Между нами любовь

– Ты уверена?

– Я с Лизой виделась на днях. Мы гуляли. Поэтому посплетничать успели. А шашлык… Тяжёлая для меня еда, сам знаешь.

– Ну и всё, вопрос решён.

Он ушёл переодеваться, бросив пиджак на диван. Фаина покачала головой. Сколько лет знает Давида, а привычки его так и не меняются с годами.

Может, и к лучшему… Пусть в этом грешном мире хоть что-то будет стабильно.

Она взяла пиджак и прижала его к лицу, как делала уже тысячу раз. Как же он пах… Её Давид.

Телефон мужа едва не выпал из кармана, она успела его подхватить. По привычке мазнула по экрану, набрала код. Ну надо же! Давид так и не установил для защиты отпечаток пальца или сканирование лица. С другой стороны, зачем ему?.. Для важных переговоров у него имелся другой телефон. А этот так, для общей картины.

Она открыла галерею.

Листнула одно фото. Другое.

Внезапно замерла.

Пальцы задрожали, и телефон всё-таки упал на пол.

У Фаины закружилась голова, перед глазами всё потемнело. Схватившись за живот, она начала глубоко дышать…

Не может быть… Не может…

Сколько она так простояла, Фаина не знала. Лишь облегчённо вздохнула, осознав, что Давид всё ещё моется с дороги.

Она посмотрела на телефон.

Подняла его.

И снова открыла галерею…

Чтобы удостовериться…

Слёзы потекли ручьём.

Чтобы не скатиться в истерику, она зажала рот рукой.

Такой её и увидел Давид.

– Фаина! Что случилось? Тебе плохо?

Он взволнованно, нервно сжал её плечи, потом усадил на диван. Сам подхватил телефон и начал набирать скорую.

– Стой!

Иногда Фаина умела говорить так, что и Шахов останавливался.

– Мне не плохо… Просто... Сядь, пожалуйста.

– Какое сядь? На тебе лица нет и…

– Сядь, – и добавила более мягко: – Прошу.

Сквозь пелену слёз она наблюдала, как Давид опустился на корточки перед ней, внимательно вглядываясь в её лицо. На муже был лишь один халат, на коротко стриженых волосах ещё поблескивали капельки воды. Никак не приучит себя промокать их полотенцем до конца.

Боже…

– Я сейчас смотрела твою галерею… в телефоне… Ты так и не запаролил его по биометрии.

Она сожалела, что болезненное состояние и то волнение, что охватило её и с которым ей никак не удавалось совладать, мешало рассмотреть выражение его лица. Глаз…

Она знала – в них тревога. Причём за неё.

– Зачем мне биометрия? Что мне прятать в телефоне от тебя?

– Там фото… девушки…

– Её зовут Рая.

– Рая… Раечка…

Фаина снова зажала рот ладонью. На этот раз истерики избежать не удалось.

Давид выругался, вскочил. Сходил на кухню, принёс воды.

– Пей.

Рая… Какое красивое имя.

Раечка.

Фаина снова и снова пробовала его. Повторяла про себя, всхлипывая и пытаясь прекратить плакать.

Не помогало.

Фаина послушно выпила воды, понимая, что если сейчас не прекратит истерику, Давид начнёт действовать дальше. И через час она окажется в больнице.

Она же пыталась соединить воедино то, что не соединялось. Никак.

Если учитывать логику…

А вот сердце и сны…

Они говорили о другом.

Давид стоял рядом, нависал, внимательно наблюдая за малейшими изменениями, происходящими с ней. Отходить и не думал.

Фаина вернула ему пустой стакан и поднялась. Ноги не держали.

Она почти незаметно пошатнулась, потом прижалась к мужу. Пусть обнимет… Пожалуйста. Так, как умеет только он…

Ей не пришлось ничего говорить вслух. Давид прижал к себе.

– Ты как?

– Дава, скажи мне… скажи, – она задрала подбородок кверху, тоже всматриваясь в лицо дорогого мужчины. – Ты мне веришь?

– Твою же мать, Фая! Ты можешь сказать, что происходит?

– Сколько лет Рае?

Муж сильнее сжал губы. На висках запульсировала венка, к которой Фаина тотчас прикоснулась. Провела кончиком пальца, желая сгладить бьющее его изнутри напряжение.

– Двадцать два.

– Дату рождения знаешь?

– Фаина!

Он не выдержал, повысил голос.

Женщина поспешно кивнула и отошла от мужа.

– Дава, послушай, та девочка…

Муж напрягся.

– Нет, послушай… Помнишь, я тебе говорила, что была беременна и потеряла ребёнка на позднем сроке? Точнее, родила и…

– Ты запретила поднимать эту тему.

– Да, запретила.

Руки Фаины задрожали.

– Но смотри… Сейчас.

Она кинулась к шкафу. Одну дверцу открыла, вторую. И начала выкидывать вещи, разбрасывая их по полу.

Давид стоял каменной статуей. Нахмуренный. Где-то даже раздражённый и злой. Он готов был выслушать её, терпеть прихоти, потому что… Ну потому.

Фаина редко истерила, почти никогда. Она умела сдерживать эмоции. А сейчас не могла. Да и не хотела.

Она достала старый альбом, вскочила на ноги, пошатнулась. Давид бросился к ней.

– Ты чего?! Ну-ка, успокаивайся давай.

– Нет, смотри…

Она лихорадочно листала альбом, пока не развернула его и не показала Даве.

– Мне тут двадцать лет. Скажи… Скажи, Дава, бывают такие совпадения?

***

По спине мужчины пробежал холодок.

Нет. Мороз.

Мышцы неприятно сковало.

На него с изрядно выцветшей фотографии, которой было лет тридцать, смотрела… Рая.

Давид взял снимок. Пальцы дрогнули.

Вот оно, оказывается, как бывает…

Совпадение? Или что?

В первый раз, когда он увидел Раю, она напомнила ему Фаину. Было такое… Остигов, который стоял рядом, тоже отметил сходство. Но это ничего не значило! Абсолютно!

– Фаина, не придумывай. Я понимаю, у тебя…

– Нет, ты не понимаешь! – жена очень редко повышала голос, но сейчас эмоции били через край. – Дату мне скажи. Точную.

– Зачем? У Раи есть семья и…

– Акопян мог пойти на подлог! На всё…

Давид предупреждающе покачал головой, показывая Фаине, что не стоит дальше развивать тему.