МИ (Цикл)

Свет единственной лампы слабо пробивался сквозь небольшие окна по обе стороны от двери и отражался мертвенно-бледным дрожащим блеском от мокрого пола крытого крыльца. Доска, подвешенная вверху на двух железных кольцах, скрежетала и издавала визгливые звуки, покачиваясь под порывами дождя и ветра. Кэлен могла даже различить призрачные белые очертания лошади, изображенной на этой темной и мокрой вывеске. Света, падавшего из окон, явно недоставало, чтобы она могла прочесть название, но поскольку бывшие с ней три другие женщины на протяжении нескольких дней говорили в основном лишь об этом, Кэлен знала, что это место должно называться трактир «Белая Лошадь».

По запаху навоза и мокрого сена она рассудила, что одно из темных строений по соседству должно быть конюшней. При случайных вспышках далеких молний проглядывали неуклюжие скаты темных строений, возвышавшихся, словно призраки, за волнистой пеленой дождя. Казалось, вся деревня спит крепким сном, несмотря на постоянный шум ливня и раскаты грома. Кэлен не могла придумать лучшего места спрятаться в такую темную и ужасную ночь, как закутаться в одеяла на кровати, в безопасности и тепле.

Когда сестра Улисия постучала в дверь второй раз, громче и настойчивее, явно намереваясь, чтобы ее услышали сквозь буйство дождя, но тем не менее не настолько громко, чтобы это звучало враждебно, в ближайшем стойле зафыркала лошадь. Сестра Улисия, склонная к безрассудным порывам, похоже, преднамеренно выбрала столь сдержанное поведение. Кэлен не понимала, почему, но полагала, что это имеет прямое отношение к причине их появления здесь. И, кроме того, это могло быть всего лишь ее ничем не объяснимым капризом. Отвратительный и затаенный характер этой женщины был, подобно молнии, не только опасен, но и непредсказуем. Кэлен никогда не могла заранее определить, когда именно сестра Улисия сорвется, и ожидать этого можно было в произвольный момент. Обе другие сестры пребывали не в лучшем настроении и были не в меньшей степени способны дать волю своему характеру. Кэлен, впрочем, предполагала, что довольно скоро вся эта троица будет радоваться воссоединению.

Вспыхнувшая молния слепящим небесным огнем высветила лишь пустую улицу с теснящимися к грязной, изрытой глубокими колеями дороге домами. Раскаты грома пронеслись по окружающим горам, и земля под ногами женщин вздрогнула.

Кэлен страстно желала, чтобы, подобно этой молнии, сделавшей явным все скрытое до этого во мраке ночи, что-то озарило ее потерянные воспоминания о собственном прошлом и развеяло темный покров тайны, скрывающий, кто она такая. Она неистово стремилась освободиться от трех сестер, жгуче желала жить собственной жизнью… узнать хотя бы, какой была в действительности та ее жизнь. Вот почти все, что она о себе знала. Но Кэлен не сомневалась, что со временем сможет узнать больше. Она была совершенно уверена, что наверняка встретится с чем-то – с людьми или событиями, – что поможет ей вновь стать прежней. Но как бы ни старалась вспомнить хоть что-то, прошлое оставалось утраченным для нее.

В тот ужасный день, когда украла для сестер те шкатулки, она пообещала самой себе, что однажды разузнает правду о том, кто она, и непременно обретет свободу.

Когда сестра Улисия постучала в третий раз, изнутри донесся приглушенный голос.

– Слышу! – Голос принадлежал мужчине. Босые ноги тяжело ступали по деревянным ступеням. – Уже спускаюсь! Пожалуйста, подождите минуту!

Раздражение тем, что он оказался разбужен посреди ночи, явно пробивалось сквозь вынужденное почтение к потенциальным клиентам.

Сестра Улисия обратила сердитый взгляд на Кэлен:

– Ты знаешь, что у нас здесь есть дело, – и подняла предостерегающе палец перед ее лицом. – Даже и не думай устроить нам какую-нибудь пакость, ибо испытаешь то же самое, что было в последний раз.

Кэлен сдержалась, выслушав это напоминание.

– Да, сестра Улисия.

– Надеюсь, Тови заказала нам комнату, – недовольно заявила сестра Цецилия. – Не хотелось бы услышать, что все места заняты.

– Комната будет, – успокаивающе заверила сестра Эрминия, зная привычку Цецилии предполагать самое худшее.

Сестра Эрминия не так стара, как сестра Цецилия, но почти так же красива, как сестра Улисия. Хотя, с точки зрения Кэлен, их облик, при знании их внутренней сущности, не имел никакого значения. На взгляд Кэлен, они были просто злобные гадюки.

– Если нам понадобится, – добавила едва слышно сестра Улисия, не сводя глаз с двери, – комната точно будет.

Молния заискрилась по зеленоватому небу, вспарывая облака и высвобождая оглушительные раскаты грома.

Дверь приоткрылась. Проступило скрытое в тени лицо мужчины, оглядывающего их и продолжающего застегивать под ночной рубашкой брюки. Он слегка подвигал головой из стороны в сторону, чтобы получше рассмотреть незнакомцев. Посчитав их неопасными, он распахнул дверь и пригласил их внутрь.

– Прошу вас, – сказал он. – Проходите все.

– Ну, кто там? – окликнула женщина, почти спустившаяся по лестнице. В одной руке она держала лампу, а другой придерживала подол ночной рубашки, чтобы не споткнуться, шагая по ступеням.

– Четыре женщины, забредшие к нам в дождливую полночь, – ответил мужчина, и грубоватый тон подсказывал, какого мнения он о такой клиентуре.

Кэлен застыла на середине шага. Он сказал: «четыре женщины».

Он увидел их всех четырех и запомнил достаточно надолго, чтобы сказать об этом. Если ей не изменяла память, ничего подобного никогда раньше не случалось. Никто, кроме ее хозяек, четырех сестер Тьмы – трое из которых были рядом, а на встречу с четвертой они и пришли, – не мог хоть на сколько-нибудь запомнить, что видел ее.

Сестра Цецилия, шедшая за Кэлен, подтолкнула ее, возможно не уловив смысла сделанного замечания.

– Ну, так ради бога, – сказала женщина, торопливо проходя между двух дощатых столов. В окна под порывами ветра барабанил дождь. – Позволь же им войти, Орлан, избавь их от этой ужасной погоды.

Поток крупных дождевых капель проник вместе с ними в дверь, залив водой близлежащую часть соснового пола. У мужчины даже перекосился рот, когда он с усилием прикрывал дверь, преодолевая сопротивление порывов ветра, а затем он сунул в скобы тяжелый железный засов, запирая ее.

Женщина, волосы которой были собраны в неплотный пучок, чуть подняла лампу, разглядывая полуночных гостей. Озадаченная, она прищурилась, в то время как ее взгляд проскользил по вымокшим насквозь посетителям, сначала в одну сторону, потом в другую. Она открыла было рот, но потом, похоже, забыла, о чем хотела спросить.

Кэлен тысячи раз видела этот пустой, бессмысленный взгляд и поняла, что женщина запомнила лишь трех увиденных ею посетителей. Никому не удавалось запомнить Кэлен достаточно надолго, чтобы успеть сообщить об этом. Фактически она была невидимкой. Кэлен решила, что, похоже, из-за темноты и дождя этот человек, Орлан, просто ошибся, сказав жене, что у дверей четыре посетителя.

– Проходите и обсыхайте, – сказала женщина, улыбаясь, с искренним радушием, и подхватила под руку сестру Улисию, увлекая ее в небольшой общий зал. – Добро пожаловать в трактир «Белая Лошадь».

Две другие сестры, критически оглядев помещение, сбросили плащи и встряхнули их, прежде чем перебросить через скамью перед одним из двух столов. В глубине этого небольшого зала темнел дверной проем, сразу за лестницей. Большую часть правой стены занимал очаг, сложенный из плоских брусчатых камней. Воздух в тускло освещенном помещении был теплым и наполненным соблазнительным ароматом мяса, тушившегося в железном котелке, свисавшем с крюка, вделанного в каменную кладку топки. Под толстым слоем легкого пепла проступало зарево раскаленных углей.

– Вы похожи на трех мокрых кошек. Должно быть, несладко вам пришлось. – Женщина повернулась к мужу и, делая жест рукой, распорядилась: – Орлан, разведи же огонь.

Кэлен заметила молоденькую девушку, возможно, одиннадцати или двенадцати лет, тихо спустившуюся по ступеням ровно настолько, чтобы заглянуть в общий зал из-под низкого потолка. Длинная белая ночная рубашка с кружевными обшлагами спереди была украшена вышитым грубой коричневой ниткой пони, беспорядочные стежки изображали гриву и хвост. Девочка уселась на ступенях, натянув ночную рубашку поверх костлявых колен, с явным намерением наблюдать. Улыбнувшись, она продемонстрировала крупные зубы. Очевидно, в трактире «Белая Лошадь» появившиеся в полночь незнакомцы составляли целое приключение. И Кэлен горячо надеялась, что приключение это уже закончилось.