Мифы и легенды народов мира. Центральная и Южная Европа

Оплакивало его сто придворных дам. Все они были хорошего рода, все приходились роднею покойнику до третьего и четвертого колена: одни называли его двоюродным братом, другие — братом; одни говорили ему— дядя, другие — зять. Всех больше оплакивала его донна Уррака Фернанда.

Но старик Ариас Гонсале утешал и уговаривал их.

— О чем плакать? Зачем так отчаиваться? — говорил он. — Умер мой сын не в трактире и не за игрою в кости. Умер он, защищая Самору, защищая нашу честь; умер он как рыцарь — в битве!

Послала инфанта донна Уррака двух придворных с письмами к своему брату Альфонсо, бывшему тогда в Толедо при дворе мавританского короля. Ехали они в повозке дни и ночи и скоро приехали в Толедское царство, в малоизвестный город по имени Олис. Там встретили они Перансуреса, верного рыцаря дона Альфонсо. Он отвел послов в уединенное место и, убив их, захватил письма и тихонько пробрался в Толедо, никем не замеченный. Там отыскал он дона Альфонсо, которого очень любил, рассказал ему подробно все, что случилось у стен Саморы, посоветовал ему держать это известие в тайне от мавров. Но дон Альфонсо был мудр и понимал, что король все равно узнает об этом и, пожалуй, не выпустит его из своих владений.

— Хорошо ты сделал, что доверился мне, — сказал ему мавританский король, — потому что много расставлено у меня по дороге сторожей, и конных, и пеших, и если бы ты уехал без моего позволения, то плохо пришлось бы тебе. Но за твою верность я тебя награжу.

Затем сели они играть в шахматы.

Дон Альфонсо так хорошо играл и так много выигрывал, что рассердился на него мавританский король и закричал:

— Убирайся скорее из моих владений!

Дон Альфонсо очень обрадовался и с другом своим Перансуресом вышел из города, будто бы за тем, чтобы пострелять из лука. Там они сели на приготовленных в поле коней и выехали из Толедского царства. Выехали они в полночь, когда все уже спали. Звезды и луна освещали им путь. Они миновали монастырь Святого Августина, служивший украшением берегов реки Таго, спустились в долину, выехали на дорогу и ехали день и ночь, чтобы избежать погони.

Дон Альфонсо очень скоро прибыл в Самору, где с почетом был встречен сестрой и ее вассалами. Донна Уррака сказала ему:

— Тебя провозгласили все королем после смерти брата нашего Санчо, убитого предателем Вельидо. Один только Родриго не хочет признать тебя, пока не

поклянешься ты, что Вельидо действовал без твоего ведома и желания.

Рассердился дон Альфонсо, но промолчал и поехал в Бургос. Там встретили его гранды и рыцари. Все они поцеловали руку короля, только Сид отказался, а с ним и его верные кастильцы.

— Вы наследник престола, — сказали они, — но, государь, вы должны произнести клятву, что вы неповинны в смерти короля, вашего брата, — ни вы, ни ваши люди, друзья или союзники.

— Хорошо, — сказал король, — я дам эту клятву в установленном месте и в установленном порядке.

Но в душе он очень сердился на Сида.

Собралось в Бургосе множество грандов и рыцарей, и Сид потребовал, чтобы король явился в собрание со всеми двенадцатью рыцарями и чтобы и они вслед за ним поклялись, что неповинны они в смерти короля Санчо. Все поклялись, только один король замялся было, но все же сказал–таки под конец: «Аминь!»

Тогда Сид преклонил перед ним колена и признал себя его вассалом.

Поклялся король, что неповинен он в смерти своего брата, но поклялся нетвердым голосом и с гневом обратился затем к Сиду:

— Сегодня я по твоей милости должен клясться, завтра ты должен поцеловать мою руку!

— Я признал себя, государь, вашим вассалом после вашей клятвы, — ответил мой Сид, — но королевскую руку я целую по охоте, а не по приказу.

— Уезжай из моих владений! — вскричал король в гневе. — И чтобы я не видал тебя здесь ровно год и один день.

— Я должен повиноваться своему королю, — ответил на это Сид, — ослушаюсь я его только в одном: уеду не на год и один день, а на четыре года и четыре дня.

Раскланялся добрый Сид и уехал; уехали с ним и его триста храбрых рыцарей. Все они были во цвете лет, не было ни одного не только старого, но хотя бы с сединой в волосах.

Очень сердился король Альфонсо на Сида и не знал, чем бы донять его. Тем временем мавританский король Али–Маймон стал жаловаться ему на Сида, который вошел в его царство, дошел до самого Толедо и

захватил семь тысяч пленных и много добычи. Уж и раньше король Альфонсо был сердит на Сида, а теперь рассердился еще больше, а завистливые гранды подливали только масла в огонь. И послал тогда Альфонсо приказ Сиду через десять дней покинуть Бивар и выехать за границы Кастилии, Леона и всей Испании.

Мой Сид показал приказ своим друзьям, и все они вознегодовали на короля, изгнавшего такого храброго рыцаря, служившего верой и правдой его отцу и брату, и все они предложили Сиду служить ему и ехать с ним, куда он пожелает. Поблагодарил их мой Сид, согласился на их предложение и на другой день выехал со своими воинами из Бивара.

— Друзья! — сказал он им, выезжая. — Богу угодно было, чтобы мы покинули Кастилию и всю Испанию, но с Его же соизволения мы вернемся туда и богаче, и с большею славою, чем прежде.

На пути своем добрый Сид остановился в монастыре Сан Педро де Карденья. Донна Химена и его две дочери, донна Эльвира и донна Соль, сопровождали его и сделали богатые вклады. После обедни аббат с монахами подошел благословить знамя Сида, его знамя с красным крестом. Тогда мой Сид, сняв плащ, взялся за кисть своего знамени и сказал:

— Знамя, освященное святым отцом! Кастилец берет тебя с собою в изгнание. Король изгнал меня, но отечество мое меня не отталкивает. Король Альфонсо! Дай Бог, чтобы ты не нуждался в моей руке! Несмотря на весь свой ум, ты отталкиваешь меня, но даже бесчувственные камни оплакивают меня. Однако, как вассал твой, я обещаю подчинить тебе всех соседей твоих, мавров, и отдать тебе все плоды моих побед! Месть вассала своему королю — есть предательство!

Потом надел он шлем и простился со своею женой Хименой и со своими дочерьми. Жене своей сказал он:

— Ты не должна выказывать огорчения во время моего отсутствия: добрый вассал должен слушаться короля, хотя и несправедливого. Проводи время в заботах о наших владениях и о детях. Главное, избегай праздности: праздность и смерть одно и то же. Спрячь свои наряды до моего возвращения: жена в разлуке с мужем не должна наряжаться. Не отпускай от себя своих дочерей, будь серьезна со слугами, приветлива с

дамами и осторожна с чужестранцами и во всем поступай как полноправная госпожа.

Затем, вскочив на коня, благородный Сид уехал, оставив в слезах донну Химену и своих дочерей. Еще в виду монастыря Сан Педро де Карденья обратился он к своим вассалам и сказал им: