Мичман Империи. Часть вторая

— Не рекомендую, — тут же раздался в ушах голос Кристины. — На шесть часов висит автограв Жандармов, спарка нацелена на люк.

От неожиданности я спустился вниз и связь пропала. Потом поднимался аккуратно, пытаясь поймать момент, когда снова смогу говорить с помощницей. Оказалось, под самым люком.

— Дороги из города перекрыты, космопорт блокирован и ведётся досмотр, — тут же сообщила Кристина.

Рисковать общаться не стал, спрыгнул вниз и пошёл ещё дальше.

Мысль о том, что сегодня не успею улететь, а, значит, и на суд к Лире опоздаю, заполнила голову и выбила почву из-под ног. Ни о чём другом размышлять не мог. Ни о мотивах, ни о своём положении, ни о чём. Я же до конца думал, что раз такая песня, то нужно валить с планеты, а потом возвращаться с подмогой. Двух зайцев бы убил. И домой к семье, и справедливость восстановить. А вот нет. Ни шиша.

Запретил себе любые размышления, иначе отчаяние накатывало. Просто сосредоточился на поисковых техниках и шёл вперёд. Вправо, влево, вперёд.

Уснула Облепиха на моих руках. Сменился цвет плесени на стенах. Вода на дне туннеля поднялась выше. Вонь слегка поутихла, а к звукам добавился крысиный писк и какие-то всплески. Поисковая техника показала, что в воде кто-то плавал. Маленький, длинный, и не один, но вроде не опасный, так что повода останавливаться не было. Потому я шёл дальше, пока коктейль лекарств от компенсирующего костюма не прекратил своё действие.

Боль и слабость навалились резко, словно кто-то врубил свет в тёмной комнате, ослепив всех в ней находящихся. Подавил стон, выставил руку, уперевшись о ближайюшую стену. Надо проверить, что со мной. Преодолевая вялость в теле, закрепил фонарик на потолке и проверил медицинскую систему костюма.

Сильнейшее перенапряжение, потеря пяти килограмм веса из-за активного использования индекса, сотрясение мозга, множество ушибов, царапины и растяжение связок. Ранений и переломов нет, если не считать вновь разбитый нос. Аналитика радовала, но как же крутило во всём теле! Хотел вколоть себе ещё порцию обезбола, но не смог. Не было больше лекарств в модуле. Кончились.

Открыл на всякий случай клапан хранилища медикаментов и проверил вручную. Пусто. Нашарил в сумке сменный картридж, чтобы поменять медблок, но он оказался разбит. Видимо, пуля попала.

Ну, здорово! Чем ещё меня порадует сегодняшний вечер?

Словно в отет на мои мысли пискнула система компенсирующего костюма, и он отключился. Зашибись! Хуже ситуацию не придумать.

Долго печалиться не стал. Вспомнил, что в самой форме должна быть экстренная аптечка для разового применения. Нашарил её сзади на поясе. Разбита. Всё, занавес! Зато фуражку до сих пор не потерял. Надо было в неё прятать.

От этой мысли нервно рассмеялся и тут же замолчал. Смех стегнул по телу кнутом спазмов. Заставил согнуться. Пиликнули часы: пора выходить на связь.

Отдышался, собрался с силами, осмотрелся. Заметил впереди люк и, держась за стену, доковылял до вмурованных в бетон ступенек. Сжав зубы, ухватился за верхнюю, поставил ногу на нижнюю. Нога соскользнула, коленом ударился о железку…

Поднялся со второй попытки. Дыхание стало частым-частым. Упёрся спиной в стену и замер под самой крышкой люка.

— Рада видеть Вас в эфире, Ваше благородие, — голос Кристины стал музыкой для моих ушей.

— Благодарю, — прошептал, не сдержался и улыбнулся, хоть и ИИ, но приятно. — Доложи обстановку.

— После того, как нашу связь подавили, я наблюдала Ваш бой на стене жандармерии, — Кристина рассказывала с самого начала. — Через десять минут, как Вы исчезли из вида, Жандармы потеряли ваш след в канализации и рассредоточились по городу. Почти у каждого люка колодца в радиусе двадцати километров дежурит машина, остальные патрулируются и мониторятся камерами. Кстати, у этого люка только камеры, целых две.

— Можешь взломать?

— Нет, у них код красный, перешли на изолированную сеть. Но это не всё.

— Что ещё? — вздохнул я, пришло понимание, что взялись за меня серьёзно.

— Вас обвиняют в покушении на жизнь ротмистра Гущина из-за служебного спора, а также в оказании сопротивления при задержании и нанесении травм минимум пятнадцати сотрудникам жандармерии. Многие из них в больнице.

— Э…

— Руководству в офис СБФ направлены требования отстранить Вас от службы и взять под арест.

— Не понял, — удивился я — почему тогда ты мне помогаешь?

— Так Вы и есть руководство местного офиса, — ответила Кристина, — мне нужно Ваше решение по этому вопросу.

— Эм, — я подзавис. — Отказать.

— Так и думала, — мне кажется, или снова у неё эмоции, веселье в голосе? — Я взяла на себя смелость подготовить для Вас схемы города и разработать план «залечь на дно».

— Эм, — повторился я, — спасибо.

— Они уже закачаны на ваш инфопланшет, рекомендую вариант «Налимовы фермы». — довольно мурлыкнула Кристина. — Также я только что провела имитацию снятия вами денег в банкомате, так что вас усиленно ищут около дома Кремнескалова. Теперь жду Ваших распоряжений.

Понадобилось несколько минут, чтобы прийти в себя и начать думать. Первым делом отправил письма Уткину и Растеряшеву. Описал ситуацию, привёл все материалы и доказательства.

Чтобы отправить, пришлось попотеть. Правда, не мне, а Кристине. Кроме служебных каналов она создала десятки новых аккаунтов гражданской почты и с них, предварительно зашифровав, разослала сообщения. Перестраховка — наше всё. Затем мы разослали ещё и сигналы бедствия, а также объявили Фроцмана, Гущина и Сычкина в розыск.

Закончив с неотложными делами я смахнул со лба пот, вздохнул с болью в груди, и задумался, какой из планов Кристины выбрать, как она снова вышла на связь:

— Господин мичман, меня взламывают.

— Кто? — всполошился я, чуть не сорвавшись вниз.

Спокойствия как не бывало.

— Не могу знать. Действуют профессионально, у меня десять минут, возможно меньше. Потом протоколы безопасности падут. Допускаю, что это теже террористы, что и ранее.

— И что потом? — у меня внутри всё замерло.

— Потом они узнают всю информацию и отменят все наши сигналы. Сообщения на транспортных гонцах дойдут до выхода из системы только через два часа. Так что у противника будет время всё подчистить.

Мир вокруг закачался, в голове зашумело. Тогда всё, что здесь произошло, останется тайной. Никто и никогда не узнает. Почувствовал, как по телу побежали мурашки, а волосы встали дыбом. Вот теперь точно всё.

— Что делать, Кристина, — дрогнувшим голосом просипел я, идей не было. Совсем.