Мезозой

Усевшись, Джозеф отхлебнул воды и поставил стакан обратно на стол. Звук гулко прокатился по безмолвному залу, эхом отскочил от стен и вернулся обратно, прежде чем окончательно рассеяться.

– К сожалению, время нас поджимает. Есть ли среди вас кто-то, передумавший принимать участие в нашем проекте?

31.

Передумавших, как ни странно, не обнаружилось. Ни единого. Джозеф переспросил, но никто не поднял руки, хотя по выражениям лиц Кирилл с уверенностью мог насчитать как минимум два десятка тех, у кого никаким энтузиазмом и не пахнет. Возможно, это нормально, что люди внутренне колеблются, взвешивают все за и против, и вся эта борьба отражается на их лицах... В конце концов, это у них с Сеней нет выбора, и им легко, а если бы выбор был? Тогда пришлось бы решать, а это ой как нелегко. Далекая планета, затерянная черт знает где, это даже не другой континент. Оттуда на выходные домой не смотаешься.

– Признаться, я поражен...
– Джозеф растерянно развел руками.
– Впервые нет желающих нас покинуть. Что ж, в таком случае прошу вас подписать договоры и оставить их на своих местах. Даю вам два часа на сборы, в восемнадцать часов встречаемся у выхода из отеля. Уже сегодня мы начнем свой путь.

Кирилл ожидал, что все ринутся прочь из зала, сломя голову - позвонить родным, попрощаться, поплакать в подушку от страха перед бездонной ледяной пустотой, куда предстоит окунуться через несколько часов. Но нет, народ расходился вяло, будто бы не желая покидать ставший чуть ли не родным конференц-зал и видя в нем последний оплот земной цивилизации.

– Идем, надо позвонить домой, - проговорил Кирилл.
– Потом такой возможности долго не будет. Джозеф ведь сказал, что всю информацию от родных и близких мы будем получать только раз в месяц.

– Да, странное дело... Сервер будет приезжать к нам, привозить данные, забирать в обмен наши и уезжать... Слушай, а мы себя не раскроем?

– А какая, блин, разница? Пока полицаи чухнут, что к чему, мы уже будем в каком-нибудь Созвездии Лебедя. Да, и звоним из автомата. Я, кстати, наберу соседку, а она позовет мать - у нее, сегодня как раз выходной. Так что, глядишь, даже обойдется.

– Соседке, говоришь? А это идея!

Первым делом друзья поднялись в номер, быстро привели комнату в порядок - вещи уже успели как-то сами собой разбросаться повсюду - и потопали обратно, к Сандре.

Девушка работала с невероятной скоростью. За четверть часа она успела просканировать все договоры, введя их в базу данных, и отдала друзьям экземпляры, заодно вручив конверты с финансовой информацией и картами. Джозеф милостиво позволил всем желающим дать доступ от корпоративного счета родным и близким и вообще людям, кому доверяют сотрудники, и это стало для Кирилла самым большим облегчением. Как же иначе мать получит эти деньги вовремя? Через триста семьдесят четыре дня ее на этом свете уже не будет, и Кирилл вернется, можно сказать, в никуда. Уж лучше на ходу выпрыгнуть из корабля в открытый космос, чем ехать домой вот так.

Друзья сдали остатки драгоценной валюты в обменном пункте отеля - курс, кажется, был грабительским - и, не думая, запустили все мятые купюры и блеклые монетки в телефонные автоматы. В данный конкретный момент потеря на невыгодном курсе страшила их менее всего.

– Да, - гаркнула прокуренным голосом Светлана Павловна, на первый взгляд строгая и даже злая, но на деле, в общем-то, доброжелательная и интеллигентная женщина.

– Светлана Пална, здравствуйте, это Кирилл.

– Ой, Киря, привет!

– Можете позвать маму? У меня очень срочное сообщение. И пусть бумажку с ручкой захватит!

– Да, конечно, погоди.

Из трубки донесся шаркающий звук удаляющихся шагов, затем скрип двери и тишина. Едва ли она заняла больше минуты, но Кирилл весь умаялся ждать, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу и бесцельно читая памятку пользователям телефона на нескольких языках.

– Кирилл!

– Мама! Ты как?

– Н-нормально. Плохо. Ты где, Кирилл? Куда ты исчез?

– Прости, пожалуйста, мам, я делаю, что могу. Не знаю, сколько времени у меня на разговор, поэтому пока отложим сантименты и перейдем к делу. Ручка и бумага при тебе?

– При мне.

– Запиши номер моего счета.

Кирилл прижал руку к трубке, прикрыв рот, и начал негромко диктовать. К счастью, пароль ему попался удачный, и здесь не пришлось прибегать к каким-то сложным ходам.

– Помнишь, сколько лет было отцу по паспорту, когда вы поженились? Прекрасно! Запиши это число. А теперь умножь его на номер дома тети Иры - это первые цифры пароля. Затем впиши день своего рождения, день месяца, да, и инициалы своего отца. И закончим это годом, когда мы с тобой переехали в новую квартиру.

– Так, все. Записала. Все помню. Дай прочту...

– Нет-нет, не надо. Ты все правильно записала, я знаю. Через тридцать два дня на этот счет начнут поступать деньги. Богом молю - не стесняйся, бери все. Я вернусь домой через год и месяц, - Кирилл специально взял с запасом.
– И не нужно волноваться за меня, ясно? Если ты не воспользуешься этими деньгами - значит, я уехал зря. Ты мне живой нужна, мама, а не скромной.

На другом конце провода раздались судорожные всхлипы.

– Мам, соберись, мне нужно еще кое-что сказать.

– Так говори уже, - донеслось сквозь сдавленные рыдания.

– Искать меня нет смысла. Я в очень далеком месте, на связь смогу выходить ровно раз в месяц, с задержкой. Так что пиши мне письма, с тобой скоро свяжутся и скажут, как отправлять сообщения.
– Кирилл утер со лба пот. Господи, да он весь мокрый, хоть опять в душ беги.
– Еще раз, чтобы ты поняла - НЕ волнуйся, береги себя. Ты сильная, мама, и тебе нужно просто выдержать тридцать один день. На тридцать второй деньги будут на счету. Ты снимешь их, внесешь как предоплату за операцию и запишешься. Это понятно?

– Понятно, - кажется, мама начала успокаиваться.

– И еще. Я работаю абсолютно легально, я не в бегах и не на каторге. Никто не мучит меня, на почки и легкое тоже претендентов нет и не предвидится. Просто это своеобразная работа в необычном месте, и только поэтому она так хорошо оплачивается. И нет, это не радиоактивная шахта и не вредное производство. Я все расскажу, когда вернусь. Тебе этот год надо провести в заботе о себе. Мне двадцать семь, я взрослый, теперь я буду помогать тебе, а не ты - мне.

Запас воздуха в горящей от усталости груди иссяк, и Кирилл вынужденно взял паузу. В нее мигом вклинилась мать.

– Да поняла, я поняла!
– в сердцах воскликнула она.
– Ты береги себя, Кирилл. Ты же знаешь, что эти деньги не значат...

– Значат, значат!
– настала очередь Кирилла возопить, что заставило девиц за стойкой регистрации непонимающе переглянуться.
– Ты скажи, все ясно или нет?

– Да, все ясно. Ради Бога, только не впутывайся ни во что плохое, прошу тебя!