========== 1.От эгоизма нет лекарств ==========

Он так переполнен собой, что совершенно пуст.

Томас Фуллер

Солнце светит в глаза и заставляет меня встать с кровати. Я уже минут двадцать как проснулась, но как же хотелось снова вернуться в сон. Там было так замечательно. Это чувство словно согревало изнутри. Спустя несколько минут я забываю, что мне снилось, воспоминания постепенно стираются, но, чёрт возьми, как же здорово чувствовать эту лёгкость и как не хочется возвращаться в реальность.

Когда я понимаю, что заснуть уже не получится, — встаю с кровати и иду в душ. До школы ещё два часа, поэтому не нужно никуда спешить, но меня все не покидает чувство, что нужно торопиться, чтобы не опоздать. Ненавижу куда-то опаздывать, мне лучше вообще никуда не пойти, чем прийти позже. Всегда пытаюсь явиться вовремя, но из-за такой спешки всегда прихожу намного раньше, чем нужно, что не может не раздражать.

Но сегодня, наверное, не тот случай, когда хочется куда-то торопиться. Ощущение, что сейчас я теряю чувство времени, летая в своих мыслях.

Спустившись вниз, на первый этаж квартиры, я направилась на кухню, где уже завтракали родители. Сев за стол, налила себе сока.

— Вероника, — мама внимательно посмотрела на меня, — может, когда-нибудь пора начать завтракать по утрам, как нормальные люди? Ты себе такими темпами совершенно желудок испортишь!

Я промолчала. Этот разговор, наверное, стал уже утренним ритуалом. Но есть по утрам — это не моё. Даже заставить себя не могу.

Говоря о нашей семье, можно сказать, что это самая обычная ячейка общества. Я живу в просторной, уютной двухэтажной квартире. Без особых изысков. Живу с родителями. Мама работает в бухгалтерии, отец личным водителем у одной семьи с хорошим достатком. Когда-то у нас была счастливая семья, сейчас же остались только воспоминания о беззаботном детстве с родителями, которые любят друг друга. Они давно живут чисто по привычке. Нет, они не ссорятся каждый день и спят они вместе, в одной кровати, но они спокойно могут жить раздельно друг от друга, как по мне — это хуже. Лучше вызывать друг у друга эмоции, пускай даже отрицательные, чем окончательно остыть к человеку. Поменять я, к сожалению, ничего не могу. Раньше пыталась, но сейчас понимаю, насколько это глупо предпринимать попытки заставить людей снова полюбить друг друга.

— Никуш, тебя подвезти до школы? — отец всегда «спасал» меня от разговора с мамой о моем питании, переводя разговор в другое русло.

— Спасибо, но я хочу прогуляться, — мои губы изогнулись в дуге, смутно напоминающей улыбку, — погода просто чудесная.

Не то чтобы мне так сильно хотелось идти двадцать минут до школы пешком, но мне было о чем подумать, и силой выдавливать из себя радость, пока отец подвозит меня до школы, я не желала.

Закончив разговор с родителями, направилась в школу. Сейчас был конец сентября. Учебный год только начался, а казалось, что прошло до жути много времени, уж сильно я была морально истощена от учёбы. Одиннадцатый класс. Надежда учителей на золотую медаль. Нет, я не была какой-то заучкой или ботаничкой: меня просто никогда не напрягала учёба, всё давалось довольно легко, но сейчас мне кажется, что стало в разы тяжелее, ощущаю, что просто не тяну, и это давит на меня и на моё самолюбие, задевая собственную самооценку.

Возможно, было бы иначе, если бы сейчас меня волновало что-то помимо моих проблем и личной жизни, но я никак не могла абстрагироваться от этого. Уж слишком я себя люблю, чтобы не пожалеть себя, когда мне, бедненькой, так плохо.

Впервые эта жизнь, как мне кажется, просто «орёт» надо мной в прямом смысле этого слова. Представляю себе что-то вроде « Ох, ну и ебанутая девчонка, давайте-ка ей ещё проблем, а то скучать будет… Упс, переборщили», а потом все не при делах, а мне разгребай. Так вот, ко мне приходит осознание того, что я всегда делала и вела себя как-то неправильно. Мои жизненные убеждения сейчас кажутся мне чуждыми и пустыми. Всё кажется пустым. Я просто с надеждой жду момента, когда всё устаканится, и я найду своё место. Найду ли? С моими способностями я могу находить только неприятности на свою голову и задницу.

Всё, что я делала, кажется таким глупым и незначительным. Всегда казалось, что знаю, чего хочу и что чувствую, а сейчас опустошена: жизнь выдавила меня полностью, как выжимают сок из виноградин. По мне, будто также потоптались ногами и не оставили ничего внутри. Понимаю то, что я себе придумала — не моё. Осознаю, что я не центр вселенной и жизнь не крутится только вокруг меня, а жаль. Хотя нет, не осознаю, а если и понимаю это, то отталкиваю такие мысли.

Школа виднеется на горизонте. Не хочу, но иду: нужно, обязана. Ещё на прошлой неделе я жила в сказке, в которой у меня были друзья и любимый человек. Встречалась с парнем из параллельного класса. Казалось, что ничто и никто не сможет этого изменить, уже видела, сколько у нас будет детей и что я буду готовить ему на ужин. Так по-женски, если честно. Ага, конечно, хрен мне, размечталась. Да, Вероника, ты в полной заднице.

Иду по коридору к кабинету географии. Все шепчутся и никто даже не здоровается — никто из тех, кого я считала другом. Как я докатилась до этого? Всё просто. Кто-то пустил слух, что на недавней вечеринке я переспала с кем-то. Смешно. Особенно, когда ты девственница и за полгода отношений даже своему парню не дала. Как его это бесило, но терпел, ждал.

Я даже не пыталась объяснить, что ничего не было: слишком гордая для этого. А он не поверил. В тот момент сердце просто разорвалось на мелкие осколки, я забыла как дышать. Слезы начали катиться по моим щекам, а я лишь старалась удержать его, чуть ли не умоляя. Как было противно от самой себя и от этого унижения перед человеком. В ответ на это получила пощёчину и была названа шлюхой. Шикарно, ничего не скажешь.

Всё это было в пятницу, сейчас уже понедельник. Все дни будто не жила. Выплакала всё, что можно, ничего не осталось — только пустота. Чувствую себя сломанной, но нельзя поддаваться своим слабостям. В данном случае была благодарна самой себе, что гордости во мне хоть отбавляй, чтобы не подать виду окружающим, что меня волнует их мнение. Интересно, где она была, когда я вымаливала прощение?

Я зашла в класс — как всегда пришла раньше всех. В кабинете был только учитель географии.

— Здравствуйте, Станислав Алексеевич.

Пройдя к своей парте, присела и начала доставать тетрадь и книгу. До начала урока ещё двадцать минут, а я уже чувствую, что сегодня будет сложный день.

— Здравствуйте, Чайковская, — ответил учитель, подняв на меня взгляд. Он был молод, красив и полон жизненных сил — не то, что я. Соплячка.

Станислав Алексеевич пришёл преподавать к нам географию в прошлом году. Сразу после педагогического института. Сейчас ему двадцать пять. Тёмные волосы, карие глаза, накаченное тело. Он сразу покорил всех моих одноклассниц, а мне было не до восхищения им. Ну серьёзно, течь от учителя? Смешно. И к тому же, в то время я уже была безумно влюблена в своего парня, но тогда он ещё не был моим. Впрочем, сейчас тоже. Который раз убеждаюсь, что я победитель по жизни.

Ученики тянулись к учителю географии. Не только из-за того, что он был красивый, я бы даже сказала, смазливый, — Станислав Алексеевич всегда умел преподнести свой предмет так, что никто не скучал. Красиво говорил и слушал учеников. Всегда замечал и обращал внимание на их состояние и пытался помочь или поддержать тех, кто в этом нуждался. Держал себя на ровне с нами, но всегда чувствовалось его превосходство.

Наше общение никогда не выходило за границу взаимного приветствия и ответов на уроках. Не было у меня с ним таких доверительных, дружеских отношений, как было у него с другими учениками.

— Чайковская, с тобой всё в порядке? — вопрос вывел меня из моего транса. И тут я понимаю, что минут десять тупо смотрела в стол, не подавая признаков жизни и пытаясь подавить в себе это угнетающее состояние и ком в горле.

— Да, конечно, зашибезно, а с вами? — я кивала на каждое своё слово, даже не осознавая, как это смотрится со стороны. Ещё и моё умение говорить слова, в существовании которых я сомневаюсь. Ну не дура ли?

— Не жалуюсь, — хохотнул учитель наблюдая за моей реакцией. — Не хочешь говорить — не настаиваю. Нужна будет помощь — обращайся, — после он продолжил заполнять журнал.