Мифы и правда о Сталине

Мало кто сомневался в «интеллигентности» всех вождей, кроме Сталина. Между тем претензии многих вождей на обладание многими качествами, которые считаются «обязательными» для интеллигента, были сомнительны. Образование многих из них не соответствовало их провозглашаемому статусу «выдающихся ученых», «продолжателей научных теорий». Фразу, брошенную Лениным в «Письме к съезду» в отношении Бухарина («он никогда не учился») следует понимать почти буквально: «великий теоретик» партии не имел высшего образования, достаточного для научной работы, так как после нескольких месяцев учебы в университете покинул его ради революционной работы. Не имел высшего образования и автор «теории перманентной революции» Троцкий, который был арестован после годичного пребывания в университете Николаева и потом нигде не учился. Не имел законченного высшего образования и «теоретик» Г.Е.Зиновьев. Это не было удивительным: к моменту написания Лениным его письма в партии лишь 5 процентов ее состава имели высшее образование, а 84 – обладали лишь «низшим», «домашним» и подобными видами «образования».

С Вячеславом Молотовым

Хотя многие из новых вождей любили продемонстрировать искушенность в вопросах культуры, в своем отношении к мировой культуре они часто застывали на уровне тех старшеклассников, которые с презрением отворачиваются от первых хрестоматийных уроков и гордятся своим первым знакомством с «взрослой» литературой. В восхищении Троцким западной культурой и его презрении к русской не только сквозила ненависть к нелюбимой стране, но и присутствовало убеждение в том, что его поверхностные знания культурных творений западного мира превратили его в «цивилизованного» человека и «сверхчеловека» по отношению к питомцам русской культуры. Даже такой далекий от русской культуры человек, как Эйнштейн, мог сказать: «Для моих открытий Достоевский дал гораздо больше, чем Гаусс». Троцкий же был убежден в том, что российская культура «являлась лишь поверхностной имитацией высших западных моделей и ничего не внесла в сокровищницу человечества».

Проявляя самонадеянность старшеклассника, Бухарин высокомерно поучал Павлова, «разоблачал» теорию относительности как «идеалистическую», громил поэзию Есенина. Проявляя нигилизм учеников старших классов, недоучившиеся вожди противопоставляли русской классике убогие эксперименты «пролетарской культуры».

Их личное поведение не отличалось той нетребовательностью к материальным запросам, которые считались характерными для интеллигенции. Дворец на колесах, в котором разъезжал Троцкий по стране, оргии и охоты, которые он устраивал в голодной России, барские замашки, которые стали характерной чертой образа жизни у него и многих новых хозяев страны, – все это противоречит образу «комиссаров в пыльных шлемах», «скромных», «непритязательных», «демократичных», внедрявшийся в массовое сознание советскими бардами – выходцами из довоенной элиты.

Претендуя на роль «интеллектуалов», «мыслителей», они зачастую оказывались беспомощными в решении вопросов, которые требовали развитого интеллекта, прозорливого ума, нешаблонного мышления. Обосновывая свои политические заявления, они прибегали к примитивному использованию теоретических конструкций прошлого века, плоским аналогиям из опыта других стран и стереотипным оценкам России. Их интеллектуальная слабость во многом способствовала крушению их «теорий», банкротству их политических «платформ». Их самонадеянность и ограниченность в конечном счете привела многих из них к личным поражениям и гибели…

Обладая многими качествами, характерными для правящего слоя Советской страны, Сталин не отличался от большинства его представителей в худшую сторону. Можно даже утверждать, что он имел в своем распоряжении ряд свойств, заметно компенсировавших душевные изъяны и недостатки мышления, типичные для советской элиты.

Как и многие члены партии и ее руководства, Сталин не имел университетского образования. Однако американский исследователь жизни Сталина Адам Улам, проанализировав содержание образования, полученного им в Тифлисской православной семинарии, считает, что оно было промежуточным между средним и высшим. Во всяком случае, хотя в паспорте Российской империи Иосиф Джугашвили был назван, по своему сословному происхождению, «крестьянином», в ряде полицейских документов выпускник семинарии числился «интеллигентом». Вопреки популярным представлениям, Сталин еще до 1917 года не раз бывал за границей (в Стокгольме, Лондоне, Кракове, Вене). В ходе своего пребывания в Вене Сталин занимался в библиотеках, готовя свою работу по национальному вопросу. (В отличие от современных руководителей государственных ведомств по проблемам национальностей России, Сталин изучал эту проблему на уровне теории задолго до того, как занял пост наркома по делам национальностей).

Поднявшись к высотам власти, Сталин продолжал пополнять свои знания. Его стремление ознакомиться досконально с многочисленными экономическими, научными, социальными и прочими проблемами страны, сделали его знания энциклопедичными. Не только Гарри Гопкинс, но и многие другие иностранные визитеры отмечали поразительную эрудированность Сталина, его необыкновенную память, позволявшую ему без помощи записей и советников подтверждать аргументацию точными цифрами, датами, фактами из самых различных областей знаний.

Те, кто исследовал круг его чтения, поражались обилием прочитанного им и широтой интересов. Константин Симонов признавал, что при обсуждении книг, представленных на соискание Сталинских премий, Сталин обнаруживал хорошее знание этих произведений. В отличие от последующих лидеров страны, Сталин пересыпал свои выступления цитатами и образами из произведений русской классики.

Его любовь к спектаклям Большого театра, особенно к русской опере, была настолько известна, что, выражая свое нежелание идти в Большой театр, Серго Берия заявлял своей матери: «Я – не Сталин, чтобы по 50 раз слушать «Ивана Сусанина». Десятки раз Сталин смотрел и другой свой любимый спектакль – «Белая гвардия» Михаила Булгакова в исполнении актеров МХАТа. Хотя есть немало оснований, чтобы упрекнуть Сталина в том, что он навязывал свои вкусы всей стране, нельзя сказать, что его культурные пристрастия были примитивными.

Также очевидно, что осваивая разнообразную информацию и знакомясь с различными явлениями культуры, Сталин старался активно использовать приобретенные знания и способы восприятия мира для практической деятельности в интересах страны. Он умело оперировал полученными знаниями и методами мышления для принятия государственных решений. Хотя было много примеров того, когда Сталин совершал грубые ошибки и проявлял самонадеянное упрямство в отстаивании своих взглядов по различным вопросам, выходящим за пределы его каждодневной деятельности, есть немало свидетельств того, что многие его суждения оказывались правильными, и его соответствующие предложения были полезными. Авиаконструктор А.С.Яковлев признавал в воспоминаниях, что мнение Сталина, а не его, относительно новых моделей самолетов, оказалось верным. Маршал А.М.Василевский отмечал, что Сталин одним из первых предложил наиболее удачное направление ударов по сталинградской группировке противника. Теперь же многими филологами страны признано, что многократно высмеянная работа Сталина «Марксизм и вопросы языкознания» дала правильную оценку Марру и его «теории».

Победа Сталина над его соперниками объяснялась, в частности, нешаблонностью его мышления, умением преодолеть власть мертвых догм и предвзятых оценок. Хотя просчеты Сталина принесли стране немалый урон, нет сомнения в том, что лидер, сумевший привести страну через тяжелейшие испытания к беспримерным победам, и восстановить величие, единство и неделимость державы, обладал недюжинным умом.

Сталинский ум был по достоинству оценен его современниками – лидерами различных стран мира. Он произвел впечатление вдумчивого, остроумного партнера по переговорам на людей, заведомо предвзято относившихся к нему, таких как У.Черчилль и Б.Л.Монтгомери, К.Паасикиви и Ш. де Голль. В отличие от своих наследников на кремлевском престоле, Сталин не вошел в мировую историю странными выходками, по которым многие иностранцы стали негативно судить о манерах русских.

Ныне уже не приходится доказывать, что «грубость», «диктаторские» замашки, жестокость по отношению к оппонентам не были уникальными особенностями сталинского характера среди «демократичных» и «мягких» «интеллигентов» партийного ЦК, а типичными чертами характера новых вождей. Отвергая упреки в «недемократизме», Сталин в своем выступлении в 1924 г., в котором он атаковал троцкистов, мог без труда назвать десятки фамилий тех, деяния которых давно стали олицетворением жестокого тиранства.

Очевидно, что Ленин отдавал себе отчет в том, что Сталин отнюдь не является несчастным исключением среди членов руководства. Не случайно он включил в «Письмо» критические замечания по поводу всех остальных своих коллег по Политбюро и даже тех, кто в него еще не входил, но мог быть туда избран. Кроме того, предлагая снять Сталина с поста Генерального секретаря, Ленин не ставил вопрос о том, чтобы вывести Сталина из Политбюро, или исключить его из состава тогда еще немногочисленного ЦК. Речь шла лишь об изменениях в сфере деятельности Сталина. Подобные перемещения постоянно практиковались Лениным и не обязательно были связаны с желанием избавиться от того или иного руководителя.

Наконец, следует учесть, что в 1922 году пост Генерального секретаря ЦК РКП(б), с которого Ленин предложил «переместить Сталина», не имел того значения, которое он приобрел с конца 20-х гг. Первым руководителем партийной оргработы ЦК была с марта по ноябрь 1919 г. Е.Д.Стасова, именовавшаяся «Ответственным секретарем ЦК РКП(б)». Затем в помощь Стасовой был избран еще один «секретарь» – Н.Н.Крестинский. В апреле 1922 г. было избрано три «секретаря» – Молотов, Куйбышев, Сталин. Последний получил титул «Генерального».