Мгновения вечности
Шрифт:
— Я был в центре циклона, все, что происходил вокруг меня, не воздействовало на меня лично. Это мог быть вихрь, ураган, мог быть прекрасный звук бурлящей воды, водопад, но я был просто свидетелем, а свидетельствование мое осталось тем же. Мое внутреннее бытие в каждой ситуации было одинаковым. И в этом заключается все мое учение, все может перемениться, но ваше сознание в любой ситуации должно оставаться совершенно неизменным.
Вокруг все будет меняться, это внутренняя природа вещей. Когда-то вы преуспеете, иногда вас будет ждать неудача, иногда вы окажетесь на высоте, а в другой день на дне. Но нечто в вас будет всегда в точности одинаковым, и это нечто — ваша
Ночные огни Кипра
Четырнадцатого ноября тысяча девятьсот восемьдесят пятого года, сразу после заключения Раджниш вылетает из аэропорта в Портланде на частном самолете в Дели, однако во время перелета самолет делает посадку в Кипре на ночь, Раджниш останавливается в отеле на берегу моря.
Три религии: коммунизм, христианство и ислам стали всемирными религиями, которые покорили практически всю Землю. Куда бы вы не поехали Китай, Россия, другие коммунистические страны, мусульманских стран тоже хватает...
Когда я возвращался обратно в Индию, мне пришлось остановиться на ночь в Кипре, потому что Саудовская Аравия не хотела разрешать мне пролетать над ней, там был какой-то религиозный день. Я сказал им: «Какое отношение к вашему религиозному празднику имеет самолет, который пролетает над вами высоко в небе? Вы можете продолжать праздновать. Вы не должны праздновать в небе. Вы должны праздновать на земле...» Но нет, никто не должен пролетать в этот день над страной!
Позже мне сообщили, что они решили так из-за меня. Если бы пролетал кто-то другой, они бы разрешили. Я пролетал на высоте тысяч футов, но мне пришлось ждать двенадцать часов на Кипре, пока их религиозный фестиваль не закончится, после чего они разрешили мне лететь дальше.
В мире так много невежественных фанатиков, глупых идеологий. Трудно повернуть колесо истины. Но с другой стороны, впервые, молодежь во всем мире перестала так интересоваться прошлым. Она потеряла свои корни прошлого, она не уважает прошлое, потому что она видит ясно, что прошлое было отвратительно, прошлое полно варваров, отвратительно, и человек вел себя просто невыносимо.
Завтра это новое поколение, этот новый ум, станет сильным, как никогда. Это поколение открыто к будущему, и есть возможность того, что новое поколение сможет без труда понять, о чем я говорю.
Поэтому не следует беспокоиться о старом поколении. Одной ногой оно уже в могиле, мне придется подождать на Кипре двенадцать часов, за эти двенадцать часов все старое поколение может уже оказаться в могиле!
Кулу Манали, Индия
Семнадцатого ноября Раджниш прилетел в Дели, где его встречают тысячи индийских саньясинов. Он дает пресс-конференцию, после чего отправляется в резиденцию Спан Ресорт. Он не проводит больших встреч, и поэтому он встречается с саньясинами только во время ежедневных прогулок. Девятнадцатого ноября Раджниш начинает давать регулярные пресс-конференции и интервью.
— В Манали вы говорили семнадцать лет назад. Было ли это одно из первых ваших собраний?
— Нет, но тогда впервые я начал движение саньясинов, и создается такое ощущение, что все вернулось на круги своя.
— Возможно, именно по этой причине вы вернулись сюда обратно в это место после заключения?
— Да, причина как раз в этом.
Когда семнадцать лет назад здесь проводился лагерь, отсюда началось движение саньясы, мне так понравилось это место, и когда мы улетали из
Америки, и возник вопрос, куда ехать, я сказал, что нужно полететь либо куда-нибудь в Гималаи на пару неделек, чтобы отдохнуть там, перед тем, как мы найдем какое-то постоянное место. И они решили остановиться в резиденции Спан Ресорт, прекрасно. Это просто совпадение.— За тридцать лет постоянных путешествий, вы столько говорили с людьми, что вы получили от этого? Каково ваше наследие?
— За мной остались миллионы медитирующих.
— Как вы думаете, что им это дает?
— Это самое большое достижение, какое только возможно. Если их медитация будет расти, они узнают, кто они, а это самый большой экстаз, какой только возможен. Я дал им ощущение индивидуальности, единства. Я не сделал их рабами какого-то Бога, какой-то религии. Я не сделал их рабами какой-то святой книги, каких-то священников. Я сделал их полностью независимыми, привил им самостоятельное религиозное сознание.
Я не могу вам ничего дать в этой жизни и не могу обещать вам ничего в других жизнях, у меня нет никакого опиума ни для кого.
Но я могу сделать этот миг необычайно прекрасным, ничего вам не давая при этом, через мои руки не передается ничего видимого, что можно потрогать.
Но есть невидимое. Мы признаем рентген, почему мы не можем признать любовь, которая имеет свои лучи и тишину, свою радиацию.
Конечно, просветление обладает необыкновенной силой преображения в человеке. Это чудо.
— Не произошло ли каких-то перемен в вашем мировоззрении за последние годы?
— Нет. Моя уверенность растет. Я не верю в то, что в существовании нечто приходит в полной остановке, все только растет и развивается. В тот миг, в который происходит полная остановка, это смерть.
Поэтому если под переменами вы имеете в виду, что я оставил какие-то свои идеи, это не так. Но если вы имеете в виду, что мои идеи приумножились, то это правда. Но мои представления те же самые, они не изменились.
Это большое дерево вырастает из тех же семян. Оно растет, на нем вырастают новые листья, на нем вырастают новые плоды. Вы могли не видеть этих листьев, этих плодов, цветов, но семена те же.
Поэтому я скорее развиваюсь, нежели меняюсь, потому что если я скажу, что меняюсь, вы можете понять меня ошибочно, вы можете подумать, как будто бы я отказался от чего-то, и обратился к какой-то другой точке зрения. Нет, это не так.
Я — постоянное течение, я становлюсь шире, больше, занимаю все большее пространство, раскидываю крылья, насколько могу, развиваюсь, и мое развитие будет продолжаться до последнего вздоха.
— Не могли бы вы сказать нам что-то о вашей ежедневной жизни?
— Я приехал в Индию, и пока еще не начал ежедневную деятельность, это было бы уж слишком, еще не прошло даже двадцати четырех часов. Пока работа не началась, особой рутины пока нет. Я сплю с семи вечера до восьми утра, потом принимаю душ. В девять ко мне приходят первые посетители. Так вот. Они просто стоят у ворот, а я хожу встретиться с ними. Полчаса я просто гуляю вокруг резиденции. С половины десятого до половины одиннадцатого я посвящаю свое время средствам массовой информации, потому что ко мне приезжают со всего мира журналисты, и я даю интервью. В одиннадцать я обедаю, а в одиннадцать тридцать обратно сплю. В три я просыпаюсь. С трех до половины четвертого фотографируюсь, и совершаю небольшую прогулку, а потом снова даю интервью для прессы. С пяти до шести я слушаю классическую музыку. В шесть ужинаю, а в семь снова иду спать. Так что особой рутины как видите, нет, в основном я просто сплю.