Мезолит СССР

Существуют, однако, и инновации, которые порой имеют специфический для каждой группы характер. Среди таких инноваций прежде всего нужно отметить геометрические формы орудий. Но эти последние не получают повсеместного распространения. Так, в мещерской группе представлены прямоугольники — вкладыши с затупленными концами и краем. Они изготавливались на правильных ножевидных пластинах путем использования очень мелкой крутой ретуши.

В этой же группе часто встречаются вкладыши с затупленным краем и одним затупленным концом. Не вполне ясно порой, была ли это самостоятельная форма (в этом случае их можно считать прямоугольными треугольниками), или это обломки уже указанных прямоугольников. В отдельных памятниках этой группы есть мелкие симметричные трапеции, полученные той же техникой.

Однако в соседней нижнеокской группе прямоугольники настолько редки, что их можно считать заимствованием из мещерской, а трапеций нет совсем. В то же время в нижнеокской группе рано появляется техника шлифовки. В других же группах геометрических орудий, как, впрочем, и шлифовки, нет совсем, что отделяет эти памятники от стоянок бассейна Оки. Но и между ними есть различия: в волжской группе есть рубящие орудия, тогда как в переславской группе их нет. Почти нет рубящих орудий и в мещерской группе.

На следующем хронологическом этапе сохраняется бутовское население в районе Мещеры. Оно представлено теперь памятниками типа стоянки Совка III. Их отличие от предыдущего этапа в отсутствии прямоугольников и распространении техники шлифовки. Продолжается и развитие нижнеокской группы, которая представлена теперь памятниками типа Угольново I, Велетьминская IX и др. Эта группа отличается распространением типично бутовской формы — острий со сходящимися ретушированными краями, а также дальнейшим развитием техники шлифовки. Костромская группа представлена на позднем этапе памятниками типа Гомониха, характерной чертой которых является развитие рубящих орудий треугольной формы. Ничего пока нельзя сказать о судьбе переславской группы, так как в ней пока известно незначительное число памятников.

Вместе с тем на мезолитической карте заметно расселение бутовской культуры в западном направлении. Так, в бассейне Средней Оки появляется новая группа, представленная стоянками Борки и Шумашь II. Целая серия позднебутовских стоянок размещается и на Верхней Волге, в пределах Калининского Поволжья: это стоянки Соболево V и III, Заборовье II, Култино I и др.

Характерной чертой этих памятников является дальнейшее развитие основных бутовских компонентов при сохранении основных элементов уже известной технологии. Но наряду с этим в составе их инвентарей появляются новые черты, свидетельствующие о более тесном контакте с иеневским населением. Так, в ряде стоянок появляются типично иеневские формы асимметричных трапеций, иногда изготовленных на отщепах (Борки, Шумашь II, Заборовье II). В отдельных стоянках (Култино I) появляются иеневские формы рубящих орудий с перехватом. В остальном каменная индустрия бутовских стоянок мало изменяется.

Хронология поздних этапов бутовской культуры определяется радиокарбоновыми датами стоянок на Ивановском и Берендеевском торфяниках, а также пыльцевыми датами ряда поселений. Эти датировки помещают памятники во вторую половину VII–VI тысячелетие до н. э. Такие даты подтверждаются радиокарбоновыми датировками верхневолжской ранненеолитической культуры, начинающей свое развитие с V тысячелетия до н. э.

Именно верхневолжской культуре дает начало позднебутовская культура. Во всяком случае каменный инвентарь верхневолжской культуры включает значительное число позднебутовских элементов: скребки, резцы, вкладыши, наконечники стрел, ножи и т. д.

Экономический уклад позднебутовских племен базируется на охоте. Население в это время, по данным палеогеографов, жило в густых широколиственных лесах. Основным объектом охоты была, вероятно, лесная фауна — лось, зубр, благородный олень, кабан и др. Стабилизированные формы наконечников стрел говорят о мало дифференцированной охоте в это время, иначе говоря, одни и те же формы наконечников применялись для охоты на всех животных. Широкое распространение, судя по данным трасологического анализа (Жилин, 1986), получило вкладышевое охотничье вооружение. Наличие стоянок небольшой площади (Красново, Пищалкино, Угольново I) говорит об охотничьих экспедициях на относительном удалении от мест основных поселений. Не исключено, что эти мелкие поселения были связаны с временной (сезонной) охотой на один какой-то вид животных, т. е. специализированной охотой. Только на позднем этапе существования бутовской культуры появляются отдельные наконечники с поперечным лезвием, свидетельствующие о появлении особых видов охоты.

Рыболовство у позднебутовского населения мало документировано. Практически нет данных о собирательстве, за исключением находок запеченных раковин в очаге жилища 2 на стоянке Соболево V. Однако жизнь в лесной среде предполагает безусловный сбор орехов, ягод, грибов.

Социальная структура позднебутовского населения тоже определяется с трудом. Стоянка Соболево V, раскопанная на достаточно большой площади, дала три жилища, общая площадь которых составляет около 45 кв. м. Если они существовали одновременно (а есть основания думать именно так) и если считать на одного человека при той скученности, которая наблюдалась в жилищах первобытных коллективов нашего времени, по данным этнографии, по 2–3 кв. м площади на человека, то количественный состав группы — 15–22 человека. Такой состав предполагает существование на поселении родовой группы. Площадь жилища на стоянке Петрушино около 18 кв. м, иначе говоря, в нем могло жить одновременно от 6 до 9 человек. Вряд ли такое количество людей могло относиться к иной социально-производственной единице, чем большая семья. И та, и другая упомянутые стоянки имеют значительную площадь, превышающую площади других позднебутовских памятников, за исключением, может быть, Микулино и Елина Бора. Таким образом, мы можем сказать, что население поздних этапов бутовской культуры объединялось для решения своих производственных задач в единицы, не превышающие размеры родового коллектива. Внутриплеменные связи пока что мало отражены в археологическом материале.

В конце третьего хронологического этапа своего существования позднебутовское население снова начинает «реконкисту» — повторный захват своей исконной территории. На Верхнюю Оку продвигаются, по-видимому, люди из мещерской группы, а Калининское Поволжье постепенно захватывает часть населения нижнеокской группы, о чем свидетельствуют находки обломков шлифованных орудий, ранее всего распространившихся именно на Нижней Оке. Это обратное движение «бутовцев» на Верхнюю Волгу позволило им ассимилировать остатки «иеневцев», которые к этому времени начали приходить в упадок. Именно такой характер процесса определяется почти полным отсутствием иеневских элементов в ранненеолитической верхневолжской культуре, сменившей мезолит в Волго-Окском междуречье.

Иеневская культура.

Это культурное объединение (карта 6) появляется на карте региона во второй половине VII тысячелетия до н. э. Мы начнем рассмотрение ее материалов с наиболее ранних памятников.

Стоянка Высокино VI открыта Л.В. Кольцовым и М.Г. Жилиным в 1971 г. и тогда же исследована. Она находилась в Зубцовском р-не Калининской обл. (ныне под водой Вазузского водохранилища). Располагалась на мысу высокого уровня первой надпоймы правого берега р. Вазузы, в 100 м к западу от д. Высокино. Раскопано 80 кв. м. Кроме того, значительный материал получен из славянских курганов, насыпанных здесь же из культурного слоя стоянки.

Сырьем для изготовления орудий служил в основном высококачественный меловой кремень из месторождения, расположенного рядом со стоянкой. Характер раскалывания кремня виден по формам найденных нуклеусов: подконических, подпризматических, торцовых и аморфных одноплощадочных, подпризматических двухплощадочных, многоплощадочных. С последних скалывались только отщепы, с остальных — как пластины, так и отщепы. Площадки у большинства прямые, неподработанные. Скалывание в большинстве случаев одностороннее, хотя есть и круговое. На отщепах изготовлено 79,1 % орудий, на пластинах — 19,2 %, остальные на кусках и осколках.

17,4 % орудий составляют скребки. Почти 2/3 их — обычные концевые. Широко были распространены и скошенные. Реже встречаются концевые формы с частичной ретушью боковых краев и полуокруглые. Единичные скребки неправильной формы изготовлялись на отщепах и пластинах. Резцы (9,5 %) — на отщепах и пластинах. Больше половины — на сломанном конце заготовки, в том числе двойные. Есть отдельные экземпляры бокового косоретушного, срединного со смещением режущей кромки от центральной оси орудия, поперечного на ретушированном крае, поперечного без ретуши.