Мичман Империи. Часть вторая

— Собака, она и есть… — продолжил было мичман, но я не стал слушать.

Поднялся со своего места. Молча положил значок безопасника подальше от посуды. Медленно снял и бросил туда же форменную куртку, портупею с оружием, рубашку и, обойдя стол, встал перед ними. В одной тельняшке.

Они застыли, как вкопанные. Глаза расширились. Зрачки заметались в стороны. Один из старшин даже обернулся назад, но летёхи там не было. Он свалил из отсека.

На столовую упала тишина. К нам прикипели взгляды абсолютно всех, кто находился здесь. Морпехи напряглись.

Я медленно потянулся к подносу. Взял яблоко и смачно откусил от него.

Будто выстрел прозвучал.

Один из троицы вздрогнул. У второго глаз дернулся, а мичман сжал челюсть до скрежета. Мне же захотелось заржать. Еле сдержался, и просто хмыкнул, глядя ему в глаза.

Тут-то его и прорвало:

— Ах ты дудень хренов, — он плюнул мне под ноги, — думаешь, тельняшку напялил, и крутой стал?

Да что такое? Они драться пришли, или лясы точить? Сколько ещё ему нужно для разогрева? Ладно. Сам начну.

Удар под дых. Подбить по голени старшину. Прихватить. Подсечка. А третьему, просто выбить ноги телекинезом. В завершении, картинно, откровенно рисуясь, провёл мичману бросок через бедро и выпрямился, снова кусая яблоко.

Что тут началось!

Морпехи вскочили с мест. Бросились к нам. Попытались атаковать с ходу, но я врубил воздушную волну. Не путать с силовой, мне же не нужны жертвы.

Самых быстрых бойцов сдуло на палубу, но они снова вскочили на ноги, образовав вместе с остальными широкий круг.

Вот сейчас меня будут бить. Против роты не сдюжу. Особенно, если сдерживать себя, чтоб никого не травмировать. Интересно, смогу я в таких условиях положить хотя бы отделение? Тесак в руки и точно смогу, даже больше, а вот так, на половину мощности, пусть и салаг малосильных. Что ж, сейчас проверю.

Замерцали со всех сторон локальные щиты. Руки засветились синим, а губы растянулись в хищной улыбке.

— Ну, чего ждём? — спросил громко, и тут же продолжил с издёвкой в голосе: — поросль зелёная.

Толпа качнулась вперёд. Я встал удобнее. Поднял руки повыше. Спружинил на коленях и понесла…

— Стоять! — раздался мощный бас. — Прекратить!

Толпа морпехов замерла. Качнулась назад и расступилась с одной стороны. В круг вышли два обер-офицера. Никифор Андреевич, и ещё один капитан в чёрной форме. Совсем не тот, которого я пометил минут десять назад.

— Доложить, — рявкнул капитан, оглядев меня и до сих пор лежавших на полу хулиганов. — А ты силу убери.

Глаза его зло сверкали синим. Ноздри нервно раздувались, а кулаки были сжаты. Я ощутил на себе мощное давление ауры. Не знаю, наверное, пунктов под сорок.

Ощутил, и, насупившись, выдержал, чем заслужил удивлённый взгляд. А то, после войны с Раксами у меня индекс скаканул на четыре единицы до тридцати двух. Да-да, сам не верю, но как есть. Теперь могу себе позволить личную метелицу.

— Он это… а мы то… — рассказывал побитый мичман, поднявшись на ноги. — А он вот так…

— Очевидная самозащита, — произнёс Никифор Андреевич, когда доклад закончился. — Сами спровоцировали…

— Да погоди ты, Андреич, — поморщился капитан, прерывая безопасника, и посмотрел на меня. — Тут я сам видел, а тех пятерых действительно ты?

— Сами виноваты, — снова вмешался Никифор Андреевич, — не рой яму другому.

— Он это, он! — зазвучало из толпы, — ещё и вышел потом, гад, злорадствовал.

— Тихо! — взревел капитан, и все замолчали

— Да, — ответил я, пожав плечами. Смысла отпираться не было, да и не хотелось. — Но не злорадствовал, на слабаках не самоутверждаюсь.

— О как, — удивлённо поднял брови капитан. — Как же тебя зовут, боец, что вокруг слабаки?

— Мичман морской пехоты Ростислав Драгомирович Туров, — представился я, вытягиваясь по струнке. — Временно командирован, как младший следователь СБФ.

Шум толпы утих. Снова наступила тишина.

— Рррдрр… Драгомир… Туров, — вдруг засмеялся капитан, захлебываясь словами. — Тот самый Туров?

— Не знаю, что вы имеет в виду под тот самый, — покачал я головой, не понимая, от чего он так развеселился, и уточнил: — Но да, Драгомир Воиславович Туров мой отец, тоже служил в морской пехоте. Вы знакомы?

Капитан схватился руками за живот и заржал в голос. Всё громче и громче. В захлёб. Как истинный боевой конь, с конопляного поля.

А может и правда? Кто его знает, что в еду подмешать могут. А может, злоупотребляет и дёрнул коньячку?

Я принюхался. Вроде не пахнет. Что же отец такого сделал, что он так хохочет?

— Тот самый… хах… отец… — пытался говорить капитан сквозь ржание, — служил… — у него даже слёзы проступили на глазах.

— Ну да, — пожал я плечами, вообще не понимая, что происходит. — И Дед служил на флоте.

— И Дед…хах… тот самый… аха-хах.

Морпехи молчали и сверлили меня взглядами. Странными взглядами. Непонятными. Даже те, которых валял по палубе. Стояли с открытыми ртами и глазели. Я глянул на безопасника. Никифор Андреевич тоже смотрел по-другому. Не как раньше.

Да что здесь происходит?

Глава 4

Я стоял под десятками взглядов и молчал. Смотрел, как надрывается капитан и ничего не понимал. Никто не спешил с объяснениями.

— Тот самый отец, ой… — протянул капитан всё ещё смеясь, он утирал слезы тыльной стороной ладони и только начинал успокаиваться. — Рассмешил, охх… тот самый.

— Ваше высокоблагородие, — я не выдержал, и холодно спросил: — Вы знакомы с моим отцом? Чем он Вас так рассмешил?

Реально напрягает уже. Не знаешь, в морду бить, или самому смеяться: и то и то чревато. Но, если он сейчас оскорбит батю… держите меня семеро.

— Да при чём тут твой отец? — капитан резко пришёл в норму.

Хотя серьезности на его лице не было: рот застыл в широченной улыбке, а в глазах плясали весёлые чёртики, но смех прекратился.

— Вы его упоминали, — пожал я плечами, сбавляя градус мороза в голосе.

— Да ты, — он улыбнулся ещё шире, — ты тот самый Туров?

— Не понимаю, какой самый…?

— Ты на Тау Метам был в звании старшины?

— Так точно, — кивнул я, всё ещё не понимая, к чему он клонит.

Капитан вдруг осклабился, и протянул мне правую руку. Так открыто и по-доброму выглядел жест, что я тут же пожал её.