МИ (Цикл)

— При помощи уз?

— Да. Но вдруг начала кричать — я никогда прежде не слышала такого крика — и упала на пол, зажимая уши. Надина, — Кэлен мотнула головой, — и я побежали за ним. К счастью, он убит. А когда мы вернулись, то обнаружили, что Кара бьется в конвульсиях.

— Вам не следовало оставлять ее одну. Она могла захлебнуться рвотными массами и умереть.

Кэлен поджала губы, но промолчала. Мужчина просто стоял и спокойно наблюдал, как Кара корчится в судорогах.

Наконец Кэлен не выдержала:

— Это — одна из личных телохранительниц магистра Рала. И он высоко ее ценит. Вы собираетесь ей помочь или так и будете стоять?

— Спокойнее, — бесстрастно обронил он. — Сперва надо разобраться, а потом действовать. Иначе можно причинить больше вреда, чем пользы.

Кэлен метнула сердитый взгляд в скрытое капюшоном лицо. Наконец целитель опустился на колени. Взяв широкой ладонью запястье Кары, он просунул палец между перчаткой и рукавом ее кожаного облачения. Свободной рукой он указал на лежащие на полу предметы.

— А это что?

— Это мое, — ответила Надина, вздернув подбородок. — Я целительница.

Не выпуская запястья Кары, д’харианец взял кожаный мешочек, посмотрел на него и положил обратно. Потом он сгреб оба рога с колен Надины.

— Донник, — сказал он и бросил один рог обратно в ее подол. — Буквица. — Второй полетел следом за первым. — Ты не целительница, — сказал мужчина. — Ты — знахарка.

— Да как вы смеете…

— Ты давала ей что-нибудь, кроме лавандового масла?

— Откуда вы… Я не успела больше ничего дать.

— Отлично! — провозгласил он. — Лавандовое масло ей не поможет, но хотя бы и вреда не причинит.

— Ну конечно, я знаю, что это не остановит судороги. Я натерла ей виски, чтобы уменьшить боль. А от судорог я собиралась дать ей немного вытяжки сушеницы топяной.

— Да ну? В таком случае ей очень повезло, что я вовремя пришел.

Надина воинственно скрестила руки на груди.

— Это почему же?

— Потому что вытяжка сушеницы скорее всего ее убила бы.

Взгляд Надины потемнел.

— Сушеница — сильнейшее успокоительное. И скорее всего прекратила бы судороги. Не вмешайтесь вы, я бы к этому моменту ее уже вылечила.

— В самом деле? А ты щупала ей пульс?

— Нет. — Надина помолчала. — А зачем? Что бы от этого изменилось?

— Пульс у нее слабый, прерывистый и нитевидный. Эта женщина изо всех сил заставляет свое сердце биться. Дай ты ей сушеницы, и трава подействовала бы именно так, как ты сказала, — усыпила бы ее. И тогда бы ее сердце остановилось.

— Я… я не понимаю, каким образом…

— Даже простой знахарке следовало бы знать, что нужно быть крайне осторожным, когда имеешь дело с магией.

— Магия… — Надина вздрогнула. — Я из Вестландии. И никогда прежде не сталкивалась с магией. Я понятия не имела, что магия может воздействовать на лечебные травы. Мне очень жаль.

Не ответив на ее извинения, он приказал:

— Расстегни ее и обнажи ей грудь.

— Зачем? — спросила Надина.

— Делай что говорят! Или ты желаешь посмотреть, как она умрет? Она и так едва держится.

Надина принялась расстегивать крошечные алые пуговки кожаной одежды Кары. Когда она закончила, целитель жестом приказал ей обнажить Каре грудь. Надина глянула на Кэлен. Кэлен кивнула, и Надина откинула кожаный отворот, открыв грудь Кары.

— Могу я узнать твое имя? — спросила Кэлен.

— Дрефан. — Не задавая встречного вопроса, он приложил ухо к груди Кары и прислушался. Быстро осмотрев кровавую рану над ухом, он, вероятно, счел ее неопасной и принялся методично ощупывать основание шеи.

Кэлен видела лишь край капюшона, но лица мужчины разглядеть не могла. К тому же единственный факел давал недостаточно света.

Наклонившись, Дрефан сжал руками груди Кары.

— Что это ты делаешь? — немедленно насторожилась Кэлен.

— Осматриваю ее.

— Ты так это называешь?

— Потрогай ее груди. — Он сел на пятки.

— Зачем?

— Чтобы узнать то же, что узнал я.

Кэлен наконец отвела взгляд от его капюшона и легонько коснулась пальцами левой груди Кары. Она не собиралась хватать, как он. Грудь оказалась горячей. Кэлен дотронулась до правой. Ледяная.

Подчиняясь жесту Дрефана, Надина проделала то же самое.

— Что это значит? — спросила она.

— Не стану ничего утверждать, пока не завершу осмотр, но это скверный признак.

Он прижал пальцы к шее Кары, снова проверяя пульс. Затем провел большими пальцами по лбу. Принюхался к ее дыханию. Осторожно приподняв голову Кары, он слегка повертел ее в разные стороны. Потом, широко разведя ей руки, он стащил кожаное облачение Кары еще ниже, обнажив торс, и прощупал живот и под ребрами.

Сосредоточенно склонив голову, он на секунду прижал пальцы к ключицам Кары, затем с двух сторон к шее, к основанию черепа, к вискам, в нескольких местах на ребрах и, наконец, нажал на какие-то точки на внутренней стороне ладоней.

Кэлен начала терять терпение. Пока что все, что она видела, — это ощупывание, простукивание и никакого лечения.

— Ну?

— Ее аура серьезно повреждена, — заявил он и просунул руку Каре за пояс.

С немым изумлением Кэлен смотрела, как его рука спускается к лобку Кары. Они видела, как он согнул пальцы под обтягивающей кожаной одеждой Кары и просунул их во влагалище.

Кэлен изо всех сил нажала ему на болевую точку на плече.

От боли он отшатнулся и со стоном опустился на пол, прикрыв рукой больное место.

— Я же сказала тебе, что эта женщина — не простая! Как ты смеешь вот так ее лапать! Я этого не допущу, ясно?

— Вовсе я ее не лапал! — прорычал он.

— Да? И как же это, по-твоему, называется? — Кэлен была в ярости.

— Я пытался определить, что с ней сделал этот сноходец. Он серьезно повредил ее ауру, ее энергетические потоки, нарушил контроль мозга над телом. На самом деле у нее не конвульсии, а неконтролируемые мышечные спазмы. И я проверял, не растревожил ли он ту часть ее мозга, которая отвечает за возбуждение. Я хотел убедиться, что он не вверг ее в состояние непрерывного оргазма. Мне нужно знать, какие именно зоны он блокировал или, наоборот, задействовал, чтобы понять, как привести все в нормальное состояние.