Миф о вечной любви

– Вы… вы со мной… Я, конечно, виновата, мне не надо было пить, но вы… Вы ведь женаты!

– А-а… – протянул Михайлов беспечно и полез целоваться. – Пусть тебя это не волнует.

– Как это – не волнует! А вдруг я уже?.. Беременная? От женатого мужчины! Фу, как пошло! Я думала, со мной такого никогда… Ну, как вы могли воспользоваться?

М-да, очень интересное утро, главное – непредсказуемое. И видно, что Санька не кокетничает, не играет, а на самом деле встревожена, только чем? Что у нее за сдвиг? Михайлов растерялся, что неудивительно, поэтому сморозил:

– Ты разве не пьешь таблетки от… м… чтоб не залететь от случайного секса?

– Случайного?!! – Ого! Санька вытаращилась, будто ей живого динозавра показали. – Вы с ума сошли? Как это – случайного? Как вчера с вами? У меня случайностей такого рода не бывает! Я же не шлюха!

– Хорошо, хорошо! – Он сделал попытку обнять девушку, та не давалась, отбрыкивалась, пришлось прикрикнуть: – Сашка! В твоем возрасте… это странно. Реакция твоя странная. Понимаю, ты приехала из глубинки, но не до такой же степени…

– Как раз в нашей глубинке нравы очень свободные, – огрызнулась она. – А я не хочу так.

– Между прочим, ты вчера откликнулась… и потом откликалась… с большим желанием. Ну, Сашенька, иди ко мне…

Следующая попытка ему удалась, видимо, алкоголь все еще действовал на нее, центры «нельзя» были выключены, отказаться от поцелуев… нет, это невозможно. Но сюрпризы случаются и там, где их быть не должно. Забыться обоим не позволил громкий голос, словно само собой включилось радио на всю мощь:

– Что здесь происходит?!!

Оба едва не свалились с кровати. Они думали, что одни! Михайлов сначала сел, увидел, потом упал спиной на подушки со стоном, он подавлял множество эмоций, о его состоянии рассказали руки, сжавшие простыню и стиснутые зубы. Санька зажмурилась, чтоб не видеть законную жену, стоявшую в ногах кровати, и за угол одеяла натягивала его на себя.

– Кажется, я не вовремя! – прорычала жена. Еще бы ей не рычать! Как она бить не кинулась мужа с девицей!

– Ты не вовремя, – зло подтвердил Михайлов.

– Пошла вон из моей постели! – рявкнула жена Саньке. – Ты что, не слышала, тварь?

Михайлов схватил девушку за руку, не давая уйти, но Санька вырвалась. Она сгорала со стыда, не соображала, что абсолютно голая, однако молниеносно собрала свою одежду.

– Вон из моего дома! – завизжала жена по праву.

Санька вылетела из спальни, а Михайлов, сползая с кровати и закутывая нижнюю часть тела одеялом, напомнил жене:

– Если ты забыла, то это мой дом, как и квартира, в которой ты живешь, и машина, на которой ездишь. Поэтому шла бы ты сама отсюда!

– Ты в своем уме? Меняешь меня на эту кобылу? С ней же на людях показаться стыдно.

– Неужели? А я думаю, меня зауважают, когда я покажусь с ней.

Он сбежал вниз босой, завернутый в одеяло, но Санька успела одеться и пулей вылетела из дома. Михайлов кинулся за ней, но не бегать же по двору в таком виде, когда тебя обозревают соседи, и он крикнул:

– Саша, не уходи! Она сейчас уберется…

– Разбирайтесь сами, меня не вмешивайте, – не оборачиваясь, бросила девушка через плечо.

– Саша!.. Ну, деньги хоть возьми!

Последняя фраза как кнутом стегнула. Санька замерла, потом повернулась к нему и тихо спросила:

– Какие деньги?

– Тебе же нужны деньги на…

– Вы идиот? Думаете, я с вами из-за… Не за ту меня приняли, но я претензий к вам не имею. Прощайте.

В сердцах он взмахнул руками… Нет, он успел подхватить одеяло, к счастью. Идя в дом, Михайлов недоумевал:

– При чем здесь идиот? Что она там подумала?

– Миша… – встретила его в доме жена. – Я готова простить этот мерзкий эпизод…

– Стоп, стоп, – проходя мимо, он взметнул вверх руки. Вот теперь пришлось поднимать одеяло с пола, но его это нисколько не смутило. – Я не просил у тебя прощения. И не попрошу. Ничего не удастся исправить, потому что между нами нет главного – не любви, нет, откуда? Уважения нет. Мою городскую квартиру придется освободить, тебе однокомнатную подберут сегодня-завтра, я куплю. На большее не рассчитывай.

– Ты свихнулся из-за этой кобылы? – выкрикнула она в слезах. – Где ты ее подобрал?

– Ты сама меня подарила ей, я слышал. Помнишь таксистку?

– Совсем опустился. Тебя тянет на дебилок?

Будучи уже на лестнице, Михайлов резко развернулся, так что она попятилась, и процедил со злостью:

– У моих таксистов по большей части образование высшее, это ты дебилка. Уходи. Желательно, чтоб я тебя больше не видел. Адвокат покажет тебе квартиру, оформит документы. Все!

Молодая женщина уходила негодуя. Лучшие годы она потеряла с Михайловым, слишком замкнутым человеком, чтобы чувствовать себя счастливой с ним. Не любя его, она довольствовалась деньгами, это была неплохая компенсация моральным затратам, но иногда не выдерживала, да и непрочное положение гражданской жены выводило ее из себя. Ее прорывало на скандалы, а он все больше замыкался и отдалялся, теперь вот вообще прогнал. Он нашел себе девчонку, а она потеряла все. Винить некого, кроме себя. Вот такая старая-старая сказка. Страшная сказка.

9

– Мы-то его выходим, но ему все равно скоро хана наступит, – сокрушался доктор, сопровождая следователя к палате.

– Как так? – не понял Крайний.

– Цирроз, ваш Кипарис близок к финалу. Вот его палата.

Крайний вошел в квадратную комнату, где лежали восемь человек, не поймешь, кто из какого социального круга, вроде все одинаковы. Но Кипариса Юрий Петрович выделил. Он полностью отвечал фамилии, строен был, как дерево, то есть худющий до скелетообразного состояния, с темно-коричневой кожей, вероятно, много загорал летом. Кипарис отходил от тяжелого отравления метиловым спиртом, улыбался, показывая всем свои три зуба, рановато остался с пустым ртом, по документам всего-то сорок семь лет ему. Крайний сел на стул, который для него поставили между койками, он не собирался торчать здесь долго, посему, представившись, начал:

– Водку где взяли?

– Зубровке дали, – с удовольствием вступил в диалог Кипарис, видно, ему здесь очень скучно. – Не, я че тока не пил! А тут не покатило…

– Кто дал?

– Да мужик на тачке приезжал… м… цвет сказать? Красный… темный… почти коричневый – вот такой цвет.

– А марка какая, помнишь?

– Пф, конечно! Импортная марка.

– Понятно, – вздохнул Крайний, подумав, что деградация делает алкоголиков трупами гораздо раньше их физической смерти. – И вот так запросто тот мужик на «импортной марке» взял и приехал к Зубровке? Знакомый или кто?