Между жизнью и смертью

– И можете не караулить, я вас сам покусаю, если что.
– Усмехнулся довольный вампир, перебирая волосы провидицы.

Хохот девушки стал еще заразительнее.

– Я даже себе представить это не могу!

От Харона раздался странный клокочущий звук - древний ворон тоже смеялся. Смеялся и Гост, довольный эффектом.

– Вино сейчас станет теплым, - напомнила Деми отсмеявшись.
– А ты теплое вино не любишь.

– Ага... я не твой брат, так нагло магичить не люблю...
– Хмыкнул Гост, разливая вино по бокалам и протянув один из них девушке.

Взяв за тонкую ножку, Деми задумчиво покачала бокал, любуясь игрой света в алых отблесках вина.

– Гост, а за что пить будем?

– Как за что? За двое суток покоя, разумеется.
– Улыбнулся лукаво Душелов.

– Покоя?
– округлила глаза Деми.
– Именно что покоя? И мы дверь закроем? И никого не пустим?

– Закроем, не пустим... но покоя не обещаю.

– Ну и не надо, - согласилась девушка, потянувшись и обняв вампира за шею.
– Гост, - прошептала она тихо ему на ухо.

– Я.
– Довольно отозвался вампир, чуть прикрыв глаза.

– Защитишь меня?

– Конечно.
– Медленно кивнул Душелов, прижимая Деметру.

– От кошмаров!
– засмеялась тихо девушка.
– В твоих руках они не снятся. Проходят мимо... А мне после Плача душ это необходимо. А в обмен, в обмен...

– В обмеееееен?..

– Угу! В обмен, чтобы мне такое предложить?

– Что-нибудь... стоящее...

– Стоящее? Ууу... Надо подумать, хорошенько подумать...

Романтику момента неожиданно нарушил Харон, подлетевший и опрокинувший на парочку все оставшееся вино.

Тихо взвизгнув от холодка, прошедшего по телу, Деметра удивленно взглянула на ворона.

– Ты чего?!

А ворон хлопнул крыльями и, подняв бутылку, продолжил поливать возмущенных вампиров вином, пока не вылил все.

– Харон!
– Рявкнул Гост.

– Отпад, - Деми отжала волосы от вина и тяжело вздохнула.
– По-моему это указание на дверь. Я потопала отмокать в свою шикарную ванную...

– Это не на дверь указание...
– Пробормотал Гост.
– Он пытается что-то сказать... но почему-то не может.

– Прости, - вздохнула Деметра.
– Ты знаешь, что твоего ворона я понимаю два раза из десяти...

– Я понимаю его всегда... но сейчас он именно не может сказать...

– Почему?!

– Деми, кто из нас всезнайка?..

– Я не всезнайка, - торопливо отмахнулась девушка.
– Я просто смотрю в будущее, прошлое. Но не вижу никаких причин ни там, ни там.

Гост задумчиво посмотрел на ворона и достал доску для спиритических сеансов. Положив ее на кровать, вампир указал ворону.

– Покажи, раз молчишь.

И ворон показал. Взяв клювом указатель, он начал водить по доске...

Деметра, с ужасом вглядевшись в доску, подорвалась с места. Задержалась на миг, обхватив лицо Госта ладонями, поцеловала и помчалась к дверям.

– Ясных дневных снов, милый!

Гост же остался смотреть на то, что получилось. Ворон вывел всего два слова - "Седьмой" и "Первый"...

***

Вода. Она плавала в воде, и захлебывалась ее совершенной чистотой. Вода давно смыла все алые отпечатки детских маленьких пальчиков с ее кожи. Вода давно вымыла алые сгустки из ее дивных волос, которые всегда были жесткими и алыми, а в этой воде вновь вернулись к своему мерзком оттенку светлой ржавчины.

Кожа, которая была мягкой и покрытой едва заметными трещинками, чтобы лучше впитывать кровь младенцев, стала морщинистой и покрылась водяными струпьями.

Глаза, цветом которых она гордилась, ведь они были багровыми, с едва заметными, мерцающими золотистыми искрами, стали мерзкого, человеческого цвета. Даже не карие, которые легко было бы превратить в шоколад с алой радужкой, а серые, мерзко-серые!

Ишша ненавидела то место, где она оказалась. Ненавидела себя, что так глупо попалась на удочку Неведомого клана. Но больше Ишшиаррас ненавидела Неведомый клан. Клан, который привел ее к такому мерзкому, униженному положению. Эта ненависть не давала душе вампирессы очиститься. Эта ненависть поддерживала в ней жизнь бесконечно.

Если бы Ишша могла, она бы ненавидела еще и Ночь. Ночь, которая заточила ее в Темницу. Ночь, которая окружила ее чистейшей водой, ненавистной Ишше.

Но ненавидеть Ночь Ишша не смела. Это было чревато для ее души полным растворением. Ночь в своих темницах оставляла только тех, у кого была хотя бы тысячная доля шанса. А Ишша свой шанс терять не хотела. Она вцепилась в него клыками и когтями, и не желала никому отдавать.

Ишша хотела жить. Пусть в Темнице, в этой мерзкой воде, но хотела. Потому что ждала того, кто ей пообещал: "Я выпущу тебя на свободу. Я научусь, и заберу тебя отсюда. Я дам тебе возможность отомстить. Просто жди".

И Ишша ждала.

Ишша не знала прошли тысячелетия или века, а может быть, просто минуты. Плавая в воде, она ждала. Ждала. Ждала...

А потом, однажды, вода исчезла. Вся. Мгновенно. И Ишшиаррас открыла глаза. Над головой высоко-высоко был потолок огромной пещеры, из странного серого камня. Факела были какие-то странные. И пахло вокруг не влажными джунглями и гнилью, а чем-то совершенно непонятным. Но очень меркзим.

Самым важным было другое. Ишша медленно села в гробу, в пещере, где стояли еще десятки таких же гробов, и торжествующе расхохоталась!

Она - жива! Она жива! Больше никакой воды! Больше никакой Темницы! Она - на свободе!

Первая душа - ожила...

Зеркала, бесчисленные зеркала окружали его. Но в них отражался не он, а тот, из-за кого он стал таким. Мистраль смотрел на него изо всех этих зеркал. Он звал его, ждал. Но каждый раз, когда Миниграль почти добирался до зеркала - оно рассыпалось пылью. И пыль эта устилала пол, мешая двигаться дальше. Миниграль проклинал Неведомых, убивших его. Он ненавидел их... и жаждал мести. Еще он ненавидел Ночь - он знал, что Мистраль где-то здесь, в ее царстве. Он ненавидел ее за то, что она не позволяет им быть вместе, ведь Мистраль зовет его из этих зеркал! Только бы добраться...

Но Миниграль продолжал бороться, он жаждал мести и жаждал быть вместе с Мистралем... и эта жажда не давала ему исправиться и покинуть Темницы.

Но неожиданно все переменилось, словно гул камертона пронесся вокруг и все зеркала лопнули.

А когда осела пыль, вокруг был странный серый камень, мерзкая вонь вместо привычных ароматов и десятки гробов. Он сам сидел в гробу и потрясенно смотрел вокруг. Зеркал больше не было - он был свободен!

Седьмая душа ожила...

Не все здесь были такими, как они. Был и другой...