Мифы финно-угров

Однажды Рухтнас с братьями поднялся на небо, наказав Разиайке не петь песен. Но без пения богини не плодились олени и не росла трава. Поэтому Разиайке запела в своей веже, и Тала услышал ее песню. Он похитил Разиайке и принес в свой дом. Хотел он жениться на Разиайке, да та задала ему трудную задачу — сломать железную паньгу, которой вожжи пристегивались к оленьей уздечке: похититель силился сломать или разгрызть железо, но только обессилел от этих попыток.

Хитрая Разиайке между тем выведала, где спрятана душа Талы: за тремя озерами, которые надо было пересечь на чудесных лодках, управляемых мышами-гребцами — хтоническими тварями. Душа была заключена в яйце, яйцо — внутри орла, орел жил в серебряном амбаре на верхушке сосны. Разиайке попросилась у Талы пойти по ягоды. Тот отпустил, но привязал пленницу вожжами к дому, навесив на них колокольцы. Разиайке перевесила колокольцы на скалы, сама же поспешила за душой Талы. Она вернулась в дом похитителя и бросила яйцо в кипящий котел. Тогда Тала в мучениях испустил дух, так что крыша его дома опала, а очаг погас. Тут вернулся Рухтнас и изгнал всех талов за море.

Сказка о похищении Разиайке напоминает одновременно мифы о похищении богинь плодородия божеством преисподней и сказку о Кощеевой смерти, спрятанной в яйце.

Равк — саамский вампир

Живым угрожали духи мертвых, особенно те, которые были колдунами или шаманами-нойдами при жизни. Рассказывают о том, как в избе жили старик со старухой, у которых было три дочери и сыновья. Старик умер и забрал с собой старуху: он был колдун («еретник», русское название, которое заимствовали саамы и коми), хотел забрать с собой и дочерей, да у тех не вышел жизненный срок — еще все зубы были целы.

Зубы — признак молодого возраста и хорошего здоровья: в поверьях коми-зырян колдун, потерявший зуб, лишался своей силы.

Как-то осталась старшая дочь дома одна и стала плакать от тоски. Тосковать же, особенно по мертвым, опасно. Ночью слышит девица, что кто-то идет, ступая одной ногой. Обрадовалась глупая какому ни есть гостю, а тот потребовал угощения. Съев все, пришелец набросился на саму хозяйку и съел ее, не тронул лишь ножки. То же случилось и со второй дочерью. Третья дочь, оставшись одна, повела себя разумно: она спустила собаку и приготовила кипяток и камни. Вампир-равк явился и к ней, но собака не пускала его к воротам. Тогда он принялся грызть стену. Третья дочь стала лить на него кипяток и бросать камни. Выходца из могилы и это не могло остановить, так он был голоден. Равк уж было пролез в избу, да тут рассвело, и мертвец так и окостенел на месте. Сбежавшиеся соседи вбили ему спицу меж лопаток, а потом сожгли, чтобы он не возвращался больше в мир живых.

Одноногое существо — характерный обитатель преисподней, края Ойкумены (вспомним рассказы об одноногих людях, живущих на краю света) или леса (таков леший палесмурт — полчеловека в удмуртской мифологии).

Чакли

К существам иного мира относились и гномы — чакли. Жили они так же, как саамы, но только глубоко под землей, да ростом были гораздо меньше. Рассказывают, что один старик увидел в отверстии под старой елью погост чаклей и подсмотрел, как их дети выбрались ночью на землю поиграть. На следующий день старик отправился в лес и поймал маленького чаклю. Он принес его домой к старухе, так как своих детей у них не было. Мальчуган был веселым, но постоянно подсмеивался над стариками и повторял за ними все, что они говорили. Деду он помогал в работе, но старухе он только портил дело — она чинила сети, а чакля их рвал да еще смеялся. Старуха стала допекать мужа просьбами, чтобы он отвел чаклю назад в лес, но тот дорожил своим приемным сыном. Правда, когда чакля повзрослел, он сам стал тосковать о своей земле и однажды покинул дом приемных родителей.

Но на пути он повстречал незнакомый народ. То была чудь — так русские называли эстонцев и финнов, живших на севере Восточной Европы, и саамы переняли это название. Чудь хотела завоевать саамскую землю — ее воины схватили чаклю и спросили: «Как твое имя?» — «Как твое имя?» — ответил вопросом чакля и засмеялся. На все расспросы он отвечал теми же вопросами. Тут чудь разъярилась, и чаклю бросили в воду. Тогда все увидели, что в воду полетел не гном, а воин-чудин. Военачальник ударил чаклю мечом — и от удара полегли три чудских воина. Начальник понял, что силой с чаклей не справиться, и велел ему вести чудь в саамскую землю. Чакля же завел чудь к порогам, на которых загубил их лодки. Чакля вернулся к старикам, а чудь пропала.

Леший-побратим

Лесные духи могли помочь человеку, если тот оказывал им услугу. Рассказывают, как один парень пошел в лес по дрова. Только хотел срубить сухую сосну, как та взмолилась, чтобы он не рубил ей ноги. Парень срубил дерево под корень, а сосна продолжала просить, чтобы он осторожно рубил ей вершину — не срубил бы голову. Лесоруб и тут справился с задачей, и из дерева вышел человек, оказавшийся варйелле — лешим: его заколдовали так, что он не мог выйти из дерева.

На чердаке одного из домов манси наряду с древней бронзовой фигуркой ястреба с человеческим лицом обнаружены фигурки волка и оленя с подогнутыми ногами, отлитые из свинца в первой половине XX в. Хорошо видны впаянные в фигурки советские монеты.

Полая бронзовая пронизка в виде хищной птицы с человеческой личиной. VII–VIII вв. Большевисимский могильник.

В X–XIV вв. финно-угорские мастера изготовляли многочисленные женские украшения-амулеты, сохранявшие традиционные образы водоплавающих птиц, а также коней, иногда — со всадником. К украшениям цепляли «шумящие» привески на цепочках.

Подболотьевский могильник. Бронза.

Поломский могильник. Бронза.

Костромские курганы. Бронза.

Глазовский уезд. Бронза.

Веселовский могильник. Бронза.

Танкеевский могильник. Бронза.

Драгоценная посуда из Ирана и Византии обнаружена на месте святилищ, расположенных в Прикамье и Зауралье и датируемых IX–XII вв. (с. Слудка бывшей Пермской губернии). Последователи местных шаманских культов прочертили на блюдах собственные рисунки.

< image l:href="#"/>

Этим рисункам есть точное этнографическое соответствие — шаманский ритуал у хантов, совершавшийся после летнего промыслового сезона.

В раннесредневековый период Пермская земля имела связи с Сасанидским Ираном и получала оттуда в обмен на меха драгоценную посуду. Например — серебряное блюдо с изображением орла с собачьими ушами (Сенмурва или Симурга), который несет в когтях женщину. Этот мотив был знаком пермским художникам.

Очень распространенный образ пермского звериного стиля — птица с распростертыми крыльями и человеческой личиной на груди — «шаманский дух», возносящий шамана на небо. Птицевидные привески, по-видимому, украшали шаманский костюм.

Эта рукоять ложки, выточенная из оленьего рога (Усть-Полуй), изображает хищную птицу, терзающую голову лося. В работе чувствуется влияние скифо-сибирского звериного стиля.