МИ (Цикл)

— Благодарю за мудрый совет, сестра, но я достаточно внимательно изучила данное дело. Нет смысла копать колодец в сухом месте. Жажда увеличится, но вода не появится.

На мгновение сестра Филиппа утратила свою обычную невозмутимость.

— Но, аббатиса... Как еще выяснить, готов ли воспитанник к тому, чтобы снять с него Рада-Хань. Способ, который сейчас применяется, — единственный из возможных.

Пробежав глазами очередной отчет, Верна поморщилась и, отложив его в сторону, целиком перенесла внимание на советницу.

— Сколько тебе лет, сестра?

Темные глаза сестры Филиппы не выразили ничего.

— Четыреста семьдесят девять, аббатиса.

Верна почувствовала укол зависти. Сестра Филиппа выглядела моложе ее, хотя была старше на триста лет. Поиски Ричарда дорого обошлись Верне. Теперь у Филиппы всегда будет фора во времени, чтобы учиться чему-то новому.

— И сколько из них ты провела во Дворце Пророков?

— Четыреста семьдесят, аббатиса. — Легкая издевка, с которой Филиппа произнесла ее титул, была едва уловимой, если не вслушиваться. Верна слушала внимательно.

— Стало быть, Создатель предоставил тебе четыреста семьдесят лет, чтобы ты постигла его помыслы и научилась помогать юным волшебникам справляться с их даром. И за все это время ты не сумела разобраться, как определять свойства натуры своих учеников?

— Нет, аббатиса, это не совсем то, что я...

— Ты хотела сказать мне, сестра, что сестрам Света не хватает ума сообразить, готов ли обучавшийся в течение двухсот лет юноша перейти на следующую ступень, не подвергая его жестокому испытанию? Неужели ты так мало ценишь наши способности? И сомневаешься в мудрости Создателя, избравшего нас для этой работы? Ты хотела сказать, что Создатель избрал нас, предоставил в распоряжение тысячелетний опыт, а мы по-прежнему слишком глупы, чтобы им воспользоваться?

— Мне кажется, аббатиса, возможно...

— В разрешении отказано. Это дикость — использовать Рада-Хань, чтобы причинять человеку невыносимую боль. Это может нанести непоправимый вред разуму ученика. Насколько я знаю, иногда юноши умирали во время этого испытания! Так что ступай и передай сестрам, пусть разрабатывают иную методику, без крови, рвоты и криков. Можешь даже предложить им такой принципиально новый подход, как... Ну, не знаю, допустим, простая беседа. Если только кто-то из сестер не считает, что ученики способны обвести их вокруг пальца. В таком случае я жду от них соответствующего доклада, чтобы занести это в их личное дело.

Сестра Филиппа помолчала, по всей вероятности, взвешивая, стоит ли спорить дальше. Наконец она нехотя поклонилась.

— Мудрое решение, аббатиса. Благодарю за то, что просветили меня.

Она повернулась к двери, но Верна остановила ее.

— Я тебя понимаю, сестра. Меня учили тому же, и я, как и ты, в это верила. Но молодой человек, едва достигший двадцати лет, показал мне, помог мне увидеть, как сильно я ошибалась. Порой Создатель доносит до нас свой свет довольно неожиданным способом, но Он ждет, что мы готовы воспринять Его мудрость, какими бы путями она к нам ни попала.

— Вы говорите о юном Ричарде?

Верна провела ногтем по стопке документов.

— Да. — И, отбросив официальный тон, продолжала: — И вот что мне открылось, Филиппа: эти юноши, эти волшебники, рано или поздно выйдут в большой мир, и мир сам испытает их. Во имя Создателя им часто придется делать нелегкий выбор, и речь идет о той душевной боли, которую они испытают при этом. А их умение стойко переносить пытки ничего не говорит нам об их твердости духа и способности к состраданию. Ты сама, Филиппа, прошла испытание болью. Ты мечтала стать аббатисой. Четыреста лет ты трудилась ради достижения этой цели. Оказалось, что все зря. И все же ты ни разу не сказала мне ни одного резкого слова, хотя наверняка испытываешь боль каждый раз, когда видишь меня. Но ты стараешься помочь мне справляться с моими обязанностями и трудишься на благо Дворца, несмотря на боль, которая не утихает у тебя в душе. И разве ты служила бы мне лучше, заставь я тебя пройти испытание пыткой, чтобы стать моей советницей? Ты выдержала бы его — но разве это что-нибудь доказало бы?

Щеки сестры Филиппы вспыхнули.

— Не стану лгать, притворяясь, что согласна с тобой, но теперь по крайней мере я вижу, что ты действительно старательно копала колодец и забросила его затем, чтобы не делать лишних усилий. Я немедленно передам сестрам твое указание, Верна.

— Спасибо, Филиппа, — улыбнулась Верна.

На губах Филиппы мелькнула тень ответной улыбки.

— Ричард на многое заставил нас взглянуть по-иному. Я была уверена, что он попытается всех нас перебить, а он вместо этого проявил больше заботы о Дворце, чем любой волшебник за последние три тысячи лет.

Верна рассмеялась.

— Если бы ты только знала, сколько раз я молила Создателя дать мне силы, чтобы не задушить этого мальчишку собственными руками!

Когда Филиппа выходила, Верна увидела в приемной Милли, которая ждала разрешения войти и начать уборку. Сладко зевнув и потянувшись, Верна взяла отчет, который отложила во время разговора, и вышла из кабинета. Жестом разрешив Милли заняться уборкой, она повернулась к сестрам Дульчи и Фебе.

Не успела Верна открыть рот, как сестра Дульчи встала, держа в руках пачку бумаг.

— Если вы закончили, аббатиса, просмотрите, пожалуйста, новые.

Верна взяла пачку и пристроила под мышку.

— Хорошо, я ими займусь. Однако уже поздно. Почему бы вам не пойти отдохнуть?

— Не стоит беспокоиться, аббатиса, — покачала головой Феба. — Мне нравится моя работа и...

— И завтра нам предстоит еще один трудный и долгий день. Я не хочу, чтобы вы сидели тут и клевали носом. Так что убирайтесь отсюда. Обе. Немедленно.

Феба схватила лежащие перед ней бумаги, явно намереваясь еще поработать в своем кабинете. Похоже, Феба считала себя участницей какой-то бумажной гонки и трудилась как пчелка, словно боялась, что Верна ее перегонит. Дульчи же взяла лишь свою чашку, а бумаги оставила на столе. Она работала методично, не спеша, но при этом умудрялась справляться с уймой бумаг. Впрочем, ни ей, ни Фебе не стоило опасаться, что Верна их перегонит. С каждым днем новоиспеченная аббатиса отставала все больше и больше.

Сестры откланялись, выразив надежду, что Создатель дарует аббатисе спокойный сон.

Верна подождала, пока они дойдут до внешней двери.

— О, сестра Дульчи, есть одно дело. Я бы хотела, чтобы ты завтра им занялась.

— Конечно, аббатиса. Что от меня требуется?

Верна положила принесенный доклад на стол Дульчи, чтобы утром он сразу попал ей на глаза.

— Некая девушка просит финансовой поддержки. Один из наших воспитанников скоро станет отцом.

— Ой, как хорошо! — обрадовалась Феба. — Мы помолимся, чтобы это был мальчик и чтобы он родился с даром! В Танимуре не рождалось ни одного ребенка с даром с... Не припомню даже, с каких времен! Может, на этот раз...

Сердитый взгляд Верны заставил ее замолчать. Аббатиса обратилась к сестре Дульчи:

— Я хочу видеть эту юную особу и юношу, ответственного за ее нынешнее состояние. Завтра ты организуешь встречу. Возможно, ее родителей тоже стоило бы пригласить.

Сестра Дульчи невозмутимо спросила:

— А что, есть какие-то сложности, аббатиса?

Верна крепче прижала к себе кипу документов.

— Пожалуй, я бы сказала, что есть. Один из наших юнцов обрюхатил девушку.

Поставив чашку с чаем обратно на стол, сестра Дульчи шагнула вперед.