МИ (Цикл)

— Правда? Ты не была с ним в этом мире, дитя. В этом мире, в котором все мы живем. Стало быть, это не в счет. В этом мире ты все еще девственна.

— Чушь какая-то.

Шота пожала плечами:

— Думай что хочешь. Я рада, что ты не была с Ричардом.

Кэлен сложила на груди руки.

— Этот мир или другой — какая разница. Я была с ним.

Шота насмешливо выгнула бровь.

— Если так, почему же в этом мире вы не ляжете с ним, раз ты уже потеряла невинность, как утверждаешь?

Кэлен моргнула.

— Ну, я… Мы… мы подумали, что лучше всего подождать, пока…

Звонкий смех Шоты рассыпался в утреннем воздухе.

— Вот видишь? Ты знаешь, что я права. — Она снова принялась прихлебывать чай, хихикая между глотками.

Кэлен злилась, но чувствовала, что проиграла спор. Она постаралась напустить на себя уверенный вид и потянулась за чашкой.

— Если тебе хочется всякими формальностями вводить себя в заблуждение — прошу. Я-то знаю, как было на самом деле, — сказала она. — Но я не понимаю, почему тебя это должно касаться.

Шота посмотрела на нее.

— Ты знаешь почему, Мать-Исповедница. Ребенок Исповедницы обязательно наследует ее магию. Если у вас родится ребенок, это будет мальчик. Я велела вам обоим вспомнить об этом, прежде чем вы ляжете вместе. От тебя мальчик унаследует магию Исповедницы. От Ричарда — его дар. Такого опасного сочетания в мире еще не бывало.

Кэлен ответила, стараясь за терпеливым, вдумчивым тоном скрыть внутренний ужас, который охватил ее, когда она в очередной раз услышала это предсказание Шоты.

— Шота, ты могущественная ведьма и, наверное, действительно знаешь, что это будет мальчик. Но ты не можешь знать, что он непременно будет такой же, как большинство Исповедников в прошлом. Не все они были чудовищами. Ты не Создатель, чтобы знать это наверняка.

— Чтобы это знать, не обязательно видеть будущее. Все — не почти большинство, а все до единого — Исповедники были чудовищами, зверями, лишенными совести. Моя мать жила в темные времена, которые обрушил на мир Исповедник. А вы впустите в мир не просто Исповедника, а Исповедника с даром. Ты даже не можешь представить, какой это грозит катастрофой. Именно поэтому, если у Исповедницы рождается мальчик, она должна приказать мужу убить его. Ты любишь Ричарда и никогда не попросишь его об этом. У вас обоих не хватит сил это сделать. У меня силы хватит. Я уже предупреждала, что сделаю это, и могу еще раз повторить — в этом нет ничего личного.

— Ты говоришь о событиях далекого будущего так, словно они уже произошли, — сказала Кэлен, — но неизвестно еще, будет ли все так, как ты утверждаешь. А другие события уже произошли — и лишь благодаря Ричарду ты еще жива. Ты говорила, что, если мы с Ричардом замкнем завесу, ты будешь вечно нам благодарна.

— Я благодарна.

Кэлен наклонилась вперед.

— И в знак благодарности ты угрожаешь убить моего ребенка и пыталась убить меня, когда я пришла, чтобы попросить у тебя помощи?

Шота нахмурилась.

— Я не сделала ни одной попытки лишить тебя жизни.

— Ты приказала Самюэлю напасть на меня и теперь имеешь наглость упрекать меня в том, что я подготовилась к самозащите. Этот твой маленький негодяй набросился на меня. Не будь у меня оружия, кто знает, чем бы это закончилось. И это — твоя благодарность? Он сказал, что, когда ты закончишь со мной говорить, он меня съест. И ты ждешь, будто я поверю в твои добрые намерения?

Шота перевела свой пристальный взгляд на рощу.

— Самюэль! — крикнула она. — Самюэль! Быстро сюда!

Приземистое существо выскочило из-под деревьев. Самюэль подбежал к Шоте и сел у ее ног.

— Хозяйка, — промурлыкал он.

— Самюэль, что я говорила тебе насчет Матери-Исповедницы?

— Хозяйка сказала, чтобы Самюэль встретил ее.

Шота бросила взгляд на Кэлен.

— Что еще?

— Чтобы Самюэль привел ее к вам.

— Самюэль! — Шота повысила голос.

— Хозяйка сказала, чтобы я не причинял ей вреда.

— Ты напал на меня! — выкрикнула Кэлен. — Ты повалил меня и прыгнул сверху! Ты хотел меня съесть.

— Это правда, Самюэль?

— Самюэль не вредил красивой госпоже, — проворчал Самюэль.

— То, что она говорит, — правда? Ты нападал на нее?

Самюэль зашипел на Кэлен. Шота стукнула его пальцем по голове. Он сжался в комок возле ее ног.

— Самюэль, что я тебе велела?

— Самюэль должен привести Мать-Исповедницу. Самюэль не должен касаться Матери-Исповедницы. Самюэль не должен причинять зло Матери-Исповеднице. Самюэль не должен угрожать Матери-Исповеднице.

Шота побарабанила пальцами по столу.

— И ты ослушался меня, Самюэль?

Самюэль спрятал голову под ее платьем.

— Самюэль, отвечай на вопрос: то, что говорит Мать-Исповедница, — правда?

— Да, хозяйка, — проскулил Самюэль.

— Я очень разочарована в тебе, Самюэль.

— Самюэль просит прощения.

— Мы обсудим это позже. Оставь нас.

Самюэль ускакал обратно в рощу. Шота повернулась и посмотрела Кэлен в глаза.

— Я сказала ему, чтобы он до тебя не дотрагивался. Я понимаю, почему ты решила, что я хочу тебе зла. Я приношу извинения. — Она налила Кэлен еще чаю. — Ты убедилась? Я вовсе не собиралась тебя убивать.

Кэлен сделала глоток из чашки.

— Самюэль — пустяки. Я знаю, что ты хочешь разлучить меня с Ричардом, но больше я тебя не боюсь. Ты уже не сможешь причинить зла ни мне, ни ему.

Шота улыбнулась:

— В самом деле?

— Советую не пытаться использовать свою магию.

— Магию? Я постоянно ее использую. Даже когда дышу.

— Я говорю о том, чтобы обратить ее против меня. Если ты сделаешь такую попытку, тебе ее не пережить.

— Дитя, у меня нет ни малейшего желания причинять тебе зло, что бы ты там ни думала.

— Очень храбро уверять меня в этом теперь, когда ты поняла, что тебе не удастся.

— В самом деле? А тебе не приходило в голову, что чай мог быть отравлен?

Кэлен вздрогнула, и улыбка Шоты стала шире.

— Ты?..

— Разумеется, нет. Я сказала, что не желаю тебе зла. Но я могла бы спрятать гадюку у твоих ног. Гадюки не любят резких движений.

Если Кэлен ненавидела что-то, так это змей, и Шота хорошо это знала.

— Успокойся, дитя. Нет никакой гадюки под твоим стулом. — Шота взяла себе еще тост.