МИ (Цикл)

Дженнсен улыбнулась и, не обращая внимания на то, как он пялится на нее, предложила Оуэну вяленого мяса.

Оуэн смотрел на нее, все так же вытаращив глаза.

— Я не ведьма, — сказала Дженнсен. — Люди думают, что мои рыжие волосы — признак ведьмы. Но я не ведьма. Могу уверить тебя, что не владею магией.

Резкость тона в голосе Дженнсен удивила Ричарда, напомнив ему, что за женственностью сестры прячется сила.

— Конечно, нет, — пробормотал Оуэн, продолжая изумленно смотреть на нее. — Я, я... просто никогда не видел таких... красивых волос, вот и все.

— Спасибо, — Дженнсен подарила ему еще одну улыбку и снова предложила немного мяса.

— Извини, — вежливо произнес Оуэн. — Я не ем мяса, не обижайся. — Он быстро сунул руку в карман и достал холщовый мешочек с сухим печеньем. — Хочешь попробовать? Угощайся. — Натянуто улыбнувшись, он протянул несколько печенюшек Дженнсен.

Том сделал пару шагов, пристально глядя на Оуэна.

— Спасибо, нет, — Дженнсен отдернула руку и присела на плоский камень. Она поймала Бетти за ухо и заставила лечь у своих ног. — Лучше тебе съесть самому печенье, если ты не хочешь мяса. Боюсь, ничего другого у нас нет.

— Почему ты не ешь мясо? — поинтересовался Ричард.

Оуэн посмотрел через плечо на Ричарда, сидящего в повозке над ним.

— Мне не нравится мысль, что животных убивают ради того, чтобы я мог утолить голод.

— Ты по-доброму относишься к животным, — Дженнсен улыбнулась.

Оуэн выдавил судорожную улыбку, его взгляд снова упал на волосы Дженнсен.

— Так чувствует мое сердце, — сказал он, отвернувшись от нее, чтобы невзначай не встретиться глазами.

— Сердце Даркена Рала тоже было очень чувствительным, — Кара бросила резкий взгляд на Дженнсен. — Однажды я видела, как он запорол кнутом женщину до смерти за то, что она осмелилась есть колбасу в Народном Дворце. Он расценил это как неуважение к своим чувствам.

Глаза Дженнсен застыли в изумлении.

— А в другой раз, я была с ним во дворе рядом с садом, — продолжала Кара, жуя кусок колбасы. — Он заметил одного охранника, ехавшего на коняге с мясным пирогом в руке. Даркен Рал ударил пламенем магического огня, в мгновение обезглавив лошадь — бац, и ее голова покатилась за ограду. Солдату как-то удалось быстро встать на ноги, высвободив ноги из стремян и спрыгнув с лошади, пока она валилась на землю. Так вот, Даркен Рал подошел, выхватил меч и в припадке ярости рассек лошади живот. Потом он схватил солдата за волосы на затылке и сунул его голову во внутренности лошади, заорав, чтобы он ел. Бедняга старался, как мог, но очень быстро задохнулся в теплых кишках.

Оуэн закрыл глаза и прижал руку ко рту. Его явно подташнивало от омерзения.

Кара размахивала колбасой, представляя стоящего рядом Даркена Рала.

— Он повернулся ко мне и тихим голосом спросил, как люди могут быть настолько жестокими, чтобы есть мясо животных.

— И что... что ты ответила? — ахнула потрясенная Дженнсен.

— А что я могла сказать? Сказала, что не знаю, — пожала плечами Кара.

— Но как тогда люди ели мясо в его присутствии, если он был таким? — недоумевала девушка.

— По большей части — не был. Торговцы поставляли мясо во дворец, и Даркен Рал не придавал этому значения. Иногда он неодобрительно покачивал головой или называл их жестокими, но чаще всего он их просто не замечал.

— Да, это точно, — кивнул Фридрих. — Прежний лорд Рал был совершенно непредсказуем. Ни один человек не мог знать, что он сделает с ним в следующую минуту. Он мог улыбнуться, а потом замучить до смерти. Что у него на уме было загадкой для всех и всегда.

Кара пристально вглядывалась в языки огня перед собой.

— Не было ни единого шанса предвидеть его реакцию. — Ее голос понизился почти до шепота. — Многие считали, что это просто вопрос времени, когда Даркен Рал их убьет. Поэтому люди жили словно осужденные на казнь, ожидая обрушивающегося топора, не находя радости в жизни и не думая о будущем.

Том кивком головы выразил мрачное согласие с тем, как Кара определила жизнь в Д’Харе, и подбросил в огонь хвороста.

— Ты тоже так жила, Кара? — спросила Дженнсен.

— Я морд-сит. — Она подняла глаза и нахмурилась. — Морд-сит всегда готовы обняться со смертью. Мы не хотим умереть старыми и беззубыми.

Оуэн был так потрясен рассказом Кары, что машинально, словно по обязанности, грыз печенье.

— Не могу представить, как можно было жить, страдая так невыносимо, как вы. Этот Даркен Рал, часом, не родственник тебе, лорд Рал? — Парень тут же подумал, что, должно быть, совершил ошибку и неуклюже поспешил ее исправить. — У него такое же имя... вот я и подумал, просто подумал... я не хотел сказать, что ты похож на него...

— Он был моим отцом, — Ричард вылез из повозки и протянул Оуэну мех с водой.

— Я ни на что не намекал. Поверь, я не стал бы клеветать на чьего-либо отца, а тем более...

— Я убил его, — оборвал неловкое мямлянье Ричард. Он не хотел ничего обсуждать, чувствуя отвращение при мысли обо всей этой истории.

Оуэн озирался вокруг, как олененок, окруженный волками.

— Он был чудовищем, — сказала Кара, чувствуя, что надо защитить нынешнего лорда Рала. — Сейчас у людей Д’Хары появился шанс жить полной жизнью и не бояться будущего.

— Да, только если они смогут освободиться от Имперского Ордена, — Ричард подсел к жене и обнял ее за плечи.

Склонив голову, Оуэн похрустывал своим печеньем.

Наступила тишина.

— Почему бы тебе не сказать нам правду о причинах твоего прихода сюда, Оуэн? — наконец прервала молчание Кэлен.

Ричард знал этот тон ее голоса — голоса Матери-Исповедницы — спокойный и одновременно вызывающий дрожь.

— Конечно, Мать-Исповедница, — Оуэн уважительно наклонил голову.

— Ты знаешь, кто она? — спросил Ричард.

— Да, лорд Рал, — кивнул парень.

— Как?

Взгляд Оуэна заметался между Ричардом и Кэлен.

— Молва о тебе и Матери-Исповеднице ходит везде, нет ни одного уголка, где люди бы не слышали о вас. Слава о том, как ты освободил народ Алтур-Ранга от угнетения Имперским Орденом распространилась повсюду. И те, кто жаждут свободы, знают, что ты — единственный, кто может нам ее дать.

— Что значит «единственный»? — поморщился Ричард.

— Ну, прежде правил Имперский Орден. Они были бесчеловечны, простите... — Парень запнулся. — Точнее, были введены в заблуждение и не знали, как можно управлять иначе. Возможно, это не их вина. Не мне судить об этом. — Оуэн остановился, подыскивая слова, припоминая жестокие деяния Имперского Ордена. — Потом пришел ты и дал людям свободу. Ну, так, как это случилось в Алтур-Ранге.