Мифология греков и римлян

i) Hyg. Fab. 151 (To же)

От гиганта Тифона и Ехидны: Горгона; трехголовый пес Кербер; дракон, охранявший яблоки Гесперид за Океаном; дракон, охранявший руно барана у колхидцев; Сцилла, имевшая верхнюю часть женщины, нижнюю — собаки и имевшая детьми шесть собак; Сфинкс, бывшая в Беотии; Химера в Мизии, имевшая переднюю фигуру льва, а заднюю — дракона, «сама посредине Химера» [слова из Lucr. V 905]. От Медузы, дочери Горгоны и Нептуна, — Хрисаор и конь Пегас; от Хрисаора и Каллирои — трехтелесный Герион.

j) Hes. Theog. 869—880 (Буйные Ветры — тоже порождение Тифона)

Влагу несущие Ветры пошли от того Тифоея, Все, кроме Нота, Борея и белого ветра Зефира: Эти — из рода богов и для смертных великая польза; Ветры же прочие все — пустовеи и без толку дуют. Сверху они упадают на мглисто–туманное море, Вихрями злыми крутясь, на великую пагубу людям; Дуют туда и сюда, корабли во все стороны гонят И мореходчиков губят. И нет от несчастья защиты Людям, которых те Ветры ужасные в море застигнут. Дуют другие из них на цветущей земле беспредельной И разоряют прелестные нивы людей земнородных, Пылью обильно их заполняя и тяжким смятеньем.

«Тифония» Нонна

59. a) Nonn. I 154—321, 362—534 [Похищение Тифоном оружия Зевса]

[Похищение Тифоном оружия Зевса]

Тут, по совету Земли, ее сын Тифоей–киликиец, 155 Руки свои протянув, похищает оружие Зевса — Пламя, несущее свет, и, разверзнув ряды многошумных Глоток, вопит изо всех согласованных пастей звериных; Сросшихся змеев клубки возникали из барсовой морды, Грозную львиную гриву Гиганта лизали, хвостами 160 Перевиваясь в спираль, окаймляли, как будто повязкой, Бычьи рога Тифоея и в длинноязычное рыло Вепря вливали свой мечущий яд, перемешанный с пеной.

[Борьба Тифона с Небом и созвездиями]

Стрелы Кронида сложив в тайнике каменистой пещеры, Он на гигантских руках протянул до Эфира добычу; 165 Ловкой рукой привязал он немедленно Киносуриду К самой подошве Олимпа; другой, ухватившись за гриву, Он наклоненную ось Паррасийской Медведицы сдвинул; Новой рукою схватив, он с пути отодвинул Боота; Тут же он Фосфор совлек; понапрасну с меты круговидной 170 Взял и тащил, истязая, воздушные отклики утра; Кстати Зарю потянул за собой и, Тельца зацепивши, Остановил даже Горы коней, не закончивших срока. Скоро под тенью змеиных волос в головах Тифоея Солнечный свет перемешан был с тьмой, и, с дневным Гелиосом 175 Встретившись в небе, Селена ночная сияла совместно. Этим не кончил Гигант; он пошел, возвращаясь обратно, Между Бореем и Нотом, покинув для полюса полюс, Длинной ладонью своей ухвативши на небе Возницу, Стал бичевать по спине приносящего град Козерога; 180 Снявши с Эфира двух рыб–близнецов, он забросил их в море, С места согнал и Овна — основное созвездье Олимпа, Рядом с весенней орбитой, горящей огнем на высотах, Равную долю дающее дню и такую же мраку. Ноги ползучие вытянув вверх, Тифоей поднимался 185 До облаков; простирая безмерную массу ладоней В небе безоблачном, он убивал его блеск и сиянье, Вьющимся полчищем змей надвигаясь, одна из которых, Выпрямившись, пробежала по краю кружащейся оси, После вскочила Дракону небесному на позвоночник 190 И зашипела насмерть; Тифоей перед дщерью Кефея, Звездные руки свои в одинаковый круг завивая, Сверх существующих уз затянул Андромеде другие Узы, скосив под одеждою их; тут же кончиком рога, Сходного вида с Тельцовым, рогатый Дракон повернулся 195 И забодал, по спирали крутя предо лбом своим бычьим, Прямолежащих Гиад, что подобны рогатой Селене; Пасть он открыл, и драконов его, воедино сплетенных, Полные яда ремни оплели, как повязкой, Боота. Змей понаглее других, увидав олимпийского Змия, 200 Кинулся вдруг на него, через локоть скакнув Змеедержца И приплетая свой новый венец к венцу Ариадны, Шею в дугу изогнул, закружил натяжением чрево. Пояс Зефира сдвигая и крылья обратного Эвра, Ту и другую мету обогнул Тифоей многорукий 205 На широчайшем пути. Зацепил он и Фосфор, и Геспер, И Атлантический холм; изобильные борозды моря Часто хватая руками, извлек из пучины на сушу Он колесницу саму Посейдона и, лошадь от стойла Взявши из ясель подводных, с морскими еще волосами, 210 Вскинул к небесной дуге, там, где полюс меняет движенье, Точно снарядом в Олимп; Гелиосову он колесницу Также ударил, и под хомутом ее кони заржали. Несколько раз он хвастливой рукой поражал отрешенных Им от ярма у Селены быков, что, шатаясь, мычали, 215 И останавливал ход этих сходных с собою животных Или же всех запряженных быков направлял задним ходом, Белые им хомуты — этот знак божества — разрывая И разливая губительный свист ядовитой ехидны. Но Титанида Луна нападавшему не уступала: 220 Сопротивлялась Гиганту с такими же точно рогами, Бычьих рогов заостряла светящиеся закругленья; Полные блеска быки у Селены протяжно мычали От изумленья при виде зияющих уст Тифоея. Неустрашимые Горы сбирали отряды созвездий, 225 И по призыву верховного круга сияли рядами В небе спирали из звезд; восшумело воздушное войско, В свете сигнальных огней оглашая Эфир отовсюду, Те — от Борея, а те — от Ливийских хребтов вечеровых, Эти — от Эвра дуги, те — от Нота долины; с согласным 230 Грохотом двигаясь, хор неподвижных и неколебимых Звезд настигал, напротив, блуждающих; эхом гремела По небесам в пустоте, до средины вонзаясь, прямая Ось небосвода; смотря на зверье, Орион, как охотник, Вынул свой меч из ножен, и, когда он им вооружился, 235 Светлые ребра клинка из Танагры заискрились в небе. Из огнедышащей пасти своей исторгая сиянье, Звездною глоткой возжаждавший Пес волновался ужасно, С пламенным лаем скакал, но рычанье его не привычных Зайцев встречало, а пар от зубов Тифоеевых чудищ. 240 Полюс небесный гудел: чередами меняясь, звучало Эхо, и слышался рев в небесах семиустый из равных Ритмами глоток Плеяд с круговыми семью поясами, И, равномерно тот звук отражая, гудели планеты. Глядя на облик ужасный подобного змеям Гиганта, 245 Светлый небес Змеедержец из рук, отвращающих беды, Выбросил яркие спины вскормленных огнями драконов, Выпустил пестрокривую стрелу, и, окутавши светоч, Вихри завыли вокруг, Змеедержцевы стрелы кривые В воздух метнулись, подобно самим разъяренным ехиднам. 250 Тут и отважный Стрелец, что в пути сопряжен с Козерогом Рыбообильным, пускает стрелу; помещенный в средине Круга из двух колесниц Дракон, разделитель Медведиц, Ряд светоносных полос на эфирном хребте колыхает. Близ Эригона Боот, направляющий путь Колесницы 255 Вместе с собой, засверкавшей рукой сотрясает свой посох. Рядом с склонившим колено Гераклом и Кикном соседним Звездная Лира пророчит победу грядущую Зевсу.

[Борьба Тифона с земными стихиями]

Тут Тифоей, ухвативши, затряс корикийскую гору И, киликийской реки населенный поток попирая, 260 Таре одновременно с Кидном упрятал в одну из ладоней; Стрелы из камня пуская в соленые борозды моря, Он перешел на утесы, бичуя их после Эфира. Ходит Гигант, в морскую волну погруженный ногами, Чресла ж нагие его под водой остаются сухие, 265 И, окружая бедро его, ропщет широкая влага; Плавают змеи его и из пастей, насыщенных морем, Насмерть шипят и, с пучиной борясь, плюют в нее ядом. Если стоит Тифоей среди рыбообильного моря, Только ступни у него покрывает обильных потоков 270 Глубь, а Гигантово чрево теряется в воздухе вплоть до Туч и темнит их. Когда с головы Тифоея ужасный Слышится рык львов с высокоощетиненной гривой, Львы все морские спешат затаиться под тинистым гротом; Толпы чудовищ морских все подавлены без исключенья, 275 Только лишь Геи исчадье наляжет боками спокойно На море всё, что побольше земли, — мычат все тюлени, Прячутся в море дельфины, скрываясь в последних глубинах; Кривоидущей спиралью узорчатый след вышивая, Замысловатый полип приникает к широкому камню, 280 Делая вид, будто он—только мертвой скалы утолщенье. В трепет повергнуты все; даже угорь морской, подплывая В яром своем вожделенье отведать драконовой страсти, Чувствует дрожь от дыханья ползущих по морю драконов. Море вздымает валы, что встают, как высокие башни, 285 И достигают Олимпа; в теченье воздушных потоков Птица, сухая всегда, орошается морем представшим. Вот Тифоей, обладая подобьем морского трезубца, Землетрясущей ладонью руки непомерной отрезав Остров с пятой, отдаленной от крепкого берега почвы, 290 Бросил его целиком, будто мяч в обоюдном вращенье; В битве Гиганта его кулаки на Олимп нападали, В воздухе звезд достигая, и тень наводили на солнце, Мечущие, как копье, недоступных вершины утесов.

[Тифон и похищенное им оружие Зевса]

После пучины морской и земли плодородных седалищ 295 Зевс–самозванец схватил и перун, увенчанный огнями: Это оружье Кронида забрав двумястами ужасных Рук, великан Тифоей мог поднять лишь с крайним усильем; Сам же Кронион своею рукой поднимал незаметно. Под высыхавшей рукой не владевшего тучей Гиганта 300 Гром глуховатый лишь звук издавал заглушённого эха, Тихо гудя, и с трудом из засохшего воздуха с снегом, Не растворенным совсем, упадали сухие росинки; Молния вся потемнела, подобно багровому дыму Тонкое пламя ее притуплённым сверканьем сияло. 305 Точно заметив, что руки несущего их неумелы, Мягкими стали перуны, носившие мужеский светоч, И спотыкались все время в безмерных руках Тифоея, Прыгая вольным путем: заблуждались огни громовые, Ждали привычной руки небожителя, их властелина. 310 Как незнакомый с ездой верховой муж неопытный тщетно Трудится в поте лица, укрощая коня молодого, Что презирает узду и в своем рассуждении дерзком Чувствует руку возницы неверную и без привычки, Бесится, дыбом встает, выпрямляясь и вверх забирая; 315 В землю недвижно вонзивши копытами задние ноги, Машет передними он и бросает на воздух колена, Грива встает у него и, за оба плеча ниспадая, С той и с другой стороны развевается около шеи, — Так же трудился Гигант, переменно руками хватая 320 Ставший пугливым блеск заблуждающегося перуна.

[Зевс увещает Кадма зачаровать Тифона музыкой]

321 Временем тем уж скитальческий Кадм прибывает к Аримам… 362 …Тифоей же Больше не смел управлять доспехами Зевса; Кронид же С луконесущим Эротом, покинув обточенный полюс, 365 На гору вышел навстречу блуждавшему в поисках Кадму И замышлял многохитростный план, совещаясь с Эротом, Как Тифоею шнурок заплести погубительной Мойры, Все понимавшему Зевсу сопутствуя, Пан–козолюбец Пусть предоставит стада — и быков, и овец, и рогатых 370 Коз; тростниковый шалаш, возведя из спиральных плетений, Пусть утвердит на земле и, одеждой пастушьей придавши Внешности Кадма, обычной дотоле, неведомый образ, Мнимого пусть пастуха он закутает правдоподобно; Опытный в музыке Кадм пусть владеет коварной свирелью, 375 Ибо свирель приведет Тифоея к губительной смерти. Так решил Зевс, и, лжепастуха и владыку потомства Вместе призвав, он крылатый приказ сообщает обоим: «Кадм, дорогой, поиграй, — и спокойствие будет на небе; Как перестанешь, — страдает Олимп: ведь небесным оружьем 380 Всем у меня овладел Тифоей и в доспехи облекся. Только одна у меня и осталась отныне эгида — Против перуна в руках Тифоея что может эгида? Кронос–старик засмеется, боюсь; опасаюсь, враждебный Мне Иапет горделиво надменную выпрямит спину; 385 В полной сказаний Элладе, боюсь, как бы кто из ахейцев Дождевиком не прозвал Тифоея, высоким владеньем Иль высочайшим, позоря мне имя. Побудь пастухом лишь Только во время зари и, звуча на пастушьей цевнице, Ум похищающей, дай свою помощь для пастыря мира: 390 Я за тобой не услышу гонителя туч Тифоея, Гром самозваного Зевса, и легче с тобой укрощу я Молнии в споре со мной и перуна летящие стрелы. Если кровь Зевса в тебе и Инаха питомицы Ио, Ум Тифоея прельсти отвращающей беды игрою 395 Хитрой свирели своей; а уж я за достойный твой подвиг Дар предоставлю двойной: ты небесной гармонии будешь Страж и защитник, а деве Гармонии будешь ты мужем. Ты же, Эрот, начинатель прямой плодородного брака, Стрелы свои удержи и нигде не броди по вселенной; 400 Если случается все от тебя, пастырь жизни любовный, Пустишь одну лишь стрелу, чтобы ею спасти положенье: Пламенный, воспламени Тифоея, и через тебя лишь В руки вернутся мои приносящие пламя перуны. Всех укротитель, срази одного лишь огнем, и поймает 405 Нежная стрелка того, кого взять не под силу Крониду; Пусть же усладой сердечной пронзит его Кадмова песня Так же, как я наслажденье имел, сочетаясь с Европой».

[Тифон жаждет игры Кадма]

Так он сказал и рогатым быком обратился: отсюда Вышло названье Таврийской горы; а Кадм, извлекая 410 Острый, обманчивый отклик из рядом звучащих тростинок, К ближнему дубу спиной прислонился у леса густого; В сельской одежде своей пастухом настоящим казался Он, посылая к ушам Тифоея коварное пенье, Щеки надув и легко издавая высокие звуки. 415 Тут–то Гигант, оказавшийся жадным до пенья, змеиным Следом ноги подскочил, чтобы хитрую песню послушать: Около матери Геи оставив в пещере оружье Зевса, искал он вблизи наслаждения звуком свирели, Музыке преданный весь; увидав его около чащи, 420 Кадм испугался его и в расщелину скал затаился. Видя с высот головы, что Кадм ускользнул, безобразный Стал его звать Тифоей, привлекая кивками безмолвно; Тонкую хитрость его не поняв, перед Кадмом предстал он, Правую руку одну простирая к нему и не чуя 425 Смерти тенет, и кровавым лицом, человеку подобный Наполовину, осклабясь, молчанье нарушил хвастливо: «Что ты боишься, пастух? Что рукой прикрываешь от глаза? Стоит преследовать мне после Зевса — смертного мужа, Стоит ли, молнии взяв, хвататься потом за свирель мне? 430 Общего что меж твоим тростником и горящим перуном? Ты лишь цевницей владей: Тифоею досталось другое — Полное грома оружье Олимпа; сидящий с руками, Звука лишенными, Зевс, не владеющий эхом привычным, Без облаков, — он имеет нужду в пастуховой цевнице. 435 Ты из тростинок немногих своих добивайся звучанья; Я же верчу не плетеный тростник, с тростником составляя, — Нет, облака с облаками клубящимися сочетая, Я посылаю согласный их гром в грохочущем небе. Дружеский спор, если хочешь, начнем: тростниковую песню 440 Ты извлекай при игре, а я ударять буду громом; Ты изо рта извлекаешь дыханье, и толстые щеки Дуют, раздувшись, твои, а мои громыхают перуны, Под дуновеньем Борея, трубящего мне, пролетая. Мзду ты получишь, пастух, за цевницу твою: завладевши 445 Вместо Зевса небесным престолом и скипетром бога, Я тебя вслед за собой вознесу от земли до эфира Вместе с свирелью твоей, а захочешь — и вместе со стадом; Ты не лишишься его: твоих коз помещу над спиною Я Козерога, подобного им по наружности, либо 450 Там, где Возничий стоит, простирая сияющий локоть К самой Оленской Козе, изливающей свет на Олимпе. В образе звезд, восходящих к Олимпу, быков я поставлю Около шеи широкой Тельца, приносящего ливни, Или же возле росистой меты, где из глоток горящих 455 Светлой Селены быки исторгают по ветру мычанье. В малом твоем шалаше ты не будешь нуждаться; а вместо Чащи лесной окружат твое стадо Козлята эфира. Яслей других тебе образ создам, чтоб сияла Ослица, Схожая видом с твоими, поблизости Яслей соседних. 460 Будешь ты сам звездоносный Пастух там, где видно Боота; Посох твой звездный прострешь, как Возница, его направляя На Колесницу Медведицы той, что зовут Ликаонской. Гость Тифоея на небе, счастливый пастух, ты сегодня Здесь, на земле, поиграй, — на Олимпе же будешь ты завтра. 465 В дар надлежащий за пенье ты облик получишь небесный, В звездосияющий круг возойдя, где я сочетаю Эту свирель пастуха с сладкогласной небесною Лирой. Замуж отдам за тебя, если хочешь, я деву Афину; Если же ты Ясноокой не хочешь, — Латону, Хариту 470 Замуж бери, Киферею, а то Артемиду иль Гебу, — Не добивайся лишь ложа одной Тифоеевой Геры. Если есть брат у тебя, в колесничной погоне умелый, Гелиоса четверню огневую пускай получает. Если ты хочешь, пастух, потрясать эгидою Зевса, — 475 Тоже позволю тебе, ибо я поселюсь на Олимпе; Зевс безоружный меня не заботит, и что причинит мне Вооруженье Афины ничтожной," лишь женщины слабой? Ты для начала, пастух, воспевай Тифоея победу, П=1 851 Ибо я новый теперь, корневой скиптродержец Олимпа, 480 Зевса я скипетр ношу и хитон со сверканием молний».

[Коварные речи Кадма]

Так он сказал, — Адрастея отметила дерзкие речи. Кадм же, увидя, как сын деревенской Земли уносился Нитью безжалостных Мойр на свою добровольную гибель Сладостным жалом гонимый испить наслажденье свирелью, 485 Не улыбаясь, к нему обратился с коварною речью: «Стоит тебе изумляться, внимая пастушьей свирели! Вот что ты скажешь, когда перед троном твоим я сыграю На семиструнной кифаре тот гимн, что прославит победу? Я ведь имел состязанье с небесными плектрами Феба — 490 И превзошел своей лирой его; но прекрасные звуком Струны мои уничтожил Кронид пепелящим перуном, Милость неся побежденному сыну; а если я снова Добрые жилы найду, я сыграю тебе моим плектром Так, что прельщу дерева все, и горы, и сердце животных. 495 Я удержу Океан, современный Земле сопряженной. Что, заплетаясь венцом, поспешает в извечном теченье, — Около самой меты прекратит он вращение влаги. Остановлю я отряды созвездий и встречных бродячих Звезд, задержу Фаэтона и бег колесницы Селены. 500 Ты, поражая богов или Зевса стрелой пламеносной, Феба, однако, оставь, чтоб за трапезой яств Тифоея Я и из лука Стрелок состязанье открыли на пире — Кто–то кого победит, Тифоея великого славяі Не убивай Пиэрид хоровода, чтоб также и Музы 505 Женское пенье смешали свое с голосами мужскими, Вместе в собранье звуча под моим или Феба началом». Молвил, с сверкающим взором кивнул Тифоей головою; Кудри его сотряслись, волоса изрыгнули змеиный Яд в изобилье, и он оросил близлежащие холмы. 510 Спешно в пещеру проникнув свою, достает он оттуда Зевсовы жилы и хитрому Кадму приносит в подарок: Жилы упали на землю в часы Тифоеевой битвы.

[Характер музыки Кадма]

Принял бессмертный подарок обманный пастух и, ощупав Тщательно жилы, как будто бы ладя для будущей лиры 515 Струны, поспешно их скрыл, в расщелине скал положивши, Чтобы для Зевса–гигантоубийцы сберечь как оружье; Бережный звук извлекая из уст чуть заметным дыханьем, Тихо сжимая тростник, скрывающий отклики эха, Кадм заиграл прелестную песнь. Тифоей, об обмане 520 Не догадавшись, все уши простер и гармонию слушал. Для обаянья Гиганта пастух подставной воспевает Как бы изгнанье бессмертных, играя на хитрой свирели; Только на деле поет он о Зевса ближайшей победе, О Тифоея смертельном конце — пред лицом Тифоея. 525 Он возбуждает в нем страсть: так вот юноша нежный пылает, Сладостным жалом любви возбужденный, по девушке юной, Обворожен белоснежным овалом цветущего лика, Взорами жаждет роскошных волос непокорные пряди, Смотрит на руки с их розовой кожей, готов заглядеться 530 На розоватый сосца ободок ее, сжатый повязкой, На обнаженную шею ее, ненасытно взирая В очарованье на форму одну, а потом на другую, И оторваться не может от девы. Так Кадмовой песне Предал Гигант Тифоей до конца обольщенное сердце.

b) Nonn. II 1—631

[Свирель Кадма и похищение Зевсом своих перунов у Тифона]

Мнимый пастух, сын Агенора Кадм, стоять оставался Там же, у леса густого, свирель с пронзительным звуком К самым губам приближая; а в это же время Кронион Зевс, не примечен никем, тихо вполз в потайную пещеру, 5 Взял свой обычный перун и снова им вооружился. Тотчас же облако Кадма у скал незаметно прикрыло, Дабы, узнав этот хитрый обман и подумав о воре, Тайно унесшем перун, Тифоей пастуха по ошибке Не умертвил. А Гигант, преисполненный сладким желаньем, 10 Слушать хотел только ритм этой песни, чарующей сердце, Вроде того, как моряк, слыша пенье лукавой Сирены, К гибели близится сам, преждевременно и произвольно: Песнями заворожен, он волну бороздить прекращает, Ясную влагу не вспенит веслом уж теперь неподвижным; 15 Голосом звонким пленен, он в сплетенье запутался Мойры, Нежась, забыл о руле и не видит созвездий теченья — Ни семипутных Плеяд, ни Медведицы плавного круга. Так же и он, потрясенный дыханьем пагубной песни, Жадно впивал это жало игры, предвещающей гибель. 20 Но замолчала живая свирель пастуха–музыканта, Скрытого темной грядой облаков, и гармония смолкла. Тут Тифоей, вновь почуявший страсть воевать в поднебесье, Бросился в самую глубь той пещеры, где молнии были, В поисках грозного грома, оружья победы — перуна, 25 Для исступленной борьбы; шаг за шагом исследует всюду, Жадно ища, где же блеск разрушительных Зевсовых молний, — Тщетно: пещера пуста. И, коварный замысл Кронида, План изворотливый Кадма поняв слишком поздно, к Олимпу Быстро взмыл Тифоей, по дороге метая утесы.