Между волком и собакой. Последнее дело Петрусенко

Елена покачала головой:

– Не успокаивай. Я и так знаю – на белом коне. Садись, вот твой чай.

Людмила Илларионовна села рядом, погладила племянника по плечу.

– Митенька, ты должен быть очень осторожен. И… как ты считаешь, Викентию не слишком опасно там? И как всё сложится для него завтра? – Она вздохнула. – Понимаешь, я ведь обычно и не знала, как он проводит свои расследования. Уже после он рассказывал, что бывал прямо среди бандитов, в ином обличии… Только один раз, при мне, он переодевался, когда шёл арестовывать убийцу. Это было давно, в городе Белополье… И вот только сейчас, впервые, я с самого начала знаю, где он и кого изображает.

– Не переживай, родная моя! – Митя провёл ладонью по густым седым волосам, прикоснулся губами к щеке тёти. – Я сам прослежу. И потом, у нас все до мелочей продумано. И дядя, ты же знаешь, он всё всегда наперёд планирует и предвидит. Завтра будет дома.

Людмила Илларионовна порывисто встала:

– Тогда иди и отдыхай. Поздно уже.

Она вышла на веранду, оттуда на крыльцо. Стояла, глубоко дыша прохладным летним воздухом, успокаиваясь. Митя всегда был ласков, но такие порывы нежности, как сейчас, случались редко. Людмила Илларионовна была тронута, но от этого же сжимала сердце тревога… Минут через десять, успокоившись, вернулась к комнате. Но, начав открывать двери, замерла. Митя вытянулся на диване, положив голову на колени жены. Леночка гладила, перебирала его волосы одной рукой. Вторую он держал в своих, водил ею по своей щеке и, время от времени, тихонько прикасался губами. Они оба молчали, не отрывая друг от друга глаз. Володи не было, за его деревянной перегородкой уже не горел свет, он спал…

План завтрашней ликвидации банды и в самом деле был детально проработан. Ещё в полдень примчался Гриша Зарудный с сообщением: есть, занавеска отодвинута! Он прикатил на велосипеде. Держать машину вблизи дачи Рашке не было возможности. Но Гриша был заядлым велосипедистом, даже участвовал в республиканских соревнованиях. Сразу после его появления Троянец собрал совещание – группа Кандаурова, командир отряда милиции, приданный для окружения и захвата бандитов, и ещё один человек – молодой парнишка, курсант школы милиции. Он сидел в уголке – белобрысый, веснущатый, курносый, смотрел во все глаза и слушал, чуть ли не открыв рот. Производил впечатление деревенского простачка.

Оперативникам было известно, что пропавший хозяин дома по улице Люсинской, пенсионер-железнодорожник по имени Антон Иванович Шарыкин, был родом из Курской области, из городка Рыльск. Много лет он там не жил, не бывал, родственников не осталось. Но бандиты об этом, конечно, не знали. Вряд ли Брысь знал даже о месте происхождения Шарыкина, хотя исключать это было нельзя. Нужен был молодой парень родом из-под Курска, с характерным говором. Обратились в школу милиции, нашлось несколько курсантов-курян. Начальник школы сразу указал на личное дело одного – Петра Корикова. Засмеялся: «Этот изобразит вам что угодно. И не струсит, будьте уверены». И вот теперь Пётр сидел в УГРО на совещании, наивно таращил глаза. Но все уже знали, как обманчива его внешность, какой сообразительный и толковый этот парнишка.

Бандиты, которых ждали, пришли порознь: сначала один, потом, с интервалом минут в десять, – двое. «Проверялись, нет ли слежки», – понял Викентий Павлович. Он оставался в своей комнате, наверху – так договорились с Брысём. Поначалу он, незамеченный, послушает разговоры, потом спустится…

Викентий Павлович не знал, как развернутся события, но не сомневался: товарищи тянуть не станут. «Дом окружат, это несомненно, – думал он. – Хорошо бы отвлечь внимание, чтоб ничего не заметили раньше времени…» И сам себя одёргивал: «Не умничай! Митя сделает всё как надо».

Внизу громко разговаривали, сипел голос Гроба. И тут Петрусенко услышал:

– Брысь, там какой-то придурок явился. Хозяина спрашивает, говорит – никуда не уйду.

Это был голос Витька. Его, как только трое бандитов появились, отправили к воротам на «атас».

– Какого хозяина? – не понял главарь.

– Говорит «дядю Антона». Сел на свой чемодан, говорит – не уйду никуда. Турнуть его?

– Какой из себя?

Голос Брыся стал тревожным. Но Витёк цыкнул слюной пренебрежительно:

– Пацан. Деревня. Говорит: «Мы с под Курска». Рылово какое-то.

– Рыльск. – Брысь явно успокоился. – Точно, этот дядька оттуда был… Так, давай его сюда.

«Началось!» – понял Викентий Павлович. Быстро вернулся в комнату, глянул из окна: формы милиционеров уже мелькали у забора. Несколько человек ловко перепрыгнули во двор, затаились у сарая. Вновь осторожно вышел на маленькую площадку у начала лестницы, теперь уже так, чтоб видеть: что там происходит внизу. Как раз вошёл парнишка – и правда, совсем деревенского вида, с большим фанерным чемоданом.

– Ну, и кто ты? – весело спросил Брысь.

– Так племянник, – охотно ответил парнишка, и Петрусенко невольно улыбнулся: говор у него явно был нездешний. – Троюродный, конечно, ну так и чё? Родня всё же.

Он оглядел мужчин, спросил неуверенно:

– А дядька Антон где?

– Так, может, он? – Брысь кивнул на одного из своих – крепкого, длиннорукого, с короткой стрижкой.

– Ну уж нет! – Парень обиделся. – Я его в лицо-то не видал никогда, но мамка описывала. И не молодой уже.

– Значит, мамка послала?

– Ага! – парень словно обрадовался вопросу, быстро зачастил – Он ей брательник троюродный, вот она мне и сказала: «Езжай, Петрусь, к дядьке Антону. Пусть он тебя на железну дорогу пристроит работать, там деньги хороши платят да паёк дают».

– А шо там тебе мамка в чемодан положила? – просипел Гроб. – Поглядим давай.

– Да, Петрусь, не жадничай, открывай, – подхватил Брысь. Он явно развлекался.

– Не-е, – парнишка быстро сел на чемодан. – Это гостинцы для дядьки Антона. Вы скажите, где он?

«Пора», – сказал сам себе Петрусенко и стал спускаться по лестнице, изо всех сил стараясь делать это спокойно, неторопливо. Хотя каждый нерв был напряжён. Нужно было ещё больше расслабить внимание бандитов своим появлением. А ещё – стать у окна. Чтоб раньше времени не заметили окружения.

Три новых бандита напряглись было, но Брысь дал знак – мол, всё в порядке. И сказал, ткнув парня кулаком в плечо:

– Так вот же твой дядька! Признаёшь?

Парнишка, не вставая с чемодана, уставился на Петрусенко вытаращенными светлыми глазами, на юном лице явно отражалась растерянность и недоверие.

– Так… мамка гуторила, вроде лысый Антон-то, и бороды не носил…

Викентий Павлович улыбнулся, сказал:

– Слышу, у вас тут весело. Не удержался, полюбопытствовал.

Он уже спустился и, словно не зная, куда себя деть, прошёл и стал спиной к окну. Так будет закрыт ход тому, кто попробует уйти через окно.

– Щас будет ещё веселей, – подал голос рукастый и сильно пнул ногой мальчишку.

Гроб тут же подхватил чемодан, водрузил на стол и открыл.

– А мамка молодец, любит брательника. Хоть и троюродный! И выпить, и закусон есть!