Мифы и тупики поп-психологии
Шрифт:
— склонность к насилию;
— хитрость, порождающая бесконечные заговоры;
— истеричная исповедальность;
— страх перед врагами, которые часто даже не имеют четкого определения;
— анархизм;
— неумение находить компромисс;
— маниакальные поиски истины;
— неизбывное чувство вины.
И чтобы вы думали — лежит в основе всех этих черт? По мнению Мид, — русская манера туго пеленать младенцев и удерживать их в таком скованном состоянии вплоть до 9-месячного возраста. Долгие периоды полной пассивности и бурная эмоциональная разрядка в моменты "распеленания" отразились на общем ритме русской жизни и предопределили все типические черты национального менталитета.
Неудивительно, что эта идея пришлась по душе западным психоаналитикам. Ведь она, с
Стоит ли нам доверять суждению знаменитого антрополога? Или обидеться? Вот самоанцы, например, обиделись на Мид очень сильно. И лишь не так давно стало ясно — почему.
В 1983 году, через пять лет после смерти Мид, австралийский этнограф Дерек Фримэн опубликовал сенсационную книгу "Маргарет Мид и Самоа. Создание и развенчание одного антропологического мифа". Сам Фримэн свыше сорока лет посвятил изучению быта и нравов самоанцев и пришел в недоумение от того, насколько расходились его собственные наблюдения с суждениями Мид.
Уже из названия книги ясно, что автор вознамерился сокрушить бесспорный авторитет всемирно признанного антрополога. По его мнению, книга Мид "Взросление на Самоа", на которой основывалась ее мировая слава, является не столько отчетом о научной экспедиции, сколько художественным вымыслом, совершенно искажающим истинный образ жизни островитян. Следовательно, и какие бы то ни было выводы из этого творения — психологические, социологические, педагогические — абсолютно не обоснованы.
По наблюдениям Фримэна, о бесконфликтности подросткового возраста у самоанцев не может быть и речи, они гораздо более воинственны и агрессивны, чем их описывала Мид, а семейное воспитание очень авторитарно и основано на физических наказаниях. Сексуальная вседозволенность — скорее всего плод скабрезных фантазий тех, кого Мид расспрашивала, ибо ничего подобного в действительности наблюдать она не могла. Самоанские девушки во все времена воспитывались в строгости, а половая распущенность жестоко наказывалась — вплоть до членовредительства. Идиллическая картинка жизни на райских островах, нарисованная Мид, — не более чем миф, ибо в действительности душевная патология и преступность здесь сравнимы с тем, что наблюдается и на Западе.
Как же возникло такое недоразумение? Проанализировав материалы первой экспедиции Мид, Фримэн пришел к выводу, что она, в силу разных причин, реально занималась непосредственными исследованиями не год, а от силы месяца полтора. За такое время собрать более или менее обширную информацию невозможно. Обрывочные данные, полученные из случайных источников, Мид представила как результаты широкомасштабного исследования, что само по себе просто некорректно.
Сомнения вызывают не только ее интерпретации, но и сама процедура сбора данных. Дело в том, что Мид практически не знала местного языка! Даже получив высшее образование, она вообще не удосужилась выучить хоть какой-то иностранный язык (для европейца это кажется странновато, но для Америки — в порядке вещей). На Самоа она прибыла с полинезийским разговорником под мышкой. С трудом верится, что этого было достаточно для ведения непринужденных бесед на деликатные темы.
К тому же некоторые опрошенные, похоже, просто издевались над американкой, рассказывая ей непристойные байки. Можете себе представить научное исследование менталитета народов Севера, основанное на анекдотах про чукчу? А ведь в данном случае имело место почти то же самое! Про русских умолчим, там хоть источники оказались посолиднее…
В научном мире разразился скандал, серьезно подмочивший репутацию… Дерека Фримэна. Ревнители "свободного воспитания", сексуальной революции, феминистки и сторонники неошаманистского движения Нью Эйдж хором обвинили его в казуистике, непочтительности к авторитету, приверженности консервативным общественным нормам. Фримэна заподозрили в том, что свои выводы он не обнародовал при жизни Мид, опасаясь ее контраргументов. Заметили и то, что работал он на Западном Самоа, а не на Восточном, как Мид, что якобы лишает его суждения научной достоверности.
Маргарет Мид до конца жизни купалась в лучах славы, вела
активную научную и общественную жизнь. В Америке она была не менее популярна, чем знаменитый Бенджамин Спок — однажды они даже выступили в совместном радиоинтервью, полностью придя к согласию по большинству проблем воспитания. Мид вела регулярную рубрику в журнале "Редбук", часто выступала в Конгрессе США по социальным вопросам, участвовала в работе Организации Объединенных Наций, была удостоена премии ЮНЕСКО. Ну и что с того, что где-то на далеких островах жизнь совсем не такая, как она ее описала? Зато ведь верно угадала, чего от нее хотят услышать!Синдром Питера Пэна
Он как прежде был маленьким мальчиком, а она — уже взрослой женщиной. Но он ничего не заметил, потому что был занят собой.
Джеймс Барри "Питер Пэн"
Синдром Питера Пэна — широко популярный в последние годы термин, принятый для обозначения своеобразного психологического явления — ненормально затянувшегося мальчишества, неумения и нежелания мальчика повзрослеть (в силу трудно объяснимых, хотя интуитивно понятных причин девочки данному синдрому практически не подвержены). Своим появлением термин обязан американскому психологу Дэну Кейли, выпустившему недавно одноименную книгу. Синдром назван по имени Питера Пэна — героя сказки английского писателя Джеймса Барри.
В наших краях эта сказка мало известна, и ее отечественная экранизация 1987 г. широкого внимания не привлекла. Сегодня, когда знаменитой сказке исполнилось 100 лет (книга была написана в 1904 г.), а по экранам недавно прошла ее новая, потрясающая голливудская экранизация, это невольно привлекает внимание к одноименному синдрому, тем более что его широкое распространение отмечают многие авторитетные авторы, а сам термин (по крайней мере, если судить по англоязычному Интернету) прочно вошел даже в повседневную речь.
Классическая сказка начинается словами: "Все дети рано или поздно вырастают. Кроме одного". Это единственное исключение — вечно двенадцатилетний Питер Пэн, воплощающий собой самые сокровенные фантазии всех своих сверстников. Избавленный от родительской опеки (родителей у него просто нет), он живет на сказочном острове, населенном феями, русалками, индейцами, пиратами, и постоянно переживает захватывающие приключения. Иногда его жизнь подвергается смертельной опасности ("смерть — это ведь тоже приключение!"), но он всякий раз с честью выдерживает испытания (что не так уж сложно при его умении летать).
По временам он посещает наш скучноватый реальный мир — в частности для того, чтобы тайком послушать сказки, которые девочка Венди рассказывает своим младшим братьям. Познакомившись с Венди, он приглашает ее с братьями на свой сказочный остров, и дети с восторгом принимают приглашение. Но, проведя несколько дней в азарте приключений, Венди (ох уж эти девочки!) решает вернуться в родительский дом — туда, где мужество проявляется не фехтовании на саблях, а в ежедневной прозаической борьбе за хлеб насущный, и где дети неизбежно становятся взрослыми. А Питер Пэн остается навеки двенадцатилетним на своем острове и в сказках, которые повзрослевшая Венди станет рассказывать своим детям, а потом и внукам. (Интересно, что успех первой книги побудил психолога Кейли написать вторую — посвященную Венди).
Как всякая хорошая сказка, книжка Барри — глубокомысленная, многослойная и, по большому счету, немного грустная. Ведь сказочный Питер Пэн заслуживает не столько восхищения, сколько сочувствия. "Законсервировавшийся" в своем ребячестве, он превыше всего ценит спонтанные радости жизни и категорически противится принятию на себя каких-либо обязанностей и обязательств. И самое главное — он не способен на настоящую привязанность, его товарищи — герои его приключений, не более того. И даже их уход из его жизни, или даже вообще из жизни, воспринимается им как досадная неприятность, но никак не утрата. "Бесшабашный, легкомысленный и бессердечный, как все мальчишки" он не в состоянии понять, как можно чем-то, даже самим собой пожертвовать для другого. Когда, чтобы спасти Питера, фея Динь-Динь выпивает предназначавшийся ему яд, он с недоумением вопрошает: "Зачем ты это сделала?"