Мичман Изи

Гаскойн заявил, что план Джека великолепен, и поблагодарил его от всего сердца, сказав, что он лучший из друзей, какие у него когда-либо были. «Нет, я только буду таким, — подумал Джек. — Однако сперва ты этого не оценишь!» Затем Джек отправился к капитану Хрякку и сделал вид, что он принимает близко к сердцу его дела. Он сообщил ему, что Мужлант что-то подозревает, так как тот недавно сказал Джеку, что не спустит со своей сестры глаз, пока Хрякк не покинет порт со своим кораблём.

— Вы же знаете, что силой здесь ничего не добьёшься. Вам нужно отправиться на судно и приготовиться к отплытию, а я уж увезу мисс Мужлант тогда, когда её брат решит, что все опасности позади.

— Не знаю, как и благодарить вас, мистер Изи, — сказал капитан Хрякк. — Это просто великолепно. Я договорюсь обо всём с мисс Джулией сегодня же. Как это мило с вашей стороны!

— Но, Хрякк, вы мне обещаете держать всё в тайне?

— Конечно, — ответил капитан.

— Этот Гаскойн просто сдурел и хочет сбежать с девушкой, с которой он свёл здесь знакомство, и как вы думаете, что он мне предложил? Чтобы я привёз её на корабль, когда судно отправится в путь. Он обзавёлся одним из платьев мисс Мужлант, чтобы она могла сойти за неё. Я согласился с ним, но решил не допустить сумасбродства с его стороны. Вместо неё я привезу на борт мисс Мужлант. Но заметьте себе, Хрякк, это такой необузданный юноша, и он так сильно влюблён, что может отправиться на берег и остаться там, как только узнает, что я обманул его. Поэтому мы должны спрятать мисс Мужлант в каюте, и она там запрётся на ключ, чтобы он до утра не заметил подмены, а потом мы хорошенько посмеёмся над ним.

Капитан Хрякк согласился, что это превосходная шутка, с таким же восторгом, как и Гаскойн.

Здесь нужно отметить, что теперь, когда бычки и вода для них, овцы и домашняя птица были погружены на борт, а мистер Мужлант получил от Джека все причитающиеся деньги, он сильно переменил своё отношение к нему: едва снисходил до вежливости и не скрывал своего нетерпения поскорее отделаться от нашего героя и капитана Хрякка. Джек был возмущён таким поведением, но для того, чтобы осуществить свои планы, сделал вид, что не замечает его холодности — наоборот, он всячески выказывал ему свои дружеские чувства и заявил, что не может отблагодарить его за дружбу иначе, как раскрыв ему тайну заговора, направленного против него, и он рассказал вице-консулу о предполагаемом побеге его сестры, не утаив, что является тем самым лицом, на которого возложена задача увезти её.

— Какая низость, клянусь небом! — воскликнул вице-консул. — Я сообщу об этом в Министерство иностранных дел.

— Нет, лучше сделать так, как я вам посоветую, — сказал Джек. — И всё закончится ко всеобщему удовлетворению и посрамлению капитана Хрякка. Я предлагаю надеть вам платье своей сестры и поехать на судно вместо неё. Я отведу вас в каюту, и вы закроетесь там на ключ. Он не может отплыть без моего приказа, а я его не дам под предлогом, что я ещё не оформил все расписки. На следующее утро мы откроем дверь и посмеёмся над капитаном Хрякком. Велите своим людям приготовить шлюпку, чтобы на рассвете они забрали вас с судна, после чего мы тотчас отправимся в Тулон. Это будет превосходная шутка.

Вице-консулу она пришлась по душе не менее, чем Гаскойну и капитану Хрякку несколько ранее. Он пожал руку Джеку и стал любезным, как прежде.

Той же ночью Гаскойн оставил платье мисс Мужлант у Азар, которая согласилась последовать за своим милым. Она собрала свои вещи, драгоценности и деньги, какие только попались ей под руку. Бедняжка, она дрожала от страха и радости. Мисс Мужлант также тайком, как она считала, переправила на судно коробку со своими платьями и мешочком, хранившим всё её состояние. Следя за её приготовлениями, мистер Мужлант потихоньку посмеивался так же, как и Джек, и все удалились в спальни, чтобы предаться сиесте в предвкушении скорого осуществления своих желаний. После раннего обеда капитан Хрякк и Гаскойн отправились на судно, пожав Джеку руку, как будто бы не предполагая больше увидеться с ним, и каждый из них обменялся с Джеком заговорщицким взглядом.

Как только они вышли из комнаты, вице-консул весело захихикал, а мисс Джулия, думая, что он радуется тому, что отделался от капитана Хрякка, захихикала ещё веселее, глядя на нашего героя как на своего соучастника, а Джек, по причине, известной нашим читателям, смеялся веселее всех остальных.

Незадолго до наступления темноты с брига прислали шлюпку, и мистер Мужлант, как было условлено, сказал, что пойдёт в канцелярию и подготовит расписку, иначе говоря, наденет наряд своей сестры. Мисс Мужлант тотчас встала и, пожелав нашему герою счастливого пути, сказала, что ляжет спать, так как у неё разболелась голова. Затем она попрощалась с братом и ушла в свою комнату дожидаться условленного часа, когда наш герой, отчалив от пристани, якобы с целью ввести вице-консула в заблуждение, вернётся, чтобы встретить её в саду и отвезти на бриг. Джек отправился с вице-консулом в канцелярию, где помог ему снять одежду, свернул её узлом и завязал в платок, чтобы вице-консул мог переодеться в мужское платье на судне.

Когда всё было готово, Джек повёл мнимую мисс Мужлант к лодке, держа в руках узел с одеждой. Они поспешно отчалили, и Джек улучил момент, чтобы уронить этот узел в воду. Лодка подошла к борту судна, мистер Мужлант поднялся на палубу, и Джек, взяв его под руку, проводил до каюты, где вице-консул пожал Джеку на прощание руку и сказал шёпотом: «Ну и посмеёмся же мы завтра!». Тем временем шлюпку взяли на тали и подняли на шлюпбалки. Для того чтобы мистер Мужлант не мог догадаться, что происходит снаружи, Джек плотно задраил крышки иллюминатора в каюте. Здесь к Джеку подошёл Гаскойн и пожал ему руку.

— Я так тебе обязан, Джек! Ну и посмеёмся же мы завтра утром!

Как только лодку подняли на борт и грот-парус наполнился ветром, капитан Хрякк подошёл к нашему герою и пожал ему руку, благодаря его за помощь, после чего добавил: «Послушайте, мистер Тихоня, ну и посмеёмся же мы утром!».

«Смеётся тот, кто смеётся последним», — подумал Джек. Ветер дул попутный, вахтенные стали по местам, бриг поставили по курсу, и все улеглись в гамаки, с нетерпением ожидая завтрашнего утра, и к рассвету транспорт «Мэри-Энн» уже находился в сотне миль от африканского берега.

ГЛАВА XXIV, наш герой в роли чёрта расстраивает козни недругов

Пусть читатель сам представит себе, какой оборот приняли события на следующее утро. Все пришли в ярость, кроме Джека — он только посмеивался. Капитан хотел повернуть корабль, чтобы забрать мисс Мужлант, Гаскойн — чтобы вернуться к Азар, а вице-консул — чтобы вернуть себе свободу, но ветер не благоприятствовал возвращению. Вскоре Джеку удалось склонить капитана на свою сторону, указав ему, что в случае возвращения ему, во-первых, придётся распрощаться со своим договором о фрахте судна, а во-вторых, он заплатит за бычков, погибших по его вине во время затянувшегося перехода; а в-третьих, если он хочет жениться на мисс Мужлант, он не должен компрометировать невесту, живя с ней на борту до свадебной церемонии, и наконец, он всегда волен вернуться и жениться на ней в любой другой момент, когда ему будет угодно, брат не может быть этому помехой. Капитан признал все эти доводы разумными и успокоился, после чего приказал поставить дополнительные паруса на марсе и гроте.

Что касается Гаскойна, его невозможно было урезонить, поэтому они с Джеком договорились, что будут драться на дуэли, как только пристанут к берегу. Но больше всех сердился мистер Мужлант: он настаивал на возвращении судна, угрожал Джеку и капитану Хрякку Министерством иностранных дел. Он требовал, чтобы ему вернули одежду, но Джек только разводил руками, говоря, что она упала в воду, когда они отчаливали, а другой на корабле нет. Тогда вице-консул приказал штурману и матросам повернуть корабль назад, но те только посмеивались, глядя на его женский наряд.

— В любом случае я добьюсь, чтобы вас прогнали со службы, — грозился он Джеку.

— Буду вам премного обязан, — отвечал тот.

Вице-консул был настолько смешон в наряде своей сестры, что капитан Хрякк от души смеялся над своим будущим шурином, забыв о собственном разочаровании. Он опять подружился с Джеком, который вернул себе прежнее влияние на судне, и в знак примирения шкипер велел выставить на кабестан бутылочку портера. Они отлично пообедали, и отказ мистера Мужланта присоединиться к ним ничуть не испортил им аппетита. Гаскойн совершенно не притронулся к еде, но пил больше, чем нужно, глядя через край рюмки на Джека как на злейшего врага, а Джек только посмеивался. Мистер Мужлант обратился к матросам с просьбой одолжить ему что-нибудь из их одежды, но Джек предвидел это и запретил им делиться одеждой, а Джек был всемогущ на судне. Матросы не соглашались расстаться ни с одним предметом своей робы ни за какие деньги. Мистер Мужлант сбавил тон и попросил у капитана Хрякка прощения за отказ выдать замуж за него свою сестру, а затем стал умолять его дать ему какую-нибудь одежду, на что капитан Хрякк ответил решительным отказом. Гаскойн в ответ на просьбу грубо послал вице-консула ко всем чертям. Наконец он обратился к нашему герою, который рассмеялся и заявил, чтобы тот держал рот пошире. Мужлант уселся в своих юбках на юте и поклялся отомстить. Гаскойн, напившись до положения риз, отправился в каюту и лёг спать, а наш герой с капитаном Хрякком продолжали попивать портер. Так прошёл первый день их плавания при замечательно попутном ветре, и «Мэри-Энн» продвинулась на север более двухсот миль под весёлый аккомпанемент: бычки мычали, петухи кукарекали, а овцы блеяли. Джек захватил вторую койку в каюте, поэтому «представитель его величества» в юбках вынужден был лечь на топсель , разостланный меж палубами, в окружении бычков, которые время от времени пытались достать его рогами, словно знали, что именно ему они обязаны своим заточением на борту, чтобы в скором времени стать говядиной для Тулонского флота.