Между тут и там

– Милана, солнышко, иди скорей, поцелую.

Светлана хотела еще что-то сказать, но презрительно посмотрела на нас обоих, забрав девочку, удалилась за дверь.

Все это время я обалдело наблюдала эту картину как бы со стороны. Мои ноги поджаты, а простынь натянута чуть ли не к подбородку. Как только за Светланой закрылась дверь, я вскочила и, одев халат, пулей унеслась в ванну. Наспех одевшись, открыла дверь, но выйти не смогла, уперлась в грудь Игната.

– Нам нужно поговорить!

– О чем? О том, что поставил меня в идиотское положение?

– Мы разводимся и уже полгода, как не живем вместе. Когда ты осталась, я позвонил ей и попросил не привозить Милану. Она, как видишь, закатила истерику.

– Пропусти меня, Игнат, мне нужно идти. Ночь была изумительной, а утро развеяло сказку, и я благополучно спустилась с небес на землю, – он отступил в сторону.

Я же схватив сумку, сбежала по ступенькам. Выходить нужно было через гостиную, где сидела в глубоком кресле Светлана. Торжество так и играло на ее лице. Уйти оплеванной из этого дома я не могла. Повернувшись к идущему за мной по пятам Игнату, я повисла на его шее и страстно поцеловала. И улыбнувшись, тепло сказала:

– Ты чудо, котик, такой нежный и ласковый.

Обернувшись к Светлане, я добавила:

– Спасибо вам за Игната! – подойдя к ней, наклонилась и поцеловала ее в щеку, как лучшую подругу.

Быстро выйдя, я закрыла дверь. Такого поворота никто из них не ожидал. А меня всю трясло, чувство мерзости, использованности и чего-то еще сползло вниз к моим ногам. Меня обвили тугие кольца змея. Змей, который недавно ласкал мою грудь, бедра, который страстно в меня входил и дарил незабываемые ощущения. Да, все это было…

Поежившись от омерзения, я пошатывающейся походкой пошла по направлению к шоссе. Меня все сильнее и сильнее бил озноб. Выйдя на обочину, я начала тормозить машину. Я не слышала, что рассказывал водитель, сунув ему пятьсот рублей, попросила ехать молча. Красивая сказка закончилась, не начавшись.

Не знаю, как добралась до квартиры. Телефон я выключила сразу же, как только увидела, что звонит незнакомый номер. Уверена, что это был Игнат. Не хочу его слышать, не хочу… Захотелось выпить, лечь и забыться. В холодильнике стояла водка, купленная для компрессов. Налив стакан, не закусывая, я выпила практически залпом. Жидкость обожгла горло и ухнулась в желудок. Вскоре я почувствовала головокружение, и сознание мое унеслось в даль.

***

Я вздрогнула. Мою спину и ягодицы обожгло каленым железом, как мне показалось. Еще удар, и я завыла, словно раненое животное. Мне себя стало жалко. Да сколько можно? Там меня морально унизили, а тут истязают физически, врагу такое не пожелаешь. Меня начала бить дрожь, и пришла она, долгожданная истерика, я рыдала, подвывая:

– Я не хочу так, слышишь, не хочу! Как вы меня уже достали!

– Прости, любимая, я перепробовал все. Но лишь только так я могу тебя пробудить. Избивая тебя, принося боль телу, душа твоя переносится сюда, ко мне. Я не знаю больше, как могу тебя тут еще удержать.

Изверг подошел, осторожно притрагиваясь к вздувшейся коже. От его пальцев шла успокоительная прохлада, как бы замораживая поврежденные участки кожи. От его прикосновений становилось легче. Боль уходила, оставляя после себя легкое горькое послевкусие. Когда он дотронулся до моих ран губами, меня пронзило током. Его язык прошелся вдоль полосы, начиная с ягодиц и заканчивая плечом.

– Оставь меня, хочу умереть.

– Нет, ты и так мертва большую часть времени. Так редки моменты просветления. Тело есть, но без души, безвольное, покорное, принимающее все безропотно. Я хочу тебя, пока ты в сознании. Я люблю тебя.

– Любишь, говоришь? Любовью садиста? Отвяжи, у меня затекли руки и ноги.

Я думала, он начнет пререкаться. Но, как ни странно, он отстегнул мои ноги, а затем руки. Я начала заваливаться, но изверг не дал мне упасть на землю, подхватил затекшее тело. От боли я застонала. Боль, она опять вернулась. Изверг, положив меня на жесткий стол, начал обрабатывать рубцы мазью. Я вздрагивала от прикосновений.

– Если бы ты осталась тут и не уходила, я не причинял столько боли. Если тебе это не нравится.

Нарыдавшись вдоволь, я успокоилась. Только часто шмыгала носом и тяжело вздыхала, приступ жалости к себе прошел. Можно теперь и дальше быть сильной.

– Я не останусь тут!

– А я не откажусь от попыток тебя сюда вернуть.

– Вот и поговорили!

– Ты сегодня, не такая, как обычно. Чувствую женщину, а не воина.

– Не нравлюсь, не вызывай – огрызнулась я.

– Не нравилась бы, не вызывал бы, – парировал он.

И тут я поняла, что не знаю, как его зовут, ведь все время про себя называла его извергом.

– Ты, вообще, кто? Как тебя зовут?

– Я Рэйден, маг.

– Шарлатан?

– Это кто такой шорлотон?

– Шарлатан – это человек, прикидывающийся магом, а сам им не является.

– Думаешь, я такой?

– Не знаю я, какой ты, – пробурчала себе под нос.

После обработки мазью мне стало легче, уже не было больно. Лишь только приятное томление в мышцах, кровь циркулировала и бурлила.

– Так хорошо? – спросил маг, явно довольный собой.

Ого, от его прикосновения становится жарко, по мне пробежала волна. Я отстранила его руку и проговорила:

– Не сейчас, хочу осмотреться. Дай мне одежду.

Не говоря ни слова, он протянул мне плащ. Видя мои безуспешные попытки самостоятельно одеться, маг помог водрузить хламиду на голое тело. Достал откуда-то мягкие сапожки и натянул их на ноги. Ну, хоть что-то, обычно, я, вообще, без одежды.

– Хочешь посмотреть мир?

– Да, должна же я знать, где нахожусь.

– Закрой глаза, – мягко попросил он.

В голосе Рэйдена было столько нежности, что это не вязалось с его жесткими действиями.

Подойдя ко мне, он крепко обнял мое хрупкое тело, по сравнению с ним я была совсем маленькой. Прижав меня к себе, он не дал возможности мне и пикнуть. Я почувствовала дуновение ветра на своих волосах. Мы стояли на площадке смотровой башни, ветер пытался добраться до незащищенных участков кожи. Видя, что я дрожу, Рэйден притянул меня к себе. Было так тепло и уютно, что я на миг забыла, кто он. Забыла, как он изощренно истязал мое тело, причиняя мне боль и получая удовольствие от моих страданий. Оказывается, и он может быть просто человеком.