Мгновения вечности

Подлинная религия не будет ни теистической, ни атеистической. Подлинная религия не будет ни материалистической, ни духовной. Подлинная религия будет целостной. Она не будет делить жизнь на категории, а устранит всякое разделение на грешников и святых, рай и ад.

Я расспрашивал многих коммунистов, старых коммунистов... «Вы когда-нибудь медитировали?» — спросил я Данга.

«А зачем? — удивился он. — С какой стати мне медитировать?»

«Если вы ни разу не медитировали, значит вы не можете авторитетно заявить, что нет ни души, ни Бога, ни сознания, — рассудил я. — Разве вы можете сказать, что никого нет, если ни разу в жизни не погружались в себя? Осознайте абсурд. Кто говорит, что никого нет? Даже для того чтобы отрицать собственное существование, вам нужно признать наличие кого-то. Даже для того чтобы сказать, что никого нет, нужно кого-то принять».

Один мой приятель Рахул Шанкритаяна, знаток санскрита, пали и пракрита, был буддистским монахом. Но он также заинтересовался коммунизмом только из-за того, что Будда и Маркс оба не признавали существование Бога. Он заинтересовался марксизмом и в конечном итоге стал коммунистом. Его пригласили в Советский Союз учить в МГУ санскриту, и он поехал.

За границей Индии, тем более в Москве, все изменилось. Здесь ему было невозможно оставаться буддистским монахом и влюбиться. В Советском Союзе с этим проблем не было. Он влюбился в красивую женщину, Лолу, которая преподавала в том же университете. У них родились два ребенка.

Но советское правительство не позволило ему вывезти из Советского Союза жену и детей. Он мог жить там, но он хотел возвратиться в Индию. И он боялся. Как бы то ни было, советское правительство выполнило его самое заветное желание. Как он мог возвратиться в Индию с женой и двумя детьми? Его бы все осудили, особенно буддисты. «Ты же монах!» — кричали бы ему люди. Поэтому он был вполне доволен ситуацией. Раз правительство не позволило вывезти семью, ну и ладно.

Рахул возвратился один. Он рассказывал мне: «Когда я впервые приехал в Советский Союз, то сразу же спросил маленького мальчика, верит ли он в Бога. И тот ответил, что в Бога люди верили в мрачное средневековье, что я могу пойти в музей, если хочу посмотреть на статую Бога».

Но все это просто обусловленность. Ни Маркс, ни мальчик не знали о том, что Бога нет. Только тот, кто погружается в глубокую медитацию, может узнать ответ на этот вопрос.

Итак, вы запрограммированы. Обусловленность так глубоко проникла в вас, что вы считаете ее своей природой. Ваши выдумки, надежды, прогнозы... ничего естественного.

Природа знает лишь это мгновение. И ей ничего не известно о надеждах, желаниях и потребностях. Природа просто наслаждается всем, что доступно в этот самый миг, здесь и сейчас.

Рахул Шанкритаяна сказал мне: «Русских глубоко потрясли мои руки».

«Почему?» — недоумевал я.

«Когда я пожимал кому-то руку, он странно косился на меня и замечал, что я, должно быть, буржуй, потому что, судя по моим рукам, я никогда не работал».

«Пожми мне руку, — предложил я ему. — Тогда ты узнаешь, что ты пролетарий, а я буржуй! Тебя это очень утешит».

У меня был приятель-коммунист. Он был большим эрудитом. Этот человек написал много книг, около сотни книг. Все они были пронизаны духом коммунизма, но довольно тонко. Дело в том, что все это были романы. Но с помощью романов этот человек вел коммунистическую пропаганду, помещая ее канву увлекательного сюжета. Романы были первоклассными, он явно был талантливым писателем, но в результате он каждый раз просто призывал читателей становиться коммунистами.

Его звали Яшпал. «Ты против всех религий, Яшпал, — сказал я ему. — Ведь коммунизм против всех религий, это атеистическая философия. Но поведение коммунистов, в том числе и твое поведение, показывает, что коммунизм это еще одна религия».

«Почему ты так решил?» — нахмурился он.

Я объяснил: «Вы такие же фанатики, как мусульмане и христиане. У вас есть своя троица: Маркс, Энгельс и Ленин. У вас есть своя Мекка: Москва. У вас есть своя Кааба: Кремль. У вас есть своя священная книга: "Капитал". И хотя этой книге уже сто лет, вы не готовы изменить в ней ни одного слова. Вся экономика переменилась радикальным образом в течение этого века. "Капитал" сильно отстал от времени».

Он был готов драться со мной. «Дракой делу не помочь, — заметил я. — Даже убив меня, ты все равно не докажешь свою правоту. Твой поступок лишь докажет, что я оказался прав, и ты не смог стерпеть это. Лучше приведи доказательства».

У коммунизма нет ни одного весомого аргумента.

«Ваша философия основана на идее о том, что все люди равны, — сказал я. — Это неверно психологически. Ученые говорят, что каждый человек уникален. Разве могут быть равными уникальные личности?»

Но коммунизм фанатичен. Этот человек перестал разговаривать со мной, он больше не посылал мне письма. Я постоянно ездил в его город. Раньше он приходил встречать меня, но теперь решил больше не приходить.

Когда он не ответил на множество моих писем, я написал письмо его жене. Она была очень милой женщиной. Она написала мне ответное письмо такого содержания: «Вы сами понимаете, что мой муж фанатик, об этом не стоит и упоминать. Вы попали в его самое слабое место. Даже я все время начеку, только бы не сказать что-нибудь против коммунизма. Я могу делать что угодно, могу предъявить претензии ему самому, но я ничего не могу сказать против коммунизма, потому что он взбесится».

Однажды он заявил мне: «Мы завоюем весь мир».

«Твои запросы очень скромные, — заметил я. — Земной шарик так мал. Почему ты тебе ни присоединиться к моему проекту?»

«А в чем заключается твой проект?» — полюбопытствовал он.

«Он очень простой, — ответил я. — Мои запросы удовлетворить просто. Я собираюсь завоевать всю вселенную. К чему думать о крошечной планете, если тебе будет принадлежать вся вселенная? Не нужно о ней беспокоиться».

Но коммунисты верят, что они завоюют всю землю, ведь они уже отхватили себе почти половину земли.

Их фанатический подход приведет к тому, что американцы станут фанатичными христианами. Американцы считают христианство единственной альтернативой коммунизму, но они не знают один момент. Вы можете пережить коммунизм, но только не фанатичное христианство.

Пытаясь спастись от одной опасности, вы подвергаете себя другой опасности.

Я могу показать вам способ, как пережить коммунизм. Причем не только для этого, но и для того, чтобы помочь всему миру избавиться от коммунизма. Все очень просто: сделайте людей более богатыми. Вместе с бедностью исчезнет и коммунизм.

Лекции

Мистики часто ломают голову над таким вопросом: «Кому я смогу рассказать о своем опыте? Кто поймет меня?»

Я путешествовал по Индии пятнадцать лет, изо дня в день, из года в год, и разговаривал с тысячами людей. Постепенно я понял, что разговариваю со стенами. Они не понимали меня. Люди слушали меня, но не слышали. Слова проникали в них, но только не смысл. Я старался изо всех сил, но у меня ничего не получалось. Затем мне пришлось принять решение осесть в одном месте и разговаривать лишь с теми, кто хотел понять меня; причем не только понять, но и преобразиться.