Мифы и загадки Октября 1917 года
Шрифт:
Ослаблению оппозиции способствовало подписание 23 августа мирного договора с Японией, по которому Россия уступала победившей стране южный Сахалин и арендные права на Квантунский полуостров вместе с Порт-Артуром и Дальним. На эту войну Россия потратила 2,3 миллиарда рублей, потеряла около полумиллиарда рублей в виде имущества, отошедшего к Японии, а также потопленных судов. В ходе войны 400 тысяч солдат и офицеров погибли и были ранены. Несмотря на горечь утрат и поражений, дискуссии о неудачной войне стали затихать. Тем временем вернувшиеся с Русско-японской войны войска направлялись в города, чтобы быть готовым к подавлению возможных революционных выступлений.
Однако революционные силы также готовились к наступлению. 12 мая началась забастовка на текстильных фабриках в Иваново-Вознесенске, в которой приняло участие до 70 тысяч рабочих. В ходе забастовки,
14 (27) июня произошло восстание на броненосце «Князь Потемкин-Таврический», которое продолжалось 11 дней. К осени 1905 г. революционные выступления развернулись по всей России. 6 (19) октября 1905 г. началась Всероссийская октябрьская политическая стачка, которая к 17 (30) октября привела к прекращению работы на всей железнодорожной сети страны, а также на электростанциях, городском транспорте, телефонных станциях Петербурга, Москвы и других крупных городов страны. В ходе Всероссийской стачки вспыхнули баррикадные бои в Харькове, Екатеринославе и Одессе. В результате всероссийской стачки в более чем 50 городах России, включая Петербург и Москву, были созданы Советы рабочих и Советы солдатских депутатов. В Латвии и Грузии возникли крестьянские комитеты. Городские советы и деревенские комитеты превращались в органы власти. Советы явочным порядком вводили 8-часовой рабочий день, осуществляли контроль за ценами, за работой коммунальных и торговых предприятий и нередко арестовывали полицейских.
В условиях нарастания революционной бури правительство решило вновь сманеврировать. 17 октября был опубликован манифест царя, который обещал обеспечить «незыблемые основы гражданской свободы», неприкосновенность личности, свободу совести, слова, собраний и союзов. Манифест признавал Государственную думу законодательным органом, без одобрения которого никакой закон не мог войти в силу. Манифест отвечал многим требованиям либеральной буржуазии, значительной части интеллигенции, и поэтому эти политически активные слои населения потеряли интерес к революционной борьбе.
Публикация манифеста вызвала эйфорию в обществе. На небольшом полотне Илья Репин запечатлел ликующие лица людей, вышедших на городской бульвар 17 октября. В этот день герой повести В. Катаева «Белеет парус одинокий» Петя Бачей запомнил «национальные бело-сине-красные флаги», выставленные «над всеми воротами», и то, как, читая расклеенные на тумбах тексты манифеста, люди «не стесняясь тем, что находятся на улице, кричали «ура» и целовались, как на Пасху».
Поэтому публичные выступления ряда революционеров с осуждением манифеста как лицемерного маневра не только не получали массовой поддержки, но вызвали возмущение. Росту негодования способствовали вести о свержении памятников императорам России. Из уст в уста передавали слух о том, что в Киеве «студент-еврей проткнул красным флагом царский портрет». Утверждали, что другой студент-еврей, вырезав в портрете Николая II голову, вставил свою в образовавшееся отверстие и с балкона кричал: «Теперь я – государь!». Уверяли, будто евреи хвастали: «Скоро ваш Софийский собор будет синагогой… Скоро евреи будут министрами, а ваши министры будут наливать чай нашим тряпичникам! Мы вам дали Бога, мы дадим вам и царя».
В эмоциональной обстановке, порожденной сначала всеобщей эйфорией, а затем взвинченной провокационными слухами, начались еврейские погромы. Первый погром произошел в Орле 18 октября. Затем еврейские погромы прокатились по Курску, Симферополю, Ростову-на-Дону, Рязани, Великим Лукам, Казани, Новгороду, Смоленску, Томску, Туле, Уфе, охватив 660 городов, деревень и местечек России. По разным подсчетам в ходе погромов было убито от 800 до 4000 человек и свыше 10000 ранено. То обстоятельство, что погромы почти одновременно произошли, словно по единому сценарию, в тех городах России, где до этого ничего подобного не случалось, наводило на подозрения об ответственности властей за их организацию и их готовности прибегать к самым жестким методам подавления оппозиции. Погромы терроризировали значительную часть еврейского населения, до тех пор активно участвовавшую в революционных выступлениях (описывая этнический состав левых
партий России в годы первой революции, историк М.Н. Покровский замечал: «По данным различных съездов, евреи составляют от 1/4 до 1/3 организаторского слоя всех революционных партий».) Кроме того, погромы способствовали созданию среди политически неискушенных людей враждебности к революционным силам, как «инородческим».Одновременно правительство готовило жестокие меры для разгрома революционных выступлений. В разгар октябрьской стачки 1905 г. петербургский генерал-губернатор Трепов отдал войскам приказ: «Холостых залпов не давать, патронов не жалеть!».
За два дня до провозглашения царского манифеста Троцкий под псевдонимом «Яновский» прибыл в Петербург, где, примкнув к меньшевикам, принял участие в заседании недавно созданного Совета рабочих депутатов. 17 октября новый депутат поднялся на трибуну в зале заседания Совета, держа в руках текст только что опубликованного царского манифеста. «Граждане! – воскликнул Троцкий-Яновский. – Наша сила в наших руках. С мечом в руке мы должны защитить свободу. А царский манифест – смотрите! – это лишь клочок бумаги». Очевидцы запомнили, как оратор «театральным жестом помахал манифестом перед толпой и яростно смял его в кулаке». Троцкий говорил: «Сегодня он дает нам свободу, а завтра отберет ее и разорвет в клочья, как сейчас я рву в клочья эту бумажную свободу перед вашими глазами!». Поразительным образом Троцкого, которого с июня 1902 г. разыскивали по всей России после его побега из Верхоленска, столичная полиция не смогла опознать.
Примерно в эти же дни в столице империи появился и Парвус. Удивительным образом рядовой член германской социал-демократической партии имел в своем распоряжении огромные суммы денег, позволившие ему в считанные дни открыть ряд периодических изданий, издававшихся огромными тиражами. Внезапное возвышение Троцкого в Совете, появление в Петербурге Парвуса и многие последовавшие за этим события происходили без ведома большевистского и меньшевистского крыльев РСДРП.
Купив либеральную «Русскую газету», Парвус превратил ее в «популярный орган воинствующего социализма». Одновременно Парвус организовал выпуск печатного органа меньшевиков «Начало». Хотя Мартов, поставленный у руководства газеты, не разделял взгляды Парвуса на перманентную революцию, он был вынужден пойти на пропаганду этой теории. «Мы вынуждены будем согласиться на пропаганду этой довольно рискованной идеи, не имея возможности что-либо возражать с нашей стороны», – писал Мартов Аксельроду. Мартов не объяснял, почему он не смел возражать Парвусу.
С конца октября у многих революционеров в России создавалось впечатление, что, несмотря на прекращение всеобщей стачки, революция вновь стала набирать силы. 26–27 октября восстали матросы и солдаты Кронштадта. 30–31 октября произошло восстание матросов во Владивостоке. В середине ноября 1905 г. вспыхнуло восстание матросов в Севастополе, которым руководил лейтенант П.П. Шмидт. В ожидании скорого начала решающих боев в начале ноября 1905 г. руководитель большевистской партии Ленин нелегально вернулся в Петербург. 23 ноября Ленин утверждал: «Растет восстание. Растет бессилие, растерянность, разложение самодержавного виттевского правительства». По другую сторону баррикад он видел прямо противоположный процесс: «организация и мобилизация революции».
Однако правительство в это время готовилось к нанесению сокрушительных ударов по революционным силам. 26 ноября руководство столичного Совета во главе с адвокатом Г.С. Хрусталевым-Носарем было арестовано. На другой же день 27 ноября было избрано временное председательское бюро в составе: Л.Д. Троцкий, Д.Ф. Сверчков, П.А. Злыднев. Если бы надежды революционеров сбылись, то Троцкий, превратившийся в одного из руководителей столичного Совета, мог бы стать одной из ключевых фигур в революционном правительстве России.
Вскоре после избрания Троцкого в руководство Петербургского Совета этот революционный орган власти принял 2 декабря подготовленный Парвусом «Финансовый манифест». Этот документ неожиданно переводил борьбу с правительством в совершенно иную плоскость. «Финансовый манифест» призывал население не платить налогов и податей, забирать вклады из сберегательных банков, требовать во всех случаях расплаты золотом, не допускать уплаты государственных долгов по займам, а также «разоблачить перед всем миром финансовое банкротство правительства России». Газеты Парвуса широко распространяли этот манифест. Казалось, что некие финансовые силы были заинтересованы в крахе российской валюты или хотя бы в осуществлении выгодной им спекуляции.