Мифы и легенды народов мира. Том 9. Народы России

Через утихший лес полоняников привели на берег Ветлуги–реки.

Погрузив на плоты невольников и награбленное добро, нукеры начали переправляться через реку.

Церелен–богатур с двумя воинами в железных кольчугах сел в длинную остроносую лодку. Пленную девушку–воина посадили в ту же лодку.

Девушка сидела, глубоко задумавшись. Хоть бы заплакала, зарыдала, как другие женщины, уводимые на чужбину! Нет ни слезинки в ее глазах, только лицо бело, как первый снег, и печально, как осенняя ночь.

А вдали, за лесом, подымалась заря. Заалели свинцовые волны на Ветлуге, потом засверкали золотом и серебром. Легкий ветер пробежал по вершинам деревьев, словно тронул струны на гуслях, и послышалась тихая песня. Живительные лучи солнца озарили все вокруг, и все вспыхнуло несчетными красками. Запели птицы, как бы возвещая, что есть еще жизнь в лесном краю, что нельзя убить его красоту, что вечно будет стоять он, гордясь и красуясь.

Белых берез верхушки, Кудрявясь, в лесах остаются. Серебряные черемухи в цвету, Листвою блестя, остаются. Медные сосны в бору, На ветру качаясь, остаются. И Ветлуга — светлая река, Плеща в берега, остается…

Неожиданно девушка поднялась, улыбнулась, как утреннее солнце, и запела.

Один нукер схватился за меч, но мурза Церелен лениво остановил его:

— Пусть поет. Хотя эта марийская девка поет не так красиво, как наши девушки, но пусть поет. Я не люблю печальных людей…

А девушка пела старинную песню своего народа:

Ой, черная стерлядь, Ой, черная стерлядь Плывет по реке, Нигде не стоит. А в омуте темном, В глубоком–глубоком, В омуте тихом Она отдохнет. Никто не поможет мне — Ни родня, ни соседи, Только светлые волны Помогут мне.

Девушка поставила ногу на край лодки:

— Знай, черный опкын, ты можешь заковать нас в цепи, но никогда не покорить тебе наши сердца, горящие ненавистью.

С этими словами девушка прыгнула в реку, а лодка, покачнувшись, перевернулась вверх днищем.

Белой рыбой мелькнула девушка под водой, чистая струя заиграла вокруг нее. А мурза и его телохранители в тяжелых доспехах камнем пошли ко дну и там, на дне чужой реки, нашли себе могилу.

С удивлением и страхом смотрели остальные нукеры.

— Непонятный здесь живет народ. Непокорная у него душа. Трудно его одолеть, — говорили они между собой.

А пленники на плотах говорили о богатырях, которые придут с этих берегов и освободят их.

— Как имя этой девушки? — спросил один нукер.

— Ветлуга, — ответили ему пленники.

— А как зовется эта река?

— Тоже Ветлуга.

Побледнели нукеры и молча смотрели в воду. Текла река Ветлуга, сверкая, как стальная сабля, — вольная река непокорного народа.

КАЛМЫЦКИЕ СКАЗАНИЯ [199]

199

Калмыки (самоназв. — хальмг) — народ, основное население Калмыкии (146 тыс. ч.). Всего в России по данным на 1995 г. проживает 166 тыс. ч. Верующие калмыки — буддисты, есть и православные. Калмыцкий язык относится к монгольской группе языков. Древняя письменность на основе монгольского алфавита, современная — на основе русского алфавита.

Все произведения, представленные в данном разделе, печатаются по книге «Мифы древней Волги» — Саратов, 1996.

О СИРОТЕ БОШ–КЮБЮНЕ И ЗЛОМ ХАНЕ

Когда–то, в давнее время, жил в кочевьях одного хана сирота, по имени Бош–кюбюн. Ничего у него не было — ни своей юрты, ни скота, ни хорошего халата, был только черный бычок–двухлетка, лук да стрелы. А среди стрел была одна особенная: свистун–стрела; она со свистом летела, никогда мимо цели не попадала.

Отправился раз сирота Бош–кюбюн к озеру на охоту. Залез в камыши и стал ждать, когда слетятся птицы.

Долго ли, недолго ли он ждал, только слетелись на озеро птицы, большие и маленькие, — журавли, дрофы, гуси, кулики… Прицелился Бош–кюбюн и пустил свою свистун–стрелу. Полетела стрела и задела пятьдесят птиц по крыльям, семьдесят птиц по шеям, сто птиц по спинам… Вот сколько птиц за один раз подстрелил сирота Бош!

«Что мне делать с этой дичью? — думает Бош–кюбюн. — Отвезу–ка я их к хану да посватаюсь к его младшей дочке!»

Оседлал Бош–кюбюн своего черного бычка–двухлетку, навьючил на него всех птиц, а сам сверху уселся. Ударил он бычка по лопаткам — съежился бычок, ударил по копытам — завертел бычок хвостом, ударил по хребту — побежал бычок, да так быстро, что и удержать нельзя.

Приехал Бош–кюбюн к ханской ставке, развьючился, стал носить птиц в ханскую юрту. Направо кладет и налево кладет, наполнилась юрта доверху. Спрашивает хан Бош–кюбюна:

— Кто ты и зачем привез мне столько дичи?

Отвечает Бош–кюбюн:

— Я сирота, великий хан, зовут меня Бош–кюбюн. Нет у меня ни юрты, ни скота, сам я живу в твоих кочевьях, возле круглого озера. На этом озере я и настрелял столько дичи. А привез я тебе ее в подарок: она пригодится на свадебном пиру, ведь я хочу жениться на твоей младшей дочке!

Услышал хан такие слова — рассердился, затопал ногами, закричал:

— Эй, слуги! Схватите этого оборвыша, негодяя! Он осмелился свататься к моей дочери! Избейте его жестоко, а потом отвезите подальше в степь, в безлюдное место и бросьте там!

По ханскому приказу набросились слуги на сироту Боша, избили до полусмерти — еле дыхание в нем осталось — и отвезли в голую степь.

Лежит Бош–кюбюн, мечется, стонет, разум у него помутился — совсем недалеко смерть… Вдруг видит он — идет какой–то старик, совсем старый, с белой бородой, на палку опирается. Подошел он, осмотрел Бош–кюбюна и стал его лечить — какое–то питье ему дал, синяки растер, переломанные кости вправил. Совсем здоровым стал Бош–кюбюн.

— Ну, кюбюн, — говорит старик, — теперь ты здоровый и крепкий. Ступай в свои кочевья. А чтобы тебя больше не обижали, я научу, что надо делать. Если захочешь наказать кого–нибудь, скажи только: «Приклейся!» И тогда твоему обидчику не встать, пока ты не скажешь: «Поднимись!»

Обрадовался Бош–кюбюн, поблагодарил старика и поспешил в свои кочевья.

Бежит он и видит — ханский пастух пасет стадо телят. Захотел Бош–кюбюн посмотреть: правду ли сказал ему старик. Закричал он:

— Приклейся, ханский пастух, вместе со всеми телятами к земле!

И тотчас и пастух, и все телята прилипли к земле — лежат и кричат от страха.

«Правду сказал мне старик», — подумал Бош–кюбюн и крикнул:

— Поднимитесь!

Только произнес это слово — поднялись разом и пастух и телята.

«Теперь, — думает Бош–кюбюн, — проучу я хана! Так проучу, что он навсегда запомнит!»

Дождался он вечера, пробрался к ханской юрте и сказал:

— Приклейтесь к земле, хан и ханша, вместе с подушками и постелями!

Сказал и ушел.

На другой день поутру проснулись хан и ханша, хотели встать, а встать не могут. Закричали они слугам:

— Поднимайте нас!

Сбежались слуги поднимать хана и ханшу, а поднять не смогли. Кругом крик, шум:

— Хан и ханша к земле приклеились! Поднять их невозможно! Кто их поднимет?..