Межпланетный путешественник (Виктор Гончаров. Полное собрание сочинений в 6 томах. Том 2)

Озабоченно почесал затылок:

— Засорилась, должно быть!..

И, вынув палочку из рупора, сосредоточенно стал дуть в него.

— Главное, не упустить момента, — соображал, исподтишка наблюдая за неотступными спутниками.

Пришлось еще раз повторить бессмысленную манипуляцию: снова вложить палочку, дернуть туда и обратно рычажок и сокрушенно вздохнуть:

— Вот грех-то! — Засорилось…

Бандиты подозрительно-опасливо переглядывались. Андрей, казалось, с головой ушел в чистку рупора, а сердце уже начало свой нелепый пляс.

Бандиты остро следили, трудно было сделать лишнее движение.

— Слушайте, — сказал старший, — довольно вам дурака валять…

И не кончил…

Андрей кошкой прыгнул с палочкой в руках в другой конец машины и растерявшихся бородачей залил фиолетовым пламенем. Как громадные статуи, грохнулись друг на друга, дико вращая глазами.

— Не ушиблись? — спросил Андрей, искрясь от смеха.

Теперь уже никто не помешает ему покинуть негостеприимную Землю. Сбросить тела вниз и айда!

— Каждое дело нужно доводить до конца, — нравоучительно произнес он, обращаясь к парализованным старцам, и сел в кресло под рупор.

Машина вышла из-под корней и вынырнула из воды в воздух.

— Что, отцы-вороны, проворонили?

Открыл шторы. Остальных бандитов и след простыл.

Попрятались…

Спустился ниже, освещая рефлектором кусты. За одним сидели пять бандитов. Как черные тараканы, припали к земле.

Блеснул фиолетовый луч и они остались в скорченных позах под своим прикрытием.

С другой стороны прогремели выстрелы. Пули расплющились о покрышку машины. Андрей метнулся на снопы огня: три бандита, подобрав полы черных ряс, пустились наутек, к мельнице.

— Пустяки! Не убежите!..

Нагнал первого, придавил его всей тяжестью машины, потом — второго и третьего.

Для большей верности угостил всех фиолетовыми лучами.

Стащив бандитов в одну кучу, слетал в деревню. Поднял всех на ноги, поведал о событиях ночи, указав, где искать вход в подземный притон, и на глазах изумленных слушателей исчез с машиной в черном небе.

Через 2 минуты уже купался в лучах восходящего солнца где-то в песках Азии. Голова болела и смыкались тяжелые веки.

— Высплюсь, отдохну, а там видно будет… — решил он, опускаясь на лесистую гору около полуразрушенного тибетского монастыря.

Глава VI

ПЕРВЫЕ ШАГИ СРЕДИ "СОСИАЛЕЙ"

1.

То был кошмарный перелет, длившийся бесконечно и мучительно долго.

Временами Андрею казалось, что он сошел с ума, или что абсурдно-нелепый тяжелый сон парализовал волю, сковал мышление, свинцом налил тело. Временами сознание начинало мерцать и вдруг растворялось в гигантской стихийности Вселенной. Тогда не существовало Андрея, был лишь один великий Космос, вечно движущийся, куда-то стремящийся, из миллионолетий повинующийся только своим — из себя выделенным — законам… В эти моменты сознанием своего ничтожества проникался Андрей. Расползались мысли, подавленные громадой Космоса… Машина резала пространство, управляемая только инстинктами человека. В такие моменты легко было погибнуть. Каждый миллиард верст угрожал гибелью…

…Как вспышка магния, яркая мысль озарила угасавшее сознание:

— Я — часть Вселенной, но часть обособившаяся, часть материи, рожденная в муках, когда на Земле воды кипели, а небо рвалось молниями, и через страдания в борьбе за существование претворившаяся в материю живую, тонкую и сложную.

— Я — венец организованной материи, — человек.

— Прочь малодушие! Вселенная велика и необъятна, но она — неразум. Она должна подчиниться разуму, такому же необъятному, как Вселенная, но бесконечно мудрее ее…

Стихия — атомы, электроны, ледяной эфир, космическая пыль, раскаленные досиня туманности, пылающие адом солнца — стихия бушевала, создавая миры, творя живое из неживого и в грандиозных катастрофах уничтожая творения свои…

Андрей усмехнулся, поглядывая через стекло:

— Погоди, старая, и до тебя доберемся… Скрутим, скрутим, как дать пить!..

Заработал организм с прежней интенсивностью. Мозг продуцировал довольство жизнью и готовность к новым схваткам хоть с полсотней Вселенных…

Три раза Андрей приставал к населенным планетам и заряжал аккумуляторы, опускаясь на неприступных горах, в пустынях или безбрежных океанах.

Времени хватало только на то, чтобы отдохнуть в мертвом сне и подкрепиться.

Вперед!.. Вперед!.. — Других желаний и мыслей не было.

Туда, на край Вселенной, где скрывается далекое будущее Земли!..

2.

Инстинкт подсказал, что машина достигла цели. Вычисления веза говорили о том же. Однако вид новой солнечной системы заставлял призадумываться. Солнце как будто сияло по-прежнему — разве немного тусклее: планеты располагались вокруг него в том же порядке, — Андрей с закрытыми глазами смог бы начертать их орбиты. Но… не было Сатурна, этого опознавательного пункта, — на месте его находилась облачная планета без кольца и имевшая вместо 9-и лун штук 12–13 их. Вид остальных планет тоже не отвечал тому, к которому Андрей привык. А самое главное: там, где должна быть — по самому беспристрастному суждению — Земля, искрилось какое-то странное тело, круглое и с длинной черной тенью.

Подлетел ближе — на расстояние, с которого обыкновенно легко было различить характерные очертания материков родной планеты — и, памятуя ту остановку, которая однажды чуть не сделалась для него последней, стал носиться кругом странного шара, внимательно изучая его.

Через пять минут вывел заключение:

— Если это и Земля, то с ней произошла какая-то чертовщина!..

Ни материков, ни морей не было. Ослепительно яркая поверхность облекала звездное тело.

— Не ошибся ли мой старик? — вспомнился вез Айрани. — Не вкралась ли ошибка в его вычисления? Может быть, вместо того, чтобы указать мне Землю, ушедшую вперед на 500.000 лет, он показал обратное? Может быть, Земля находится еще в раскаленном состоянии?

— Нет, не похоже…

Неожиданное наблюдение, заставив Андрея вскрикнуть от удивления, дало новое направление его мыслям.

От обоих полюсов странного тела шли параллельные мосты, далеко протянувшиеся в сторону. До сих пор они были закрыты падающей от планеты тенью, и в первую минуту Андрей их не заметил. Но вот Земля (если это она) приняла новое положение по отношению к Солнцу, и две яркие полосы предстали с полной несомненностью в своем существовании. Полосы тянулись, продолжая сохранять параллелизм, в направлении к другой планете, более близкой к Солнцу, и на ней оканчивались, тоже на полюсах.