Мгновение в бесконечности

Проходя мимо длинных заборов граффити, он увидел там свой рисунок, который сделал ещё подростком — блеклый, едва различимый. В голове Матвея проскользнула мысль, что когда-то он знал, чего хотел, но со временем это понимание стёрлось, как теперь стёрлось его граффити. Через час мужчина стоял на этом же месте и держал в руках баллончики с краской. Матвей снял колпачок, и волна эйфории прокатилась по всему телу. Он стал рисовать, как рисовал в молодости, и каждое движение приносило ему удовольствие. Вот она — свобода. И в это мгновение пришло осознание, что нет ничего плохого в том, как живёт он. Он способен изучить что угодно, работать где угодно, жить где и как угодно. Он человек мира, для него нет нужды привязываться к чему-то… Сотни знакомств, десятки навыков и самая непредсказуемая судьба.

Матвей восстанавливал рисунок. На фоне серых силуэтов яркими красками он нарисовал молодую девушку с синими волосами, в расстёгнутой кожаной куртке и юбке. Рукава куртки были закатаны, обнажая татуировки во все руки и браслеты с колючками. За спиной девушка будто бы несла весь мир — в абстракции из света и узоров там были атрибуты всех известных субкультур, традиционные и нетрадиционные символы, цитаты известных людей и собственные послания… Глаза этой девушки были словно живыми. И вот, среди серой массы выделялась эта яркая и разносторонняя девушка-анархия, которую ждала самая интересная жизнь. И это была не просто девушка — это была душа самого мужчины. Такого же разностороннего, такого же любящего жизнь и познающего огромную вселенную.

Его образ жизни не для всех, но он был свободен внутри и счастливее многих. Потому что для многих важны стабильность, дом, работа, семья, традиции. Но Матвею этого мало — ему нужно было постоянно менять города, стиль жизни, мышление, род занятий и самого себя. Потому что только так он чувствовал себя живым. Матвей думал об этом и восстанавливал старый рисунок. И пока делал это — был не кем-то, а самим собой.

Силуэт

Очертание женского силуэта с длинными волосами выделялся на фоне балконного окна. Пару раз что-то сверкнуло, а потом на чёрном фоне силуэта у самого лица вспыхнул огонек. Ещё через секунду по воздуху потёк едва заметный дым. Огонёк у головы стал вспыхивать и гаснуть с какой-то истеричностью. Тело начало едва заметно содрогаться. Женщина плакала. Она долго стояла на балконе, а сигарета всё тлела, как тлела сама жизнь её.

Втягивая дым женщина вспоминала прошлое, выдыхая — избавлялась от прошлого. Раны на сердце кровоточили одна за другой, но некому было зашить эти страшные раны. Сигарета кончилась и полетела вниз. Так летела вниз её душа и весь внутренний мир. Вся жизнь её катилась к чертям, хотя люди предлагали ей помощь. Предлагали те немногие, перед кем она едва раскрывалась. Всегда одна, всегда всё сама. Абсолютно и во всём. Даже коллег по работе сторонилась. Она никого по-настоящему не пускала в свою жизнь, нарушая правило жизни «никогда человеку не быть одиноким, чтобы жить».

Женское лицо силуэта подсветилось смартфоном. В цифровой жизни она была другой — радостной, успешной, активной. Примером для таких же несчастных и одиноких как она. Вместе они создавали образ успешных людей, но не являлись таковыми на самом деле. От по-настоящему успешных их всех отличало одно — они лишь копировали друг друга, отворачиваясь и предавая настоящих себя. Она стала писать пост в соцсети. Был посыл «не сдаваться и быть сильной». Писала текст, чтобы успокоить и взбодрить саму себя, но ничего не получалось. Это была уже четвертая попытка без каких-либо успехов.

Женщина ушла с балкона обратно в комнату, где через пару секунд погас свет, а на фасаде дома образовалась новая чёрная дыра. В её темноте погибала человеческая сущность, а несколькими этажами ниже в голубом свете ламп начинала свой путь новая жизнь.

Последний час

Он тихо шагал по мосту над бурной рекою. Мост был подвесной и очень узкий, так что на нём было трудно разойтись двум людям, идущих на встречу друг другу. Сейчас же Марк был один. Он вышел на середину моста и остановился.

Далеко внизу в белом тумане ущелья шипела река. Она билась о валуны, и капли высоко взмывали в небо. Ущелье спускалось от горного плато к долине с живописными лугами и полями, которые хорошо были видны отсюда. Марк рассматривал их: вот там живут своей жизнью деревни, от которых тянутся тонкие ленточки черных дорог. Чуть дальше на лугах пасутся стада коров и лошадей. Неподалёку раскинулся широкий лес, среди которого Марк разглядел сияющие на солнце монастырские купола. Послышался едва различимый колокольный перезвон. Он эхом раздавался по ущелью и получилась ни с чем не сравнимая музыка.

Марк вдохнул полной грудью, и не хватало ему груди, чтобы втянуть в себя свежий воздух. К тому же в груди было больно, всё время. Вместе с запахом воды примешивался аромат горных трав и цветов. От резкого вдоха закружилась голова и мужчина вцепился руками в верёвочное ограждение. Впрочем, в последнее время голова и без резких вдохов кружилась всё чаще. В глазах замелькали «звёздочки», которые, впрочем, тут же прекратились.

Каждый день Марк приходил на этот мост и долго стоял на нём, вдыхая свежий воздух и созерцая красоту горного плато и долины внизу, слушая шум реки и колокольный перезвон, ощущая аромат горных трав. Каждый день Марк отсчитывал дни до того, когда колокола зазвонят по его душу. Душу человека, сгорающего от смертельной болезни. Но человека, который в последние дни остановился в бешеной суматохе жизни и увидел красоту мира, в котором жил всё это время. Жил и не замечал. И успел заметить только тогда, когда смерть взяла Марка за руку.

Всполохи

Каждую ночь я вижу один и тот же сон. Поле. Я лежу в красном сарафане и смотрю на яркие звёзды. Они горят там, за миллиарды километров. Миллиарды километров, я даже представить себе не могу, какое это расстояние. И чувствую себя песчинкой в этом бесконечном мире. И этот мир живёт вокруг меня своей жизнью, а здесь я лежу в полной тишине. Едва ощутимый ветер колышет траву, я чувствую прохладу.

Но вот я вижу всполох в небе. Сначала один. За ним второй. За ним третий. Что это? Гроза? Но я вижу ясное небо, звёзды, откуда гроза? А теперь я чувствую лёгкий толчок из-под земли. Затем ещё один. Ещё и ещё… Что это, землетрясение? Какая странная тряска… Далёкие и гулкие раскаты грома разносятся над полем. Гремит всё чаще и громче. Но откуда гром, если нет грозы? В небе уже не видно звёзд — их заволокло каким-то странным туманом. Я встаю на ноги и смотрю вдаль, откуда пришла я и где стоит деревня. Я вижу там сквозь туман алый свет, и на фоне его в мою сторону идёт маленькая девочка в терновом венце и белом платье. Девочка останавливается в нескольких метрах от меня, и от взгляда её моя кровь стынет в жилах.

— Почему? — едва слышно спрашивает девочка.

Вдруг белое платье окрашивается кровью, и девочка кричит. Кричит, а я не слышу её крика, но просыпаюсь в холодном поту. Я просыпаюсь, и сердце моё готово вырваться наружу. Я просыпаюсь с одной лишь мыслью в голове: "Это не гроза…". Меня трясёт, а перед глазами лицо девочки. Нет, не из сна — из прошлого.

Лес. Перелом

Шаг за шагом парень брёл по глухому лесу посреди ночи. Клокочущая вокруг лесная жизнь совсем не интересовала Алёшу. Шорохи, постукивания и далёкий волчий вой не пугали его.

Он спустился по тропинке к маленькой реке и сел у берега на ближайшем упавшем стволе дерева. На небе не было звёзд, не было видно луны. Река была невидима, но ощущалась через прохладу в воздухе и журчание воды, которое переливалось голосами маленьких капелек. И только бешеное их течение давало жизнь целой реке. Остановись река — вмиг бы сама и всё вокруг себя превратила бы в болото. Когда Алёша подумал об этом — он подумал и о своей жизни. А в ней есть это бешеное течение? А в нём самом? Он действительно хочет всего того, что он хочет?