Межгалактическая империя

— Нашел тоже кого спрашивать! Что я, знаток того, что делается при дворе? Ну, Зенхан — второй после Андры. А может, и нет. Есть там некая Сабура Моно, но о ней никто ничего не знает.

— Кто она?

— Женщина, больше ничего сказать не могу. Очень толстая женщина — для ее габаритов еще не придумали размер — это все, что я знаю. Говорят, что она сует нос во все, что происходит в империи, что Андалвар безоговорочно доверял ей, что она была его главной советницей. Слухи есть слухи. — Финзи опять передернул могучими плечами. — Она очень редко появляется на публике, не участвует ни в каких дворцовых церемониях. Если у нее есть слуги, то они молчат словно в рот воды набрали.

— Загадочная толстушка? — прокомментировал Келаб.

— Вот именно, — с подчеркнутой страстностью ответил Финзи. — Это все, что я слышал о ней. Так что если ты хочешь узнать еще что-либо, то не сиди здесь и не булькай!..

Келаб совсем по-мальчишечьи улыбнулся — растянул губы и обнажил ряд ровных белых зубов, затем загорелой рукой пригладил волосы. Наконец стряхнул невидимые соринки со своей удивительно цветастой одежды. К его левой мочке был прикреплен золотой кружок, в котором отражался свет тусклых ламп, развешанных в забегаловке.

— Спасибо, Финзи. Ты первый, с кем мне удалось поговорить на Аргусе после возвращения. Два года, старина, — это два года. Много воды утекло за это время. А что говорит по этому поводу народ?

— Какой? Чей голос ты хотел бы услышать — сильных мира сего или обывательские сплетни?

— Сплетни, конечно! — Келаб допил ликер и поставил рюмку на стол. — О чем он вещает?

Финзи мельком глянул мимо чародея в сторону астронавтов, и взгляд его мгновенно обессмыслился. Потом он резво принялся протирать поверхность стойки. Келаб чуть обернулся, глянул на посетителей. Те тоже примолкли — сидели с каменными лицами и бездумно поглядывали по сторонам. Пакетик с чипсами переходил из рук в руки, но никто теперь не запускал в него пальцы. Келаб понимающе усмехнулся — ясное дело, все побаиваются шпиков. Даже сами шпики… Как бы на них не донесли за то, что они не донесли.

Келаб повторил вопрос:

— Так как, Финзи, рассудил простой люд?

Бармен неожиданно перегнулся к нему через стойку — дерево предупреждающе заскрипело.

— Совсем забыл. Я и раньше хорошей памятью не отличался, а теперь просто напрочь отрубило!

Он хмыкнул и, видимо устыдившись собственной трусости, признался:

— Тебя-то, чародей, они ни за что не выдадут, а меня — самое милое дело! Сейчас нельзя сказать, от кого можно ждать подобной подлянки. Каждый хочет заработать на доносе…

Келаб успокаивающе похлопал его по руке:

— Говори.

— Болтают, что было предсказание… В смутные времена всегда хватает пророчеств. Сегодня ночью, когда Шарла появилась возле замка, люди слышали вещие слова. Ну, в толпе, что собралась возле крепости. Страшные дни ожидают Аргус, вот что они слышали. Тому причиной черная ведьма. Принцесса Андра. — Финзи, состроив глубокомысленную гримасу, подтверждающе покивал. — Говорят, что ее регентством может закончиться империя.

Келаб понимающе поджал губы. Неожиданно в его глазах промелькнули странные огоньки.

— В то, что ты рассказал о ней, вполне можно поверить. И что же, эти тоненькие голоски так и выкрикнули «Есть!» и взяли под козырек?

— Ну уж нет. Эти, у которых такие слабенькие голоса, просто озверели. Совсем как лев в клетке.

— А как насчет Шарлы?

— Пока ничего. Разве что появилась надежда…

— Понятно, — сказал Келаб. — Похороны Андалвара, когда и где они состоятся?

— На третий день после кончины, так требует обычай. В королевском замке на холме… Благородные и большие господа уже начинают прибывать. Они окажут честь принцессе Шарле, мне так кажется — если, конечно, она на самом деле является Шарлой.

Келаб замер:

— Точно. Я как-то не подумал об этом.

— Что касается регентства, решение об этом должен принять Совет шести. Но обычно, если в том появляется необходимость, главное слово за традицией — старшая дочь короля должна стать регентом. Это в теории…

Келаб помолчал, потом спросил:

— Сколько я тебе должен?

На лице Финзи появилось нескрываемое удивление, он даже моргнул:

— К чему такая спешка? Я хочу послушать рассказ о твоем чудесном путешествии. Тебе, наверное, есть чем поделиться со старым дружком. Тебе что, уже пора?

Келаб усмехнулся, ткнул пальцем в монету достоинством в сто кружков, которую он бросил в кубок, где собирали деньги на похороны короля. Другой рукой разогнал подвисшее над стойкой облако табачного дыма.

— Так сколько, Финзи?

— Считай, что я тебя угощал, Келаб, — ответил бармен. — Ну, если ты так настаиваешь, то я возьму свою долю из твоего взноса на похороны, тем более что сборы в таких случаях должны быть небольшими, иначе, сам понимаешь, начнутся расспросы — кто это такой щедрый, то да се…

— Я готов рискнуть, — кивнул Келаб.

С этими словами он слез с табурета и мимо заметно подвыпивших девиц направился к выходу. Много часов он гулял по нижнему городу. Вид у него был задумчивый…

* * *

Зенхан Вар яростно воскликнул:

— Так я и знал! Подобного рода неожиданностей я и опасался.

Андру, казалось, совершенно не обеспокоила эта новость. Она по-прежнему лакомилась сливами — бережно, двумя пальчиками брала их с блюда. Вела себя сродни сирианской обезьяне — та тоже, набив брюхо, теперь сладко похрапывала, свернувшись в клубок возле стены. Одной лапой она еще придерживала обглоданную кость. Полуденное солнце слабо отсвечивало в золотистых занавесках. Неожиданно принцесса сказала:

— Ее появление в глазах простолюдинов может показаться неким знамением. К тому же эта ужасная буря… Дело в том, Зенхан, что у меня есть малюсенькое сомнение — Шарла ли это?

Управляющий криво усмехнулся.

— Нет, госпожа, ваши сомнения напрасны. Вы об этом не можете судить, но ваша сестра в точности копия своей матери в ее лучшие дни. Если она так же добра, какой кажется, империи можно сказать: «Прощай!»

Андра засмеялась.

— Мой дорогой, благородный Зенхан. Ей еще надо подтвердить и доказать свое право на регентство. Что по этому поводу думает Сабура Моно?

Управляющий развел руками.

— Дорогая госпожа, я не знаю, где она! Она появилась у фоба вашего отца, однако не осталась с нами, а удалилась. Куда?..

— Но я тоже не смогла оставаться в траурном зале. Знаете ли, женщины слабы…

— Что касается вас, я предпочитаю забыть об этом. Вы так молоды, госпожа, что же касается Сабуро Моно… Она крепче, чем сотня дюжих молодцов. У нее сердце танисского быка!

— И очи демона, — тихо подтвердила Андра. — Разве имеет значение, кто именно будет заботиться о сохранении империи?