Между небом и землей
Шрифт:
Улыбка, странная, неуместная, и почему она так плотно обосновалась на моем лице? Я стояла, глядя на надгробный камень, холодный, бездушный камень, под которым был похоронен Северус. Нет, я не имела права писать эпитафии, ему бы это не понравилось, снял бы с Гриффиндора баллов двести, если бы узнал…
«Северус Снейп: 9 января 1960 — 29 февраля 1998» — Вот и всё, что было написано на серой плите.
— Северус, ещё недавно я боялась, что больше никогда не смогу прийти сюда, не выдержу, — негромко сказала я. — Оправиться? Нет, я никогда не оправлюсь, никогда не смогу засыпать и не видеть во сне твое лицо.
Нужда в отдыхе практически отпала, но человеческие рефлексы остались, мне нравилось спать…
— Мне было трудно найти в себе силы жить дальше.
Улыбка не исчезала с моего лица, и я опустилась на траву у могилы и посмотрела в голубое небо без единого намека на облачко. Странно было сидеть вот так – казалось, повернешь голову налево, а там Северус, тоже наблюдает за синевой или пристально смотрит на меня. Я не старалась отогнать от себя это ощущение, было приятно немного пофантазировать.
— Я едва не сошла с ума от горя. Первое время было особенно тяжелым, всё, что я могла делать — это лишь дышать. Я не замечала происходящего вокруг. Северус, я так хотела смерти, я забрала с собой кинжал… — наконец, голос начал приобретать нотку сдавленности, но я не позволила чувствам вылиться наружу, ведь, отправляясь сюда, я пообещала себе, что не буду плакать. — Я искала остатки воды из Шаруши, обошла всех гоблинов, которые и согласились бы мне помочь, да не могли — та бутыль по легендам была единственной… Что ж, я всё же нашла смысл жизни… Совсем скоро я поняла, что беременна. Северус, наш сын, он замечательный и так похож на тебя. Нет, я не обижаюсь, что от меня он принял только цвет волос… Твой характер… Он такой же строгий, тянущийся к знаниям, он стремится быть похожим на тебя, стремится заниматься зельями, — мечтательная улыбка заставила мои глаза на мгновение закрыться, руки обхватили колени, а лицо подалось навстречу прохладному ветерку.
— Сегодня отличная погода… Прости, я не смогла бы прийти в дождь, он угнетает меня. Северус, спасибо, что не дал мне умереть, иначе не было бы нашего сына… А знаешь что? Я, наконец, понимаю, что произошло тогда… Это именно сын заставил меня вернуться на землю, чтобы он смог появиться на свет.
Я втянула свежий шотландский воздух полной грудью, затем сорвала ромашку, росшую недалеко от надгробия, и поднесла к носу. Горьковатый терпкий аромат сразу напомнил мне о зельях и о том, как они в свою очередь пахнут Северусом.
— Мир изменился после падения Лорда, даже погода стала лучше, словно вселенная избавилась от концентрированного зла, — я усмехнулась. — Прошло девятнадцать лет, эти годы были для меня полны смысла, — я на мгновение снова прикрыла глаза, предаваясь воспоминаниям. — Я помню слезы на своих глазах, когда впервые взяла сына на руки и посмотрела в его крохотное личико, коснулась крохотных пальчиков. Уже тогда я была уверена, что он вырастет твоей точной копией. Во сне маленький Северус сдвигал брови, в точности копируя твою мимику – это вызывало отнюдь не расстройство. Живая улыбка была со мной с тех пор, как он появился на свет… Ты оставил мне частичку себя, не бросил… Я хочу, чтобы ты знал, что он знает о тебе всё, — вдруг мой голос приобрел серьезность. — Не могу врать ему, он этого не заслуживает. Северус, прости, но теперь мы живем в доме твоих родителей, иногда мне кажется, что это плохая затея, воспоминания еще живы, но… — я задумалась. — Мне действительно стало легче после переезда, спасибо Северусу младшему, это он уговорил меня переехать, тащил силой…
Я посмотрела на руку: золотое колечко, совсем простое, но невероятно изящное красовалось на безымянном пальце.
— Северус, оно просто прекрасно, прости, но я должна была забрать его, просто… Просто мне нужно было это самоутверждение. Сколько раз я представляла, как ты ведешь меня под алтарь и надеваешь его. Ладно, не буду о грустном, — я сделала движение рукой, словно отмахнулась от мыслей. — Знаешь, я не бросаю попытки найти Мёртвую Воду, только теперь я ищу её в другом месте, в своей голове. Кажется, я близка к тому, чтобы синтезировать зелье с подобными свойствами, которое сможет подействовать на меня. Правильный путь найден, только не хватает чего-то.
Восемнадцать лет я ищу способ уйти из этого мира, чтобы воссоединиться с тобой… Нет, только не ругайся, я сделаю это, когда буду уверена, что больше не нужна сыну… Поверь, это будет еще очень нескоро, — интонации в моем голосе напоминали оправдания.Диалог с собеседником, которого никто никогда больше не услышит, вызывал во мне бурю эмоций, я представляла его реакцию на каждое мое слово. Сидя на земле, наблюдала за ровным дыханием ветра, когда почувствовала его приближение…
*
Он уже перешел на бег, боялся упустить, боялся, что эта иллюзия растворится, что он не успеет и мираж исчезнет. Видеть её после стольких лет... сердце зрелого мужчины неистово билось. Силуэт девушки становился всё ближе и ближе. Сириус несся со скоростью молнии, чтобы снова заглянуть в эти глаза цвета весенней зелени и… внезапно остановился…
«Куда я иду? Зачем?» — заиграли нотки здравого смысла. Сириус понимал, что совсем не нужен ей, но его влекло слишком сильно. Нет, просто так он не отпустит это видение, не посмеет… Слишком много времени прошло, он не должен бояться. Издалека он смотрел на то, как Анна садится рядом с могилой. Его сознание вело неистовый бой с сердцем, которое рвалось туда, но разум отказывался заставлять его ноги шевелиться. Сириус застыл, когда до цели оставалось совсем немного. Сколько он так простоял, наблюдая, как шевелятся её губы... Анна вела беседу с погибшим Северусом, изливала душу, но на её лице была улыбка, такая искренняя и нежная.
Ноги всё же двинулись с места, но спустя несколько футов Сириус снова застыл, вглядываясь в Анну. Она совсем не изменилась, такая же, какой он видел её в последний раз, восемнадцать лет назад. Они с сыном выглядели ровесниками...
Юное и прекрасное бессмертное создание не тронутое временем. Её глаза светились, а волосы мерцали серебром. Божественная, а он… Ему уже за пятьдесят пять… Кого он обманывает? Просто напугает её. Нет, он не стар, волшебники живут намного дольше магглов и стареют позже, но все же, он уже не тот Сириус, которым она его знала. Возраст оставил отпечатки на его лице, а усталые морщинки, дарованные Азкабаном, стали глубже. Собрав в сердце всю решительность, которая осталась, он двинулся с места…
*
Его приближение не пугало меня, я знала, что наша встреча должна была произойти именно сегодня. Смотреть в его глаза будет все так же больно. Чувство вины до сих пор не отпустило… Его шаги сначала были быстрыми, но потом он словно застыл вне времени. Я чувствовала его неуверенность и знала все его страхи, но больше не имела права прятаться. Боюсь, что, увидев меня молодой, совершенно неизменившейся, ему станет только хуже. Сбежать? Да, эта мысль посещала, но, по-моему, с него достаточно. Он шел, глядя прямо мне в глаза. Возраст давал о себе знать, хотя стать Сириуса не изменилась: он был все так же красив, но в его волосы пробралась седина. Уставшие от тревог и жизни глаза стали еще более грустными, морщины стали заметнее. Директор Хогвартса смотрел на меня с волной непонятных эмоций. Страх, любовь, боль, счастье…
Почему он всё еще любит меня?
Я медленно встала с земли и сделала шаг навстречу, давая понять, что не убегу больше. Улыбка, адресованная разговору с Северусом, теперь принадлежала Сириусу. Еще один мой шаг, и он одним рывком преодолел разделявшее нас расстояние и заключил меня в крепкие объятия…
— Анна… — тихо, на выдохе произнес он.
Разговоры были неуместны в данной ситуации, я просто сомкнула руки на его спине. Странно, все тот же запах капучино. Сириус совсем не изменился. От него веяло болезненной теплотой, я чувствовала, как из его глаза его роняют слёзы, стекая по щекам. Ладонь сжала волосы на моём затылке. Он прижимался так крепко, но с такой нежностью, что поневоле я начала вспоминать того Сириуса, который обнимал меня много лет назад. Мне было хорошо в его объятиях, и угрызения совести пропали… Исчерпали себя, ведь столько времени прошло.