Между небом и землей

— Из него дерьмовый загонщик… — не преминула я использовать гадкое словечко, отчего-то решив, что это разрядит обстановку, но он проигнорировал гадость, вылетевшую из девичьих уст, ожидая продолжения. — После тренировки на его голени красовалась красивая сине-желтая гематома, он хаял меня всю дорогу в замок, но я лишь ухмылялась, его это взбесило, и он начал говорить совсем гнусные оскорбления в мою сторону. Гарри пытался нас остановить, но не получилось. Я не выдержала и обозвала его г… Неважно, — отмахнулась я, продолжая поток речи, рвущийся наружу, дабы быстрее избавить себя от неприятного разговора. — Далее он ляпнул что мое место на Слизерине, назвал чистоплюйкой, и ни с того ни с сего набросился. Следующие события, вы, кажется, уже застали, профессор, — снова понурив голову, завершила я, опустив колкое оскорбление фамилии Ричи.

— Интересно, если бы я тебя не знал, то подумал бы, что ты показала свою истинную натуру, — ухмыльнувшись, глядя в коричневую обложку журнала, сказал он. — Анна, что произошло на самом деле?

Внимательное изучение ситуации позволило разуму Сириуса мыслить шире, да и по его глазам я поняла, что он всё знает…

— Разговор по душам с Дамблдором и Снейпом, — негромко ответила я, потирая шею в неуверенном жесте.

— Я так и знал, что он сказал тебе… — Сириус вздохнул, теперь в его взгляде не было зла.

— О, ну конечно вы в курсе, профессор Блэк! — язвительно сказала я, поражаясь своим интонациям.

— Перестань вести себя как маленький ребенок! — произнес он строго. — Не забывай, пожалуйста, с кем ты разговариваешь! Да, я в курсе, потому что это именно я добыл эту информацию!

Я выкатила глаза на него, и уже второй раз за пятнадцать минут рот мой непроизвольно открылся.

— Так это вы! Это всё вы! Из-за вас мне пришлось выслушивать весь этот бред! — снова сорвалась я на крик.

Сириус закатил глаза.

— Так, успокойся, тихо, — поставил он руки перед собой и старался дышать ровно, однако явно был напряжен не меньше моего.

Меня била такая дрожь с головы до ног, что стул подо мной будто вибрировал, как Сириус мог? Волнами накатывало негодование, и появилась даже капелька презрения к человеку, которого я люблю. Сириус внезапно достал волшебную палочку, закрепленную на запястье, как у всех дуэлянтов, наколдовал стакан воды и поставил передо мной.

— Пей, успокойся.

Не в силах скрыть отчаяние по поводу нахлынувших новых чувств, я взяла в руки стакан и сделала первый глоток, едва не поперхнувшись. Сириус свел два пальца у бровей и закрыл глаза. Наконец, тряска начала потихоньку отступать из моего вымотанного тела, вместе с ней и презрение, я успокаивалась, по крайней мере, пыталась. Блэк был уже осведомлен о моих близких отношениях с Игорем, по всей видимости.

— Я знаю, что тяжело узнавать о предательстве друзей и близких, — совсем другим тоном начал он, — уж поверь, у меня есть в этом опыт, из-за одной сволочи я потерял друзей и провел двенадцать лет в Азкабане, — в его голосе отчетливо проскакивала горечь, от которой мое сердце сжалось в комок.

Сириус понял, что эту историю я уже слышала ранее. Не нужно объяснять, каково было ему в те времена, все равно мне такого не пережить. Он посмотрел на меня, вновь в его глазах читалась эта таинственная тоска и усталость, а в довершение всего дивного букета теперь еще и боль. Грустные серо-голубые глаза не могли не привести меня в чувство, как-то так получалось, что мои беды меркли в сравнении с тяжелой судьбой человека, что потерял лучшие годы жизни в тюрьме среди дементоров.

— Как бы ни была тяжела правда, Дамблдор и я, — он повременил с продолжением, глядя на то, как моя гордая осанка теряется в сутулости плеч и поникшем взгляде, — мы не виноваты в том, что открыли ее тебе, ты просто должна ее принять.

Ветер так сильно ударил в окно, что могло показаться, что рама не выдержит и треснет, засыпав кабинет Сириуса мелкими осколками, осколками сердец и боли двух людей, находящихся в этой комнате. От злобы не осталось и следа, теперь нас обоих преследовала тоска прошлого, навсегда утерянного времени, погибших и оставленных друзей, пелена лжи, предательства и отчаяния.

— Мне сказал Снейп… — совсем тихо прозвучал мой голос, едва перекрывая сумасшествие нарастающей непогоды.

— О, он, наверное, еще и масла в огонь подлил? — с тенью улыбки произнес Блэк.

— Еще как, — я тоже попыталась улыбнуться, но улыбка получилась вымученной.

— Да уж, из Снейпа никакой психолог, — Сириус подавил смешок, тоже показавшийся каким-то хилым.

Я боролась с желанием спорить с ним, слышать шквал криков снова, я не хочу, он прав, тяжело разочаровываться в близких. Нужно себя успокоить, в любом случае, споры сейчас неуместны, я узнаю, я докажу что Игорь не такой. Время покажет, кто прав, но я не могу поверить в эту чушь с детоубийствами. Сириус и так сейчас не в лучшем настроении, не стоит продолжать этот тяжелый разговор.

— Это просто не может быть правдой, Сириус… — тихо сказала я, забыв о субординации.

Внезапно я обмякла на стуле, нет, не плакала, просто сидела, глядя в бесплотное пространство, слышала, как он поднялся с кресла, затем донеслись тихие шаги и его руки оказались моих плечах. Оправиться от таких горьких вестей мне не удастся никогда. Вокруг меня было слишком много лжи – единственный друг, который был со мной рядом шестнадцать лет, оказался плохим человеком. Мне открыли карты, остальные его злодеяния вовсе не нуждаются в огласке, да мне и неинтересно. Я никогда не открою папку с именем Игоря Мозесова…

— Держись, просто переживи это, иначе никак не справишься, — тихо сказал Сириус, поглаживая мои плечи в жесте поддержки. — Я буду рядом с тобой, Энн, поддержу в любой ситуации…

Я обернулась, чтобы посмотреть в его глаза и понять, что все услышанное сейчас мне не почудилось. Его взгляд проникал в самое сердце, еще никому не удавалось достучаться до самых потаенных уголков моей души, вывернуть все переживания, понять их…

Как в тумане я встала со стула и повернулась к человеку, который понял меня и поддержал. Я смотрела на него, различая переживания и воспринятие моих бед, как своих собственных, старые раны в его сердце снова открылись. Я просто сделала шаг и обняла его, прижавшись щекой к груди, так сокровенно и с такой благодарностью. Сириус… Он обнял меня в ответ, знал как мне больно, снова охранял мою грусть, но на этот раз я охраняла и его печаль тоже. Одному Мерлину известно, сколько нам обоим пришлось пережить в этой жизни, сколько еще боли и страданий нас ждет впереди…

Сириус заключил моё лицо в ладони и сделал то, что просто было необходимо. Этот поцелуй, он не был соленым, как в прошлый раз. Он был нежным, пропитанным такой искренностью и чувствами, такой открытый и красивый, что каменный пол начал уходить из-под ног. Сильные руки сжали крепче в объятиях, словно Сириус боялся, что я действительно могу упасть. Мы прижимались так крепко, сейчас так сильно нуждались друг в друге, как будто виделись в последний раз. Он открыл глаза и на мгновение отстранился, поглаживая мою щеку ладонью, я вела лицо за его рукой, прикрывая глаза в томительной неге.