что я беременна, он найдёт нам лучшего врача и заставит к нему ходить?

– Мы ведь уже нашли врача. Или не нашли? Ты говорила…

– А это не важно, – перебила мужа Настя. – Он скажет, что его врач лучше и так далее. Я уже об этом думала и даже морально почти готова.

– Да это вообще не его дело!

Дима спорил больше из чувства противоречия. Яр никому не позволял лезть в его жизнь, но сам не отказывал себе в подобном удовольствии. Сева, да и сам Димка с детства ему в рот заглядывали да во всём повторюшничали, где только могли. Неудивительно, что Ярослав привык и опекать, и советовать, а они – прислушиваться как минимум.

К чести Яра Димка не мог припомнить ни единого случая, когда тот пользовался их дружбой в личных целях или давал неразумные советы. Доверие в их троице было почти стопроцентным.

– Ню–ню, – съехидничала Настя. – Вот увидишь, всё будет так, как я сказала.

– Я же говорю: ведьма! Ещё и с провидческими способностями, – тут же переключился Дима на любимую жену. Руки заскользили по стройному телу, обняли за талию, потянули на себя.

– Ты обещал мне тогда, на балу, костёр страсти, – с придыханием напомнила Настя.

– О, побуду сегодня инквизитором, – с воодушевлением поддержал идею жены Дима. На Ксюшу, Севу и Яра ему уже было начхать.

А ведь это именно он посоветовал другу, как себя вести с неугомонной Ксюшей и как не попасться на удочку женского коварства! Но Насте об этом лучше не знать.

Глава 7. Сырники, котизм и грудные мышцы

– Дочь, у меня к тебе деловой разговор, – Наталья Романовна стукнула трижды и приоткрыла дверь, ровно настолько, чтобы звук проникал громче, а любопытный нос оставался вне зоны видимости. – Можно?

– Угу, я ещё сплю, – прокряхтела Ксюша из–под одеяла и посмотрела на усевшуюся на край постели маму. – Чего тебе не спится? У меня даже будильник ещё не играл.

– Я забыла тебе вечером сказать, а мне на работе нужно дать ответ. Оксана Валерьевна, ты должна её помнить, она у нас как–то была в гостях, – мама дождалась, когда дочь кивнёт и продолжила: – так вот, она улетает в отпуск на две недели. Женщина она одинокая, но у неё есть кот. Обычно она оставляла его сестре, но та забеременела, боится токсоплазмоза и отказалась наотрез. Вот Оксана и попросила меня за ним присмотреть. А ты ведь знаешь, я не очень люблю всю эту живность. У меня аллергия.